Горло обдает огнем. По венам течет раскаленный металл. Приоткрываю губы, сдавленно выдаю короткое:

— Папа.

Открываю глаза. С огромным трудом. Веки каменные. Едва умудряюсь разлепить. Фокусирую взгляд.

Нет, не папа. Моего папы больше нет. Генерал.

— Прости меня, - повторяет он, крепче сжимая мою ладонь.

И как я могла перепутать? Мой папа никогда бы не стал извиняться. А Генерал? Черт его знает. Я не в курсе. Чужой мужчина. Посторонний. Обещал защиту и ошибся.

Генерал ошибся.

Бывает.

— Я найду его, - говорит он. — Убью. Уничтожу. Урод пожалеет, что вообще появился на свет. Я напою землю его кровью.

Нет. Не найдет. Никогда. Это просто невозможно. Сам дьявол вышел из преисподней и явился за мной. Обычный человек такого бы не сделал. В больнице посчитали, я жертва группового изнасилования. Лишь потом выяснили - действовал один мужчина.

Хотя... нет. Не мужчина. Больной психопат. Он брал меня снова и снова. Рвал на куски. Раздирал, Избивал. Тушил о мое тело сигареты. Разбил лицо в кровь, В мясо. Чудом не повредил череп.

Я боролась. Я была в сознании. Я сопротивлялась, как могла. И сделала хуже. Усугубила. Лучше бы покорилась. Лучше бы? Я себя не контролировала. Подавалась рефлексам.

Мозг напрочь стер мою память про ту ночь. И день. И еще одну ночь.

Это продолжалось долго. Невыносимо долго. Бесконечно.

Меня нашли на городской свалке. По случайности. Мама связалась с Генералом, тот бросил всех своих людей на поиски. Повезло. Наверное.

Лучшая клиника Израиля. Тут изувеченное тело собирают по фрагментам. Латают. Лечат покалеченное. Стирают шрам за шрамом.

И это хорошо. Только... где моя душа?

Глава 29

- Почему Генерал называл тебя «Рони»? - спрашивает Арес. — Это слабо похоже на сокращение от имени «Вероника». Как тебя в реале зовут?

- Так и зовут, - нервно веду плечами. — Здесь нет подвоха.

На самом деле, я очень рада, что он задает именно такой вопрос, не связанный с моей историей напрямую. Подобный расклад дарит возможность вынырнуть на поверхность, перевести дыхание, развеять тьму вокруг. Пусть и на несколько секунд отвлечься.

- Просто отец называл меня - Рони, - продолжаю тихо. - «Рони, дочь разбойника», мне очень нравилась эта сказка в детстве, одна из самых любимых. Отец в шутку звал себя разбойником, вот и повелось. Иначе уже не обращался. Когда с другими людьми общался, тоже использовал такой вариант имени. Потому это стал повторять Генерал, видимо, не сразу сообразил, что мое полное имя - Вероника. Я не исправляла его, не думала, будто мы вообще будем встречаться снова.

Честно? Меня жутко бесит, когда «Рони» вылетает от него. Даже в сообщениях. Ужасно раздражает. Тут ведь особенное обращение. Принадлежит моему отцу, а не... этому.

- Генерал нашел ублюдка?

Новый вопрос точно ледяной душ. Но я понимаю, что без подобного не обойтись. Арес жаждет получить абсолютно всю истину.

- Наказал? - его голос звучит до безумия хрипло, будто режет.

Глаза мужчины пылают темным пламенем. Алчным. Бесовским. Впечатление, словно он готов растерзать в клочья того, кто посмел отобрать добычу. Сам жаждет вершить суд.

Я отрицательно качаю головой. Отворачиваюсь,

Мой мучитель жив и здоров. Наверное. Кто знает? Он мог умереть. Мог попасть в тюрьму. А может, он до сих пор свободно бродит и несет зло. Терзает. Губит.

- Дерьмо, - резко бросает Арес, - Что за херня творится? У Генерала куча ресурсов. Он по щелчку кого угодно отыщет. Клуб был явно с камерами. Отследить запись легко. Дальше дело техники. Псы приволокли бы того урода. На куски порвали.

- Записи пропали, - выдыхаю сдавленно, - Генерал пытался. Поверь. Он очень сильно старался найти виновного, только ничего не вышло.

- Почему? - заявляет отрывисто. - Потому что это оказался его верный прихвостень?

