Я поклялась, что, пока живу, не забуду ее фамилию, но Жози все-таки не собирается выходить замуж.

После непродолжительной паузы мне был задан вопрос:

– Вы что, принципиальная противница брака?

Я заверила ее, что, наоборот, я целиком за. Особенно если это такой брак, как у нас с Ирвингом.

– Тогда почему Бобо не может жениться на Жозефине?

Я сочла миссис Эйхенбаум достойной подробного объяснения и рассказала о Флоренс Ластинг и ее сыне. Мать Бобо сочувственно поцокала языком.

Я объяснила, что если даже произойдет чудо и Ирвинг разрешит мне оставить Жози, я не могу искушать судьбу, навязав ему еще и ее потомство.

– Но он был не против ее замужества, – возразила миссис Эйхенбаум.

– Естественно. Он решил, что она переедет к вам.

Миссис Эйхенбаум обдумала такую возможность.

– Я согласна.

– А я нет! – воскликнула я. – Мне самой нужна Жози! А если она принесет щенков, я не смогу избавиться от них: ведь это будут ее дети!

Кажется, миссис Эйхенбаум проняло.

– О, понимаю. Значит, поскольку вы не собираетесь оставлять щенков, то и не видите смысла в том, чтобы подвергать ее процедуре деторождения?

– Вот именно.

– Щенков можно продать. – Миссис Эйхенбаум нельзя было отказать в практичности.

– Вы бы продали детей вашей дочери?

– Нет. Я подарила бы их племянникам. Все племянники бредят пуделями. Как мать жениха, я имею право на вознаграждение либо часть помета.

– А что получу я, как мать невесты?

– Беременную сучку.

– И кто же установил такие правила? – взорвалась я.

Миссис Эйхенбаум заверила меня, что не кто иной, как АКС. Само собой, ее не интересовало вознаграждение, она претендовала на часть помета.

Ну, в крайнем случае, на одного щенка для начала.

– А если Жозефина принесет только одного? – полюбопытствовала я.

– Он достанется моему любимому племяннику.

Мне стало тошно. Этот мир определенно создан для мужчин. Наша крошка должна будет проделать всю черную работу, а Бобо станет одаривать приятелей сигарами и щенками.

Я решила закругляться.

– Приятно было с вами побеседовать…

На этот раз миссис Эйхенбаум не дала мне закончить фразу.

– Куда вы спешите? Ведь мы еще не решили вашу главную проблему. Между нами, девочками: неужели мы не придумаем, как вам оставить Жозефину у себя?

У меня резко поднялось настроение. Кажется, я потеряла зятя, зато приобрела друга. Я сказала миссис Эйхенбаум, что готова выслушать ее предложения. Таковых пока не оказалось. Единственное, на что она намекнула, это что если бы ей пришлось выбирать между Бобо и мистером Эйхенбаумом, она, не задумываясь, рассталась бы с мужем. Но главное, она напомнила мне, что впереди еще целый месяц. Мало ли что может случиться! На этой жизнеутверждающей ноте мы и закончили беседу.

Однако июнь промелькнул со скоростью молнии. Не успела я оглянуться, как до «Дня Прощания с Собакой» осталось всего двое суток. Я начала нервничать. Жози чувствовала неладное и лезла из кожи вон, чтобы мне угодить, даже перестала кашлять. Вот уже три дня я не слышала, чтобы она хоть раз кашлянула. Я обратила на это внимание Ирвинга. Похоже, черная полоса в ее жизни кончилась, впереди была долгая, счастливая жизнь. Вот только с кем?

Я не могла понять, на каком я свете. В светлые минуты мне казалось, что все не так уж плохо. До нашей разлуки с Жози оставалось всего сорок восемь часов, а Ирвинг вот уже целую неделю не заводил разговора о Флоренс Ластинг и ее маленьком сынишке. Потом с моих глаз спадала розовая пелена, и я начинала видеть вещи в истинном свете. Ирвинг купил билеты на самолет до Калифорнии, однако и не подумал получить разрешение на провоз собаки (я справлялась – необходимо особое разрешение).

Тем не менее я не собиралась сама поднимать эту тему. Пусть поступает, как решил. Он знает, я всегда держу слово, а ведь я пообещала не устраивать сцен. О да, я постараюсь быть на высоте! Конечно, потом я месяц или два не буду с ним разговаривать, но в день ПС он не дождется от меня ни слова упрека, а тем более истерики. Пусть сам поднимет этот вопрос.

Он так и поступил. Вечером у «Сарди».

Ирвинг заказал свое любимое лакомство: шоколадный пломбир.

Я отказалась от чего бы то ни было.

Ирвинг сказал:

– Ты же не можешь просто так сидеть. Я не удостоила его ответом.

Ирвингу принесли пломбир. Он поглядел на меня.

– Смотри, какая красота. Ты уверена, что не передумаешь?

Я помотала головой. Наступила ужасная пауза, которая длилась добрых десять минут. Наконец Ирвинг не выдержал:

– Флоренс Ластинг сняла на лето шикарную дачу на Лонг-Бич.

Я сказала, что рада за нее.

– Возьми же хоть ложечку пломбира. Я снова помотала головой.

– Нигде так хорошо не делают пломбир, как у «Сарди».

Я бросила взгляд на мороженое. Ирвинг так и не притронулся к нему.

– В таком случае почему же ты не ешь?

– Не хочется. – Он кликнул официанта и попросил унести подтаявший пломбир. Снова воцарилось молчание. Ирвинг заговорил первым:

– Послушай, даже если бы мы хотели взять ее с собой, в отеле «Беверли-Хиллз» не разрешают держать собак.

Я не поверила своим ушам.

– Ирвинг! Тебе не хочется отдавать ее? Мой муж кивнул:

– Конечно, не хочется. Но куда ее девать на лето? Я не могу навязать ее Флоренс Ластинг как временную гостью. Это будет жестоко по отношению к Крейгу: вдруг он привяжется к ней и не захочет отдавать?

– Можно поместить Жозефину в пансионат для собак, – быстро произнесла я. – В Уэстчестере есть несколько подходящих. Особенно хвалят пансионат мистера Ингрэма.

Ирвинг уставился на меня.

– Для человека, который собирался безропотно расстаться с любимой собакой, ты проявляешь подозрительную осведомленность. Или тебя только что осенило?

Я прильнула к его груди. Ирвинг спросил:

– Кто такой мистер Ингрэм?

– Смотритель. Он берет к себе собак на время отъезда их хозяев. Причем его услугами пользуются только избранные. Ему оставляют питомцев Мирна Лой, