– Парни вернутся с охоты, тогда решим. – Торопиться было незачем, особенно туда, откуда уже не выбраться.
Некоторое время тишину нарушал лишь унылый вой ветра и шелест гальки в волнах прибоя. Сегодня волны заползали на берег особенно далеко, а некоторые накатывались на могилу Танваалронга, которая высилась ближе других к воде. Танваалронг… В таком немощном теле был скрыт могучий дух и неистребимая жажда понять то, что не поддается пониманию. Аристократ до мозга костей, хотя кого сейчас интересует аристократизм… Сейчас за деньги можно выкупить у любого отпрыска знатных родов всех его предков оптом и в розницу, и не слишком дорого обойдется. Но Танваалронг – совсем другое дело… Его замок в Панэрдоссе продолжает блистать роскошью, а все потому, что предки вовремя поймали ветер перемен и, подобно состоятельным простолюдинам, начали вкладывать деньги в мануфактуры и торговлю. Но, увы, ни знатность, ни богатство не стоят ни гроша, когда человек остается наедине со стихиями и с той чертовщиной, которая творится в этом проклятом месте…
– Капитан! – Теперь из-за спины был слышен голос второго штурмана. – Флаг пропал!
Марлаани оглянулся на остов корабля, выбросившегося на берег, словно раненый кит. Мачты по-прежнему гордо подпирали низкое серое небо, но сине-зеленого знамени Эрдосса и впрямь не было на месте.
– Ветром сорвало. – Капитан был склонен искать всему естественное объяснение.
– Да нет! Я сам крепил к фалу, – возразил второй шкипер, переминаясь с ноги на ногу. – Да и фал на месте. Я еще вчера заметил, но уже темно было. Думал – почудилось…
– Боцман!
– Я!
– Проверь-ка – в бочонках рому не убавилось?
– Нет, я только что смотрел.
– Странно.
Вновь наступило тягостное молчание. Молчание обреченных. Хорошо, когда обреченные находят в себе силы молчать…
– Где саквояж Танваалронга? – Капитан вдруг подумал о том, что там могут оказаться записи, которые подскажут, как отсюда выбраться. Нелепая, но все-таки надежда.
– Валяется в общей куче. – Второй шкипер был хозяйственным человеком и даже сейчас, когда смерть дышала в затылок, мог сказать, что где лежит. – Думайте, что хотите, а флаг кто-то на портянки порезал, не иначе…
– Найду – вздерну, – пообещал капитан, прекрасно понимая, что тем самым только облегчит смерть осквернителю национальной святыни.
Показалось, что на мгновение солнце нашло лазейку в плотных облаках. Одинокий луч пробежал по свинцовым волнам и прибрежным скалам. Капитан Марлаани поднял глаза к небу и тут же начал их протирать, желая, чтобы наваждение немедленно сгинуло. Вдоль берега, рассекая морозный воздух, на малой высоте летела срамная девка в исподнем и держала на вытянутой руке пылающий светильник.
– Чур, меня! – запричитал за спиной второй шкипер. – Уйди от глаз моих, от ушей моих, от рук, от ног моих. Сгинь-пропади, сгинь-пропади, сгинь-пропади!
Стало ясно, что видение не ему одному мозолит глаза, а двум психам не может привидеться одно и то же.
– Эй, шкипер, что ты видишь?
– Бабу с фонарем, – без запинки ответил шкипер и продолжил: – Сгинь-пропади, сгинь…
Теперь она не летела, а просто шла по берегу по колено в прибое. Марлаани стало вдвойне холодней от одного вида того, как ледяные волны омывают ее загорелые ноги. Может, ее светильник греет – вон, как полыхает… Она помахала им рукой и исчезла.
– А-а-а-а-а-а! – Второй шкипер оказался очень впечатлительным человеком. Он свалился бы, разбив себе голову о камни, оглушенный собственным криком, если бы боцман не оказался начеку.
