Волков ставил перед ним невыполнимые задачи. Даже под страхом смерти, Марат не скажет, где содержимое кейса и куда он дел еще один кейс. Быстрицкий знал, что на кону большие деньги и придется сделать все и даже больше, чтобы он заговорил.

Капитан сел в свое авто и подумал, в каком случае Марат может поделиться нужной информацией. Только в нескольких случаях: если Катерине грозит опасность или пообещать выпустить его из тюрьмы. Быстрицкий не раздумывая, решил поехать в отдел и допросить его как следует. Быстрицкий считал, что у него есть слабое место. «Оно у каждого есть, просто нужно знать его. Это слабое место.» — думал капитан.

В этот раз допрос Марата проходил в специально-отведенной для этих целей комнате. Быстрицкий присел напротив своего собеседника, когда тот в свою очередь с гордо поднятой головой смотрел на него пристальным взглядом.

— Будем говорить? — задал первый вопрос Быстрицкий. Затем не выдержал противостояния глаз, встал со своего места и подошел к железной двери.

— Я уже все сказал. Добавить мне не чего.

— Ясно, — произнес Быстрицкий и размеренной походкой начал ходить вокруг Марата. Как когда-то ходит вокруг Катерины, когда допрашивал ее. — А новая камера, как тебе?

— Нормально. Сильные ребята, но мозгов мало.

— Где кейсы, Марат? Я последний раз спрашиваю.

— Понятия не имею, о чем вы говорите.

— Хорошо, хорошо, что ты хочешь? — совсем по-другому заговорил капитан. — Хочешь на свободу? Мы это быстро тебе организуем. Только скажи, где они?

— Так же, как и организовали камеру с кикбоксерами? — задал встречный вопрос Марат и внимательно посмотрел на Быстрицкого. Он понимал, что никто на свободу его никто не выпустит. И жив он, лишь благодаря тому, что вовремя подсуетился и прибрал нужную им вещь.

— А Катерина? Не боишься, что с ней может что-нибудь случиться?

Тут взгляд Марат резко изменился, и он грубо ответил своему собеседнику:

— Попробуй ее хоть пальцем тронуть!

— Попробую, еще как попробую…

Я предала его. Предала, чтобы спасти. Этим вечером осталась у Андрея. Сказала ему, предоставить мне отдельную комнату и он с радостью ее предоставил. Светло-бежевый тона, широкая кровать, шкаф-купе с большими зеркалами. Сразу вспомнилась комната Марата, где мы вместе…

Теперь он лишь в моих воспоминаниях. Все мысли о нем и днем и ночью. Ничего не могу с собой поделать. Хочу всегда видеть его. А не жить в этой золотой клетке. Как же сложно осознавать, что теперь мне никогда не быть рядом с ним.

Презираю Левина. Он не оставил мне выбора. Так расставил сети, что я просто вынуждена в них попасть.

Что же делать? Что же мне делать… Из этой ситуации я совершенно не видела никакого выхода. Выхода нет. Остается смириться, терпеть боль, засевшую в моей душе. Марат меня никогда не просит. Слишком гордый. Слишком властный, чтобы делить меня с кем-то еще.

Зашла в комнату, подошла к большому окну из которого открывался живописный вид на город. Спускались сумерки, поочередно зажигались миллионы огней. Красиво. Завораживает. Затем задвинула шторку, отошла от окна и присела на кровать.

В комнату зашел довольный Андрей. В руках он держал пакеты.

— Чего грустим? А я тебе кое-что купил.

— Не нужно мне ничего покупать. Если думаешь, что этим можно добиться моего расположения, то ты глубоко заблуждаешься.

— Я думал, что все женщины любят шопинг.

— Все, да не все, — язвила я, но все же мне стало интересно, что в этих красивых пакетах с надписью «Prada».

Он достал из одного пакета вечернее платье нежно-алого цвета. Открытый вверх, вышитый бисером. Юбка — легкий фатин. Я смотрела на платье с широко открытыми глазами и даже представить не могла, сколько такое стоит. О таком наряде я не мечтала даже на выпускной.

— Щедрый подарок, — неохотно ответила, рассматривая платье.

— А тут еще туфли. — Андрей указал на другой пакет, из которого выглядывала аккуратная коробка из-под обуви.

— Я бы очень хотел, чтобы ты эту красоту примерила, — затем Андрей расстегнул пуговицу на своей клетчатой, но стильной рубашке и подошел ближе ко мне.

— Нет! Я не могу принять этот подарок, — резко встала с кровати и отвернулась от него. Пристально посмотрела на картину, висевшую над кроватью. Открытый океан, бушующие волны и корабль. Одинокий корабль, который может потонуть в любой момент. Как раз, тоже самое творится у меня в душе, а он предлагает мне примерить платье. Я хочу отсюда сбежать, уйти, но понимаю, что невозможно.

— Почему? — Андрей подошел ко мне ближе и положил свою теплую руку мне на плечо. Я тут же резко повернулась и встретилась с ним взглядом.

— Зачем это все? Зачем? Ты же знаешь, что я люблю другого человека.

— Любишь — перелюбишь. Теперь ты моя. Навсегда! — уверенно говорит он, но я вижу, как крепко сжимает платье в руках. А у него сильные руки, на которых заметно проглядываются синие вены. Переплетаются друг с другом.

— Пойми, я не могу смириться. Это сильнее меня, — говорю с полным отчаяньем и смотрю в его глаза. Другие глаза, полные ярости и тщеславия.

— Хорошо, хорошо, — старался он себя успокоить. — Давай…, давай сходим куда-нибудь? Ты узнаешь меня лучше? Хочешь в паб? Или в кино? Куда ты хочешь? Только скажи, я все сделаю.

— Я не хочу никуда идти и знать тебя тоже не хочу… Не лучше, не хуже, — отвернулась от него и снова продолжала разглядывать картину.

— Тогда зачем ты осталась?! Неужели ты его так любишь, что готова пожертвовать собой? — он снова подошел ко мне близко. Мне пришлось повернуться к нему лицом и прижаться к стене. Он облокотился двумя руками об стену, тем самым перегородив мне путь. Наклонил голову ближе. Его губы на одном уровне с моими, так близко. Слышу его не прерывистое дыхание. Вижу, как расширяются его зрачки.

— Да, — тихо произношу я. — Люблю его. Сильно.

Андрей резко отошел от меня. Слышу его тяжелые шаги, затем смотрю в его сторону. Он бросает уже помятое платье на кровать. Подходит к двери и снова обращается ко мне:

— Ничего. Привыкнешь. А когда узнаешь, какой я в постели — выкинешь напрочь своего киллера из головы. И платье я купил. Хотел, тебя познакомить с родителями. Завтра они устраивают банкет.

Понимаю, что Андрей не слишком доволен нашим разговором. Он заметно нервничает, переживает. Не смотря на то, что у нас возникло разногласияе, я решила спросить о том, что волновало меня больше всего:

— Скажи, когда ты вытащишь Марат из тюрьмы?

— Завтра. Напишу прошение, чтобы его выпустили по подписку о невыезде. — Андрей говорит, повернувшись ко мне спиной. Я не видела его лица в этот момент.

— А в честь чего банкет? — снова поинтересовалась я, ровным и спокойным голосом. Все же мне не стоит с ним ругаться. Я живу в его квартире и должна проявлять немного уважения.

— У моего отца юбилей, — он повернулся ко мне лицом и слегка улыбнулся. Показались ямочки на его щеках. Почувствовала, как напряжение спадает. Затем подошла к кровати взглянула на платье и взяла его в руки. Нельзя мять такою красоту. Сколько же оно стоит? Скорей всего целое состояние.

— Хорошо, я приду. Познакомлюсь с твоими родителями.

Это был красивейший ресторан в центре Москвы. Красная дорожка у входа, охрана в черных костюмах, а когда зашла вовнутрь, мне хотелось ахнуть от удивления. Столько красоты, столько изыска, мне еще не приходилось встречать. Настоящий королевский прием. Женщины в вечерних платьях, мило кокетничают перед стоящими в смокингах мужчинами, официанты в белоснежных рубашках, с бабочкой на шее подносят им шампанское. Играет живая музыка.

Я стояла рядом с Андреем, крепко сжимая в руках небольшой клатч под цвет моего платья, а меня мучил всего один вопрос.

— Кто твой отец? — решилась спросить тихо.