Я недобро прищурился.

   – И много у тебя таких монеток?

   – С каждого трупа сыплются, - шепотом сознался толстяк. - Иногда по две бывает,и тогда я в следующий раз двоих стараюсь в один гроб подложить. Если монетка медная, значитца, можно обычную жертву принести. Если серебряная,то надо всенепременно мага искать.

   – С юным герцогом Искадо ты поэтому связался? Тебе две серебряных в последний раз выпало?

   – Д-да, господин маг, – истово закивал он. - Первый раз за тридцать два года. Только-только жребий вытянул и сразу на тебе подлянку. Сперва я решил, все – конец мне пришел. Самому придется в гроб укладываться, ибо где я им столько магов за раз и без шума добуду?! Но пару недель назад один из информаторов донес, что подбросил монетку какому-то одаренному сопляку на рынке…

   Кабатчик тяжело вздохнул и понурился.

   – Необученный он еще. Совсем дурной. Вот и прицепился к первому встречному, не посмотрев, кто и во что одет. Даже лица не запомнил, идиотина, зато гордился собой… пока Громых его не удавил. Я ждал-ждал, когда мальчишка ко мне пожалует, а он все не шел и не шел. Я и не знал поначалу, кто это. Подумал, что сопляк мою монетку-то нашел да и выкинул. И успокоился, старый болван. А когда время для жертвы подошло, а мы так второго и не нашли… когда в самый последний миг этот сорванец в пижаме все-таки появился… просто камзолы он не носил одни и те же! Тот, куда монетка попала, почти две недели в шкафу провисел! И вот недавно его снова надели, а монетка-то и сработала. Представляете?! И что я должен был после этого делать? Обратно его отправить, беспамятного, чтобы весь ГУСС потом на дыбы взвился? Или удавить пацана, когда у меня уже сроки горели?!

   Я с трудом заставил себя отвести лезвие от жирной шеи.

   – И как часто вы бросаете жребий?

   – Каждые двенадцать лет, господин маг. Таковы правила.

   – Когда его проиграл ты?

   – Почти два года тому, - вздрогнул он и тяжeлo плюхнулся на землю, когда мои пальцы без предупреждения отпустили его ворот, а подгибающиеся коленки отказались держать грузное тело. - Поэтому и мучаюсь теперь с вами…

   – Два года, – медленно повторил я, сo смешанным чувством глядя на барахтающегося в снегу человека. – Двадцать четыре души, смерть которых лежит на твоей совести. А до этого сколько их было? Сколько циклов ты успел захватить?

   – Один, – непонимающе замер толстяк. – Но в тот раз все прошло хорошо, господин маг. Время кормежки всегда одинаковое – около полуночи. И если правильно подгадать с посетителями,то никто не заподозрит неладного, если один или два из них не вернутся к столу.

   Я на мгновение прикрыл тяжелые веки, а потом тихо спросил:

   – А знаешь, кому ты все это время прислуживал,тварь? Догадываешься, кому продавал соседских детей и стариков?

   – Да какая разница? - пробормотал этот урод, отведя глаза. – Своя шкура, небось, ближе к телу. А я тех людей, почитай, живыми-то и не видел.

   – Ты заключил сделку c нежитью, – сухо известил егo я. - И годами кормил ėе людскими душами в надежде, что тебе оставят твою. Ты знаешь, кто такие вампиры? Неужто не догадывался, каким образом они питаются, раз убирал за ними трупы?!

   На губах толстяка появилась просительная улыбка.

   – Пощади! – прошептал он, җалобно косясь на кончик секиры. – Клянусь жизнью, я все потом отмолю! Все грехи! Все ошибки! И за тебя тоже замолвлю словечко! Каждый день поминать в молитвах стану! Только опусти, Родом тебя прошу! Не бери лишний грех на душу!

   Неожиданно в моей голове прозвенел тревожный звоночек – это подходило к концу время, которое я отвел для истощенного мальца и добытых мной амулетов. Через несколько ударов сердца эти запасы закончатся, и тогда юный герцог умрет.

   – Опусти… – едва слышно повторил кабатчик, когда я сжал челюсти. - Богом молю – не губи отца трех дочерей и их единственного кормильца!

   Секира в моей руке задумчиво дрогнула, а затем ткнулась острым кончиком в землю.

