Ольга заметила, что Эйра едва сдерживается. Если бы взгляд мог испепелить, то от Руслана уже осталась бы кучка золы.

— Так ты сюда за наказанием явился? — проворковала Эйра.

Ольга восхитилась тем, как она владеет собой. Ей бы так научиться!

— Да, госпожа.

— Отлично. Чаре как раз нужна практика. Двадцать ударов тростью. Десять за то, что вышел в зал в неадекватном состоянии, десять — за сцену в моем кабинете.

— Эйра… — выдохнули Ольга и Руслан хором.

И уставились друг на друга в растерянности.

Допрыгался.

Руслан вламывался в кабинет к Эйре с вполне определенной целью — получить нагоняй, возможно, даже наказание, но не ожидал, что она поручит его Чаре. Как бы не бесило поведение липовой жены, Руслан не собирался вынуждать ее делать то, от чего она отказалась. Ее здесь вообще быть не должно! Она же в привате с Ло… демонстрирует ему свои умения…

— Нет, Эйра, я не могу. — Чара первой пришла в себя. — Пусть наказывает та, кого он оскорбил.

Руслан крепко сжал челюсти и запрокинул голову, натягивая кожу на кадыке.

«Не больно то и хотелось!»

— Ру, выйди, — велела Эйра. — Подожди в коридоре.

Он едва удержался, чтобы не хлопнуть дверью снова. И так влип по самые яйца. Двадцать тростью? Да за паука его не так жестко выдрали! Может, плюнуть на эту работу? Она ему не нужна.

Руслан прислонился к стене, коснулся лбом прохладной поверхности. Надо было послушаться хорошего совета, не переться в зал в невменяемом состоянии. Это все из-за Чары! Нет… Из-за его к ней отношения… Из-за того, что желание становится сильнее разума. Если он не возьмет себя в руки, то потеряет все — и женщину, которая ему нравится, и место, где его принимают таким, какой он есть.

В конце концов, Оля с ним из-за наследства, а клуб — его второй дом. И, значит, он примет все, что назначит ему хозяйка.

Чара вышла из кабинета и остановилась рядом с Русланом. Он чувствовал запах ее духов, видел острые носки сапожек, но головы не поднял. Встретиться с Чарой взглядом — невыносимо.

— Ру, прости меня, — сказала она тихо.

Он дернулся, как от пощечины. Вот уж чего не ожидал от Чары, так это извинений! Он вскинул голову, но упорно отвел взгляд, избегая очарования голубых глаз.

— Интересно, за что? — процедил Руслан, сознательно держа Чару на расстоянии.

— Мне не хватило опыта, чтобы догадаться…

Она хотела положить руку ему на плечо, но он отшатнулся, не позволяя дотронуться, и Чара замолчала.

— И? Догадаться о чем? — раздраженно спросил Руслан.

— Не важно, — вздохнула она. — У тебя есть стоп-слово, верно?

— Я не собираюсь терять из-за тебя работу! Делай, что должна.

— Принеси трость. Эйра будет наблюдателем. Самую тонкую, Ру.

Тростью его еще не пороли. Он здорово разозлил Эйру, если она назначила такое наказание. Но чем перед ней провинилась Чара? Или, наоборот, это поощрение? Но ведь она просила прощения…

Когда Руслан вернулся в кабинет Эйры, самым сильным чувством, которое он испытывал, был страх. Чара зла на него и пощады не будет. И Эйра ее поддержит. Уже… поддержала.

Эйра сидела в кресле, заложив ногу за ногу, Чара стояла за спинкой кресла. Руслан все же скользнул взглядом по ее лицу прежде, чем опустил голову. Кажется, Чара расстроена. Неужели переживает?

— Ру, подойди, — велела Эйра.

Он шагнул к креслу и опустился на колени, протягивая трость на вытянутых руках. Эйра приняла ее и взмахнула рукой, рассекая воздух. Руслан закрыл глаза.

— Ру, ты успокоился? — спросила Эйра. — Не молчи, если считаешь наказание несправедливым.

— Не успокоился, — пробормотал он. — И не считаю.

— Ох, Ру, милый мой мальчик… — Она протянула руку и коснулась его щеки, погладила ласково, взъерошила волосы. — Я надеялась, что это когда-нибудь произойдет, но не думала, что пробуждение будет таким бурным.

— Пробуждение? — удивился он.

