Предпочтение, отдаваемое Фрейдом глазу перед рукой, пассивному наблюдению перед активным действием, имеет две стороны: симпатию к первому и антипатию ко второму. Фрейду были свойственны оба чувства. О симпатии мы поговорим прямо сейчас. Антипатия же находит явное выражение в письме, написанном им в 1878 году своему другу Вильгельму Кнёпфмахеру: «Во время этих каникул я перешел в другую лабораторию и готовлю себя там к моей настоящей профессии — терзать животных или мучить людей, — и я все больше склоняюсь в пользу первого». Он испытывал отвращение к каким бы то ни было формам насилия и жестокости и избегал любой возможности оказывать давлена на других людей или вмешиваться в их дела. К примеру, при работе с невротическими пациентами он отказался от использования электричества в качестве стимулятора — метода, вполне обычного для того времени (и в последнее время вновь вошедшего в моду, правда, в несколько иной форме). Затем он отказался и от использования гипноза, охарактеризовав его как «метод грубого вмешательства». Взамен он предпочел наблюдать и слушать в надежде на то, что ему удастся распознать и действительно понять структуру невроза, а следовательно, и обрести власть над силами, его обусловившими. Французский ученый Пьер Жане, которого ошибочно считали предшественником Фрейда, избрал в 80-х годах альтернативный метод приближения[31]. Он провел несколько великолепных и очень искусных экспериментов, достигнув с их помощью ряда ошеломляющих результатов, однако они не продвинули его ни на шаг ближе к пониманию сил, вызывающих невротические процессы. Успеху сопутствовал именно пассивный метод, а не активный.

В конце лета 1879 года Фрейда призвали на годичную военную службу. В то время она требовала от молодого человека намного меньше усилий, чем теперь. Особенно не испытывали никаких тягот новобранцы-медики, которым предписывалось жить дома, а в качестве военной обязанности ходить по госпиталям. Все было бы прекрасно, если бы не страшная скука, послужившая, возможно, причиной вышедшего несколько лет спустя предписания обязать студентов-медиков заниматься непосредственно общей воинской подготовкой. Незадолго до окончания срока службы Фрейд попал под арест за то, что несколько дней отсутствовал без увольнительной. Это произошло 6 мая 1880 года, в день его рождения. Пятью годами позже на званом вечере он познакомился с генералом Подратски, которому был обязан своим арестом, но уже не испытывал к нему какой-либо неприязни, поскольку должен был сознаться, что действительно нарушил дисциплину.

Итак, первые полгода новобранец Фрейд, как и многие его друзья, боролся со скукой, посвящая свое свободное время переводу сочинения английского философа и экономиста Джона Стюарта Милля, первой из пяти больших книг, которые он впоследствии перевел. Это было подходящим занятием, поскольку Фрейд обладал особым даром переводчика. Вместо утомительной расшифровки с чужого языка идиом и всего прочего он читал отрывок, закрывал книгу и обдумывал, как бы смог выразить те же самые мысли немецкий писатель, — метод, не очень распространенный среди переводчиков. Он переводил быстро и вместе с тем гладко. Книга Милля была единственной из всех опубликованных им оригинальных или переведенных работ, которая не имела отношения к сфере его научных интересов. Этот выбор, вероятно, был обусловлен интересом Фрейда к ее содержанию, но главным мотивом, несомненно, являлась потребность убить время и, между прочим, заработать немного денег.

Три эссе Милля касались социальных проблем: рабочего вопроса, эмансипации и социализма. В предисловии Милль отмечал, что основную их часть составляет труд его жены. Четвертое эссе, принадлежащее перу Милля, посвящалось работе Гроте «Платон»[32]. Много лет спустя (в 1933 году) Фрейд признался в своем весьма фрагментарном знании философии Платона; возможно, эти отрывочные знания, которыми он располагал, были почерпнуты именно из эссе Милля. Фрейд, однако, добавил, что изложенная Миллем в позитивном ключе теория припоминания Платона произвела на него очень сильное впечатление и одно время он долго раздумывал над ней. Много лет спустя Фрейд использовал некоторые идеи Платона в своей работе «По ту сторону принципа удовольствия»[33].

Упомянутые исследования заняли в конечном счете лишь малую толику его времени, основную часть которого он посвятил изучению медицинских дисциплин. Здесь у Фрейда было много выдающихся учителей. Ряд из них — такие, как хирург Бильрот, дерматолог Гебра и офтальмолог Арльт, — являлись всемирно известными учеными, привлекавшими в Вену толпы восторженных студентов. Они давали больше, чем общепринятые знания по современной медицине; каждый в своей области, они были блестящими новаторами и будили в студентах тягу к медицинской науке. Несмотря на это, Фрейд оставался к ним равнодушен, за исключением Бильрота, восхищение которым он сохранил на протяжении всей жизни. Единственными лекциями, вызывавшими его интерес — и то лишь отчасти, — были лекции Мейнерта по психиатрии — области, представлявшейся человеку, всецело преданному лабораторным исследованиям, совершенно неизведанной.

30 марта 1881 года Фрейд сдал на отлично последние медицинские экзамены. Этому, по словам самого Фрейда, он был целиком обязан только своей фотографической памяти, которая оказывала ему с детства неоценимые услуги. Он не использовал длительных каникул для подготовки. Но «перед последним экзаменом на степень доктора пришлось поднапрячься и прибегнуть к остаткам этой способности, ибо по определенным предметам я давал экзаменаторам явно автоматические ответы, которые были точным воспроизведением текста того учебника, который я лишь раз бегло и в сильнейшей спешке прочитал». Присуждение ученой степени состоялось (31 марта 1881 года) в прекрасном актовом зале старого университета. На этом торжестве присутствовала семья не только Фрейда, но и Рихарда Флюса.

Присвоение Фрейду степени доктора медицины не стало поворотным пунктом в его жизни и даже не явилось для него большим событием. Оно принадлежало к разряду тех вещей, которые необходимо когда-нибудь сделать, — к тому же Фрейду надоело ходить в «бездельниках» и выслушивать насмешки по этому поводу. Он сразу продолжил работу в Институте Брюкке, следуя по пути, который, возможно, когда-нибудь привел бы его на кафедру физиологии. Однако оптимистичные мечты о будущем подобного рода скоро (буквально через год) развеялись.

Работа, которой Фрейд занимался в лаборатории Брюкке, долгое время занимала его пытливый ум, но не решала материальный вопрос, который стал теперь слишком актуальным. Фрейд понимал, что поправить свое финансовое положение он может, лишь занявшись той или иной формой врачебной деятельности. Однако он постоянно откладывал на потом решение этого вопроса. И для этого были достаточно серьезные основания: во-первых, антипатия к профессии врача; во-вторых, любовь к лабораторной работе, которая не только была ему интересна, но и заставляла постоянно стремиться вперед (что вообще было свойственно его натуре), обогащая тем самым сокровищницу мировых знаний.

Поэтому он решил не бросать исследовательскую работу, по крайней мере, до окончания учебы в университете. Сначала его материально поддержал отец, а затем, когда его возможности стали недостаточными, существенную помощь оказали друзья. Но жизнь за чужой счет тяготит Фрейда, и в марте 1881 года он наконец решается покончить со студенческой жизнью, сдав последние экзамены.

Однако медицинский диплом мало что изменил в его жизни. В течение следующих 15 месяцев Фрейд продолжает работать в Физиологическом институте, посвящая теперь этой работе все свое время. В мае 1881 года он получает повышение — должность демонстратора, включавшую в себя определенные элементы педагогической деятельности, которую и занимал до июля 1882 года.