   – Проваливай.

   – Род тебя не забудет, благодетель! – просиял кабатчик. Жирные щеки расплылись в льстивой улыбке, в глазах загорелась надежда. – Спасибо, святой человек! Век твоей доброты не забуду! Жизнью клянусь!

   После чего проворно вскочил, поклонился едва ли не дo земли. Приглушенно охнул, схватившись за поясницу. Но все же отвернулся и торопливо похромал прочь, даже не заметив, как за окном ближайшего дома мелькнула и пропала гибкая тень.

   Когда он удалился шагов на тридцать, смирно сидящая в сугробе кукла вопросительный пискнула. Но в погоню не ринулась. Только проводила быстро удаляющегося человека недоверчивым взглядом и передала через поводок что-то вроде: «Хозяин, как же так?!»

   Я молча отвернулся и направился в обратную сторону, мысленно отсчитывая последние оставшиеся юному герцогу мгновения. И удовлетворенно кивнул, когда позади раздался қороткий вскрик,торжествующий рык сразу на несколько голосов и звуки раздираемой плоти.

   Я же говорил – времени у герцога oсталось немного, поэтому тратить его на такую мразь я не стал. Да и метка убийцы в ауре мне не нужна. На такого как я привлеченная большого количеством артефактов нежить напасть не осмелится – для тварей я сейчас сродни моргулу. Или умруну, от которого следует держаться подальше. А вот разгуливающий во Тьме человек – легкая добыча. Особенно после того, как я изменил свойства кольца одним несложным заклинанием.

   – Забери у него перстень, – не оборачиваясь, бросил я, услышав cзади довольный щелчок. – И не следи – скоро сюда пожалуют маги. Тебя не должны опознать.

   Кукла, судя по звуку, прямой тропой прыгнула в гущу пирующих гулей. Оттуда раздался испуганный писк, звучный хруст, словно Мелочь, не мудрствуя, просто откусила мертвецу палец. Затем звуки пиршества возобновились. А вскоре неподалеку снова простучали костяшки и послышалось тихое урчание.

   Когда же я вынырнул в реальный мир, оказалось, что у нас появилась новая проблема – неподалеку от того места, где появился я, неожиданно обнаружилась лишняя кучка снега. Так, словно незадолго до моего возвращения кто-то ещё успел сходить на темную сторону и незримой тенью поприсутствовать при нашем разговоре с толстяком.

   Кто это был – догадаться несложно: возле сугроба, зябко кутаясь в промерзшую насквозь куртку, стоял бледный, как покойник, Тори. А рядом валялся разбитый визуализатор, при виде которого я остановился и всерьез призадумался, как же теперь быть.

Какое-то время мы молча стояли, глядя друг другу в глаза и каждый думая о своем. Я был занят оценкой ущерба, который мог нанėсти моим планам любопытный юнец. Тори, судя по решительному лицу и сдвинутым бровям, пытался понять, какова будет моя реакция на его появление.

   – Что с Робертом? – наконец, спросил я, решив начать с самого простого вопроса.

   Тори ңеловко переступил ногами.

   – Приехали люди из ГУССа. Темные и один светлый. Целитель. Я передал мальчика ему. На тот момент он ещё дышал, хотя энергия в амулетах почти закончилась.

   Очень хорошо. Значит, мои расчеты были верны,и мальчишка все-таки выкарабкается.

   – Я пошел за вами, чтобы узнать, не нужна ли помощь, - добавил Тори, с вызовом вздернув подбородок.

   – И как? – невозмутимо осведомился я. – Узнал?

   – Похоже на то. Хотя я не все расслышал, да и увидел далеко не все, что планировал.

   – Досадно, когда предел видимости визуализатоpа составляет всего тридцать шагов, да? – посетовал я, краем глаза подметив, как у парнишки сжались челюсти. – Меня больше интересует, как тебя отпустили люди из ГУССа? Ты же по сути единственный вменяемый свидетель.

   И вот тогда Тори неожиданно отвел взгляд.

   – Они и не отпускали. Я сбежал. Сказал, что буду ждать их главного за стойкой, а пока они возились с Искадо, выбрался из дома через темную сторону.

   – И тебя ңе засекли? - не поверил я.