— И пусть он не достанется никому! — все что сказала мне Олеся на прощанье.

Я не стала больше с ней говорить. Метнулась к Марату в гостиную, тяжело задышала. Он ничего не спросил, все понял по моим глазам. Схватив, спортивную сумку, с которой мы и прибыли к Олесе, вышли из квартиры. Как только начали спускаться по лестнице, нас ждал сюрприз.

На лестничной площадке томился в ожидании Быстрицкий. Увидев нас, он быстро среагировал и наставил пистолет в нашу сторону. Мы замерли с Маратом в одном положении.

— Сумку на пол! — воскликнул капитан.

Но Марат не собирался сдаваться, он резко кинул ему в лицо спортивную сумку. Быстрицкий замешкался, упал. Пистолет тут же выпал из его рук и отлетел в сторону. Марату не составило труда поднять оружие, но что-то пошло не так.

С верхнего этажа спустился еще один полицейский. Он наставил пистолет на меня. Взгляд нервный, глаза бегают. Вот-вот и его палец нажмет на курок. Шальная пуля пронзит мое сердце. Я стояла и смотрела на него, широко открыв глаза. Вся моя жизнь проносилась перед глазами. Улыбка брата, а вот бабуля готовит пироги с капустой. А вот мы с родителями, собираем чемодан, едем на море. Наш поезд мчится быстро, быстро…

Его рука дрожит, полицейский, чье лицо я запомню до конца своих дней, не выдерживает — стреляет. Доля секунды и Марат загораживает меня своей широкой спиной. Пуля попадает в него, и он падает у моих ног. Падает и стреляет в противника. Раздается один выстрел, затем другой, я зажмуриваю глаза. Кричу от страха. От страха за Марата.

— Беги! — раздается лютый голос моего защитника.

А я не хочу никуда бежать. Хочу быть рядом с ним. Пытаюсь помочь ему встать, но удается мне это с большим трудом.

— Никуда я не уйду. Я тебя не брошу. Если уйдем, то уйдем вместе или останемся здесь погибать, — заметила как говорю, а голос мой дрожит. Переживаю за него до безумия. Лучше бы эта пуля попала в меня. Зачем! Зачем он это сделал Марат?!

Он встал на ноги, придерживая плечо одной рукой. Быстрицкий так и продолжал лежать без сознания. Все же крепко Марат его приложил. Второй полицейский лежал на лестничной площадке, распластав руки, не подавая признаков жизни.

Я пощупала пульс — жив. Но ему нужна скорая помощь.

— Нужно вызвать скорую! — воскликнула я.

Марат схватил нашу сумку и, также продолжая держаться одной рукой за плечо, тихо сказал:

— Соседи вызовут.

И мы побежали. Выбежали из подъезда, затем ускорили шаг. Снова пустились в бег, взявшись за руки. Ветер дул мне в лицо, обжигал своим морозным холодом, но я ничего не чувствовала. Я просто бежала рядом с раненым Маратом.

По всей видимости, каждый шаг ему давался тяжело. Ранение давало о себе знать.

Выбежала на дорогу, старалась остановить машину. Все же ночная Москва более спокойная. Машин не так много. Прохожих — никого. Только я, Марат и яркий свет фонарей. Дорога почти пустая.

Нам повезло. Из-за поворота, на полной скорости вывернула легковушка. Я перекрыла дорогу, встав посередине дороги с поднятыми руками. Увидев ослепляющий свет фар, начала активного махать рукой. Водителю ничего не оставалось, как остановиться. Из окна авто высунулось недовольное лицо парня:

— Тебе, что жить надоело? Чего под колеса бросаешься?

Но тут появился Марат. И лицо водителя приняло совершенно другую гримасу. Серьезное, гневное.

— Мы вместе, — грозно высказался он. А затем открыл дверь легкового авто и сел на заднее сиденье. Я прыгнула и села рядом возле него.

Водитель не успел ничего возразить.

Марат все также держался за плечо. Вид у него грозный, взгляд тяжелый.

— И куда вам? — спросил недовольный шофер сухим и совершенно не дружелюбным голосом.

— На Пушкинскую вези.

— Может вам в больницу надо? — повернулся к нам. Значит, заметил, что Марат ранен.

— Сами разберемся. Ты давай вези.