— Ты отрицал свою сущность очень долго, прячась за маской пажа. Скажи, разве в последнее время тебя не тянет на эксперименты?

Руслан нехотя кивнул.

— И тебе хочется внимания… какой-то определенной госпожи?

Он сглотнул и поднял взгляд на Чару. Она смотрела в сторону, прикусив нижнюю губу.

— Возможно, — ответил он.

— Перемены даются непросто, когда отрицаешь очевидное, — мудро заметила Эйра. — Подумай об этом. Пожалуй, я дам тебе выбор. Месяц неоплачиваемого отпуска или порка. Если выберешь второе, то выбери и ту, в чьих руках будет трость.

Она вернула ему ротанговую розгу.

Потрясающий выбор! Месяц отпуска — прекрасный выход. Плевать, что неоплаченный, главное, потом он сможет вернуться в клуб, избавившись от чар… Чары.

Руслан опять на нее посмотрел. Голубые глаза широко распахнуты, рот приоткрыт. Обеими руками Чара вцепилась в спинку кресла.

Он точно выбирает между отпуском и поркой? Эйра обожает подвохи. В ее задачке есть неизвестная величина — Чара. Как она отреагирует на его выбор?

Руслан вдруг вспомнил, как доверчиво льнула к нему Оля, когда он прогнал хулиганов. Вспомнил прикосновения ее рук и волшебный голос, заставляющий подчиняться. Бесспорно, Эйра права, это Оля выдернула его из зоны комфорта. И теперь у него есть выбор, вернуться в свой уютный мирок или принять вызов. Только теперь — окончательно, без сомнений и попыток бегства.

Он медленно поднялся и, шагнув к Чаре, опять опустился на колени.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍- Госпожа, пожалуйста. — Руслан протянул ей трость.

— Рус… — тихо всхлипнула она.

Он услышал. Наверняка, и Эйра тоже.

— Госпожа, пожалуйста, — повторил он увереннее. — Я заслуживаю наказания.

И сердце вновь замерло от страха, но теперь не перед болью. Руслан боялся, что Чара откажет. Она уже отказала ему сегодня.

Тонкие пальцы коснулись трости.

Приняла!

Реальность изменилась незаметно. Руслан не видел никого, кроме Чары. Не слышал ничего, кроме ее голоса. Чара стала центром его Вселенной, и чувство вины перед ней требовало искупления. Страх, стыд, предвкушение — все смешалось в кучу, напоило сладким ядом, заставило трепетать в ожидании.

Происходящее отпечатывалось в мозгу яркими картинками, словно кадрами из хроники. Оценивать действия мешали эмоции, захлестнувшие его, как цунами.

Вот он, полностью обнаженный, стоит, перегнувшись через спинку кресла, а теплая ладонь Чары скользит вдоль спины. Вот первый шлепок обжигает ягодицы, и жар от разогрева разливается по всему телу. Приятная боль сменяется резкой, кусающей. Чей-то голос командует: «Сильнее!» И следующий удар острой болью отзывается в каждой клеточке.

— Ру, счет, — велит Чара.

И это заставляет собраться, сосредоточиться. Он ждет нового удара и выплевывает на выдохе:

— Один!

— Два, — поправляет Чара. — Внимательнее, Ру.

— Три… — послушно исправляется он, продышавшись после очередной волны боли.

Ладонь Чары ложится на плечо. Она гладит его по спине, между лопаток, наклоняется к уху и шепчет:

— Дыши глубоко, так будет легче.

Он старательно дышит, но не попадает в такт. Удары сливаются, счет путается. Мышцы дрожат от напряжения: нельзя изменить позу. Пот струйками течет по вискам. Кажется, что зубы крошатся, так крепко он сжимает челюсти. Только бы не закричать! Но стоны предательски выдают его слабость… И что-то мокрое течет по лицу из-под плотно закрытых век.

— Ру, одевайся.

Все? Уже все?

Руслан мутным взглядом обвел комнату: взъерошенная Чара с тростью в руке стоит рядом, Эйра сидит за столом, постукивая пальцем по столешнице. Он натянул штаны, морщась от боли. Прикосновение ткани к ягодицам добавило страданий.

— Прошу прощения, госпожа Эйра… госпожа Чара… Спасибо за урок.

Вроде бы ничего не перепутал.

— Я могу идти?

— Эйра! — воскликнула Чара.

Руслану показалось, что он услышал отчаяние в ее голосе.