Представляет ли она, как больно ранили его эти слова? Неужели не понимает, что он просто хочет помочь? А помощь ей нужна, это точно. Нельзя позволять какому-то мужчине разрушить твою жизнь.

И поэтому Джей не ушел, как его просили, а по-прежнему стоя в дверях, мягко произнес:

– Эдит, надеюсь, ты это не всерьез. Я желаю тебе только добра. Если боль такая невыносимая…

– Нет, не боль, – резко прервала она. – Это ты невыносим!

Он глубоко вдохнул: как она порой бывает жестока! Но даже злость не портит ее волшебную красоту: синие глаза полыхают гневом, на щеках проступил нежный румянец.

– Я до сих пор не могу понять, почему ты так ко мне относишься. – Он старался говорить спокойно. – Уверяю тебя, Эдит, я вовсе не собираюсь…

– Меня не интересуют твои намерения. Я просто не хочу тебя видеть.

– Даже если мои намерения – благие? – Ему очень хотелось хорошенько встряхнуть ее, чтобы хоть немного привести в чувство. Неужели она не понимает, что причиняет боль им обоим?

– Даже если ты напишешь их своей кровью, – ледяным тоном произнесла Эдит.

Джей прикрыл веки и опустил голову. Похоже, до нее не достучаться. Она выстроила вокруг себя такую стену, что его мольбы просто не достигают ее ушей.

Он с самого начала догадывался, что Эдит настроена против него, несмотря на все попытки скрыть неприязнь. Тогда он не придал этому значения – главное было угодить сестре. И теперь начинал сожалеть о своей невнимательности.

– Возможно, ты забыла, – с некоторой угрозой произнес Джей, – что эта вилла принадлежит мне. Так что ты никак не можешь выставить меня за дверь.

– Хорошо, тогда я сама «выставлюсь», как только смогу ходить, – невозмутимо ответила Эдит.

– И таким образом подведешь Мейбл, которая начала на тебя полагаться?

Глаза молодой женщины вспыхнули.

– Но ты же здесь и прекрасно справишься.

Он не спускал с нее пристального взгляда.

Быть может, поцелуй исправит ситуацию? Большинство прежних подружек таяли, стоило только их коснуться. И Эдит может ответить, – так ведь уже было однажды.

Но Джей не сомневался, что сейчас добьется прямо противоположного результата. Скорее всего эта женщина просто влепит ему пощечину. И после этого о дружбе можно будет забыть.

– Мейбл прекрасно известно, что я не могу себе позволить трех месяцев отпуска, – холодно ответил он. – Если ты уедешь, она сделает то же самое и лишится необходимого в ее состоянии отдыха.

Шантажируя Эдит, Джей чувствовал себя последним мерзавцем. Но другого выхода не было.

Она долго молчала, нервно комкая простыню побледневшими пальцами, и наконец произнесла:

– Ты не оставляешь мне выбора. Но я требую, чтобы ты держался от меня подальше.

– А что подумает Мейбл, если я стану за милю обходить тебя? – как можно спокойнее сказал Джей, стараясь не показать, как сильно обиделся. – Она уже интересуется, все ли у нас нормально. Сестра не дура и не слепая. Скорее, наоборот.

Сказав это, он даже замер, от волнения сдерживая дыхание.

Лицо Эдит исказила гримаса, губы скривились.

– Хорошо, – вздохнула она, – мы будем притворяться, но только перед твоей сестрой.

– Полагаешь, Мейбл даст себя провести? – спросил Джей. – Она нас сегодня не видела, а все равно подозревает, что между нами пробежала черная кошка. Тебе нужно лучше играть свою роль.

– Я не могу.

– Не можешь или не хочешь?

Эдит вновь тяжело вздохнула.

– Если это не сработает, я ни при чем.

Он таки победил! Но почему же не испытывает никакой радости? Потому что борьба еще не закончилась. Да, Эдит сдалась, но она этому не рада и не собирается наслаждаться его обществом.

– Почему ты не поела? – мягко спросил Джей, наконец входя в комнату и прикрывая дверь.

– Что-то не хочется.

– Может быть, принести чего-нибудь другого?

Эдит на минутку задумалась.

– Я бы не отказалась от пиццы с грибами и ветчиной. Я не ела ее с тех пор, как улетела из Англии.

Джей улыбнулся.

– Боюсь, здесь нет пиццерии, да и Эстрелла вряд ли держит в кладовке полуфабрикаты.

Но если ты действительно ее хочешь, мы что-нибудь придумаем.

Он взял поднос, подавляя желание коснуться Эдит, погладить по щеке, и вышел из комнаты.

Молодая женщина утомленно откинулась на подушки. Пусть она не достигла всего, но зато Джей теперь не будет своевольничать. Он наконец понял, что она требует к себе уважения, и станет прислушиваться к ее желаниям.

Однако Эдит не чувствовала себя счастливой. Почему-то хотелось, чтобы он наклонился и поцеловал ее, хотелось снова почувствовать вкус его губ, тепло нежных и сильных рук.

Неожиданно ее поразила страшная догадка. Но она отмела ее прочь. Этого просто не может быть. Нет, нет и еще раз нет!

Полчаса она провела в тревожных раздумьях. И когда Джей вернулся, неся поднос с дымящейся ароматной пиццей и со стаканом минеральной воды, аппетит совершенно улетучился.

Но отказ от угощения неизбежно привел бы к новым расспросам, поэтому Эдит заставила себя благодарно улыбнуться. Джей поправил подушки за ее спиной, помогая сесть поудобнее, и она с трудом сумела скрыть волнение от его близости.

– Вот, пожалуйста, – ласково произнес он. – Теперь тебе хорошо?

– Да, спасибо, – тихо ответила она.

Такой пиццы Эдит не видела и в любимой закусочной: тонкое румяное тесто, щедрая начинка из грибов, сыра, ветчины, зелени и даже оливок, приправленная душистыми специями. После первого же кусочка в ней проснулся голод, и она не заметила, как уплела всю порцию. Эдит даже не стала возражать, когда Джей сел рядом на стул, наблюдая, как она ест.

– Нравится? – наконец спросил он.

– Еще бы! Надо сказать Эстрелле, чтобы она внесла пиццу в список своих коронных блюд.

– Это не Эстрелла готовила.

– А кто же? – От удивления Эдит даже на миг перестала жевать.

– Я.

– Ты?

– Не делай таких больших глаз. Я практиковался в течение долгих лет, сначала будучи студентом, потом, когда стал жить отдельно. Мне нравилось готовить.

– И тебе пришлось продать твой дом после смерти родителей? Чтобы не оставлять Мейбл одну?

– Это было не обязательно, но я все-таки продал его.

– Жалко было?

– С одной стороны, да, но особняк в Каррингтоне достаточно велик, чтобы чувствовать себя совершенно независимым.

– А где был твой дом?

– В Кембридже.

– О, я так люблю Кембридж! – восторженно отозвалась Эдит. – Мне так нравятся каналы, каменные мостовые, домики, утопающие в садах. Вообще люблю все старинное.

– Да, но содержать старинные дома любят далеко не все. Особняк в Каррингтоне обходится в целое состояние, особенно если летом сильные дожди и крыша начинает протекать.

– Но, видимо, Мейбл это не слишком удручает. Иначе она бы переселилась в дом по меньше.

– Сестра ничего не понимает в ценах. Родители всегда так опекали ее, что она живет в полном отрыве от реальности. А теперь я стараюсь оберегать Мейбл.

«Как бы мне хотелось, чтобы ты оберегал меня», – чуть не сорвалось у нее с языка. Но если Джей узнает, кто перед ним на самом деле, три месяца тюрьмы покажутся слишком малым наказанием, он попросту уничтожит непокорную женщину.

– Эдит, что-то не так?

– Нет-нет, все в порядке. – Она потупилась, стараясь сделать вид, что не понимает, о чем он.

– А мне кажется, что не все. О чем ты думаешь?

В зеленоватых глазах мелькнуло нечто похожее на ярость, и молодая женщина затаила дыхание.

– Это не важно, – тихо произнесла Эдит.

– Как раз наоборот, если из-за этого ты буквально меняешься в лице. Это я виноват?

Она закрыла глаза и медленно покачала головой. Проклятье! Зачем только она влюбилась во врага? Зачем судьба сыграла с ней такую злую шутку? И главное, что теперь делать?

Надо заставить себя выдержать его присутствие, сколько бы оно ни продлилось. Она не должна показать своей ненависти. Эдит доела последний кусочек пиццы, словно доказывая себе, что прекрасно справится с ситуацией.