Рядом со скелетом корабля стоял дом, неказистый, но просторный, а из двух печных труб валил густой дым, какой бывает только при горении черного ломкого камня. Капитан и боцман сделали несколько осторожных шагов навстречу новому диву, но вскоре оба ощутили то, что заставило их двигаться быстрее. Из распахнутого окна вытекал пар, а вместе с ним доносились запахи свежеиспеченного хлеба и жареного мяса…
ГЛАВА 6
"Честно говоря, мне страшно. Кто мог подумать, что эти крохотные серебристые песчинки, которых встречается всего несколько штук на несколько десятков тонн просеянной породы, могут таить в себе такую угрозу. И это не простой страх перед неизвестностью – мы уже многое знаем, хотя многое не поддается объяснению. Видимо, Поул Каппит что-то чувствовал, что-то интуитивно предвидел, когда назвал это вещество тартаррином в честь Тартарра, мифического Пекла древних ахаев. Впрочем, это НЕЧТО даже веществом можно назвать довольно условно – у него есть масса, объем, ему можно придать форму, но оно не состоит из атомов, как полагается добропорядочной материи. Это даже не плазма и не скопище элементарных частиц, непонятным образом сохраняющих стабильность.
Мы, так и не поняв природы ЭТОГО, применили привычные методы исследования, воздействуя на объект жесткими излучениями, помещая его в электромагнитные поля и химически активные среды, не обнаруживая никакой ответной реакции. В конце концов, на восьмой год исследований, когда уже проблема начала казаться философской загадкой, которая останется в наследство грядущим поколениям, пошла энергия. Обыкновенная электрическая – один конец стержня – плюс, другой – минус. Получилась крохотная электрическая батарейка колоссальной мощности. Не буду писать, каким образом нам удалось достигнуть такого результата – это комплексное воздействие с очень сложными параметрами, требующее большой точности. Могу лишь сказать, что сейчас наш лабораторный центр мог бы обеспечивать примерно одну двадцатую часть мирового производства электроэнергии, имея всего четыре десятка активированных стержней.
С завтрашнего дня нас почему-то переводят на режим особой секретности со всеми вытекающими отсюда последствиями, включая просмотр всей частной корреспонденции. Я тороплюсь отправить это письмо сегодня с вечерним гидропланом, и поэтому вынужден писать кратко.
Понимаешь, старик, мне кажется, что к концу третьего года безупречной работы со стержнями начало происходить что-то странное, и мне сейчас просто страшно оставаться рядом с ними на этом проклятом острове. Только за вчерашний день их выходная мощность увеличилась втрое и продолжает расти. Такое впечатление, что мы все эти годы высиживали яйца, и вот-вот должны вылупиться птенцы или змееныши, которые стремительно вырастут и пожрут своих наседок.
Если вдруг до тебя дойдут слухи, что здесь, у нас, произошло что-то ужасное, передай мое письмо Моне, она сейчас главный редактор службы новостей 12-го канала. Наверняка, ребята из Департамента, случись что, постараются скрыть большую часть фактов, а мне страшно не только за себя. Я бы бросил все и сорвался отсюда, но вот уже больше месяца, как отменены все отпуска и запрещены даже посещения Пента-Сомбреро, где есть единственное на весь архипелаг приличное казино".
«Саламинда жаждал странствия, но ему трудно было расставаться со своей хижиной. Когда он встретил старость, ураган разметал его жилище и сделал его свободным».
Э. Н., 15 день, 19 ч. 30 м.
Потолок был мокрым, и с него капало. Откуда там бралась вода, было совершенно непонятно, поскольку сезон дождей ощутимо запаздывал, а помещение было явно не подвальным, хотя и достаточно мрачным. Все, как в фильмах о жизни в недоразвитых странах, пребывающих в средневековой дикости и далеких от идеалов демократии – стены из грубо отесанных каменных блоков, крохотное окошко под потолком, несколько охапок сена в углу, деревянная параша – в другом. Обстановку разнообразили лишь три салонных стула, принесенных из приемной начальника тюрьмы. Шпионы – это вам не уголовники какие-нибудь…