- Нет, - нервно посмеиваюсь. - Генерал бы не покрывал такое. Точно знаю.

- Веришь ему? - кривится.

- Здесь - да.

- Ты не можешь знать.

- Могу, Тимур, - опять с моих губ срывается настоящее имя Ареса, жар проходится по всему телу, от горла к животу, раскаленная дрожь пробегает вдоль позвоночника. - Я в курсе про ход того расследования. Мне известна вся информация.

- Я найду его, — заключает мрачно. - И если мразота хоть как-то повязана с Генералом, то я их оптом в одну могилу упакую. Под землю вгоню. Дьявол раздери. Клянусь.

- Зачем? - пожимаю плечами, скрещиваю руки на груди, обнимаю себя, повинуюсь неясному рефлексу, растираю заледеневшую кожу. — Что это изменит?

Мужчина молчит. Прожигает взглядом. Резко очерченные брови грозно сходятся над переносицей. Желваки ходуном ходят. Челюсти скрежещут.

- Он сломал меня, — роняю глухо. — Разрушил до основания. Уничтожил. Он вырвал из меня душу. Оставил лишь оболочку. Пустую. Бесполезную. Он меня выпотрошил. Я там умерла. Понимаешь? По-настоящему. Я не должна была выжить. Не должна была назад вернуться...

- Хватит, - подается вперед, накрывает мои руки своими до одури горячими ладонями, сжимает, отправляя разряд электрического тока под кожу. - Завязывай такое на себя говорить

Согреть хочет. Оградить от прошлого. Сохранить. Уберечь. Взять под защиту раз и навсегда.

А я вздрагиваю так, что разрываю эти объятия. Отшатываюсь. Вжимаюсь в спинку стула. Нервно подрагиваю. Трепещу, будто нахожусь в горячечном бреду.

- Это правда, Тимур, - выпаливаю. - Видишь? Мне противны чужие прикосновения. Поцелуи. Даже в щеку. Даже просто дружеские. Не выношу. Пусть и от подруг. Плевать. Он покалечил меня так, что я ничего не помню. Мозг прячет истину про ту далекую ночь. Точнее - две ночи. Иногда я просыпаюсь от собственных воплей. Периодами накрывает. Тогда приходится пропивать таблетки.

Я не способна пересказать кошмары. Не выходит. Гипноз тоже не помог. Я орала настолько дико, что врач прерывал сеансы. Я сама желала вспомнить. Думала, лицо сумею описать, составлю портрет, а там уже его поймают. Но ничего не получилось. Несколько раз пробовала. У разных специалистов. Без толку.

- Я его лично выслежу, - чеканит Арес. - Нечего тебе вспоминать. Я и один справлюсь.

- И что? — горько усмехаюсь. — Что изменится? Нельзя вернуть время назад. Нельзя ничего исправить. Да, прежде я мечтала про месть. Горела от злобы. Жаждала расправы над этим монстром. Хотела справедливого возмездия. А потом вдруг поняла главное. Не важно. Совсем не важно. Я такая. Теперь. Другой не стану. Не смогу завести отношения. Не смогу полюбить. Не смогу довериться мужчине. И ребенка родить не смогу. Никогда. Пустая внутри. Во всех смыслах. Чуда не произойдет. Даже если этого подонка найдут и накажут самым жестоким образом, я не исцелюсь. Я испорчена. Безнадежно. Никак не исправить.

Тишина. Мертвая. Ледяная. Тишина до боли похожа на меня. Лишь шум бьющихся о берег волн нарушает воцарившееся молчание.

- Позволь мне, - хрипло произносит Арес. - Попробовать.

Больше не касается. Не пытается дотронуться. Просто протягивает руку. В каждом его движении - осторожность. Бережность. Опасается спугнуть. Приручает медленно.

Отрицательно качаю головой. Действую лихорадочно. Отчаянно.

- Ты вообще слышал мои слова? — до крови закусываю нижнюю губу. - Я не смогу с тобой спать. Физически - не смогу. Мы попробовали раз, а больше... не хочу. Лучшее, что ты можешь сделать, отпустить, отправить меня домой, оставить в покое. Я не готова. Никогда не буду готова. Я не приду и не попрошу заняться со мной сексом. Хочешь опять меня изнасиловать? Принудить? Поломать сильнее? Прости. Ни черта не выйдет.

- Я тебя хочу, - от звука его голоса мигом в жар бросает, раз за разом, в самое сердце пекла окунает. — Без секса.