Проезжая нарядные витрины магазинов, которые ярко светились при желтом свете ламп, я бросала короткий взгляд на Марата. Видно было, что он держался. Не издавал ни звука. Терпел.

— Тебе больно? — мягко спросила я и хотела дотронуться до него рукой. Но он отвернулся от меня и начал смотреть в окно, все также прижимая раненное плечо.

— Нормально.

Но я видела, как он напряжен. Понимала, что в больницу ему нельзя. Там сразу сообщат о ранении в полицию. Понимала, что ему нужен врач. Хотя эта самая пуля предназначалась для меня. Марат закрыл меня своей широкой спиной. Спас мне жизнь.

Мы подъехали к девятиэтажному зданию. Марат вышел из авто и постоянно держался за плечо. Его куртка перепачкана в крови, взгляд слегка поникший. Я понимала, что нужно срочно предпринять какие-то действия. А мы шли неизвестно куда. После случившегося я плохо понимала, что происходит и меня волновало лишь одно: хоть бы с Маратом все было хорошо. Себя я успокаивала тем, что он сильный, он крепкий. Он все выдержит.

Зашли, в подъезд, поднялись на самый последний этаж при помощи лифта. Все это время я ужасно переживала за Марата. Выглядел он бледно. Его глаза устало смотрели на меня.

Дверь нам открыл рослый парень с коротко стриженой бородой. Одетый в спортивные штаны, белую майку. На груди и на руках — набиты татуировки.

— Чего тебе? — произнес незнакомец и посмотрел на Марата.

— Нам бы переждать…, - отвечал Марат глубоко вздыхая и упираясь плечом об стену.

— Тебя ищут все менты города! А ты хочешь переждать у меня? — сказал он своим неприятным голосом, а затем посмотрел на меня оценивающим взглядом. — А это что еще за баба?

— Это не баба! — возразил Марат. — А девушка.

— Ладно, проходи, — согласился он, и мы прошли в прихожую.

Пыльно, не слишком убрано. Я огляделась по сторонам. Квартира большая, но требующая ремонта и хорошей уборки. Старые обои, такая же мебель. Никакого уюта. Скорей всего этот странный незнакомец, который даже не представился — жил один и совершенно не смотрел за своим жилищем. Была бы у меня квартира в центре Москвы, я бы с нее пылинки сдувала. Нет, не о том я сейчас думаю. Нужно думать, как помочь Марату, как выкручиваться из этой ситуации.

Он провел нас в одну из комнат. Обычная серая комнатушка, в которой стоял раскладной диван, несколько стульев и письменный стол. На полу расстелен пыльный ковер.

Марат бросил сумку в сторону, а сам присел на диван и медленно снял куртку. Затем прилег. Я смотрела на него и понимала, что ему плохо. Очень плохо.

Он прикрыл веки и смиренно лежал. Я тут же подошла к нему, обхватила его руку. Горячая. Очень горячая. Кажется у него жар.

Я тут же метнулась на кухню, где сидел растатуированный парень за небольшим столом. Он пялился в ноутбук, который также стоял на столе среди пустых пачек из-под чипсов, сухариков и еще непонятно чего.

— Мне нужен спирт, ножницы, бинт и антибиотики.

— А больше ничего не хочешь, — он отвернулся от ноута и снова посмотрел на меня своим оценивающим взглядом с головы до ног.

— Он ранен, понимаешь? Ему нужна помощь.

— Я что доктор?! — грубо ответил он мне.

— Хоть бинт есть?

— А ты мне что? — теперь он улыбнулся мне, показав свой желтый оскал.

— Все ясно. Значит по-хорошему не договоримся?

— Ладно. Что я зверь что ли. Вот твой Марат — зверь. Зря ты с ним связалась.

— Сама разберусь с кем мне связываться, а с кем нет.

Ничего не ответил, вышел из кухни, а я продолжала его ждать. Он принес аптечку, где я нашла все необходимое.

Набрав полный таз воды, и прихватив с собой все что нужно. Я направилась реанимировать Марата.

Он также лежал на диване, прикрыв веки. Его отважное лицо, покрылось каплями пота. Я присела возле него и легко дотронулась до его лба. Такой же горячий. Он тут же открыл глаза и перехватил мою руку. От неожиданности я растерялась.

— Я принесла лекарства, — быстро сказала я, а затем он отпустил мою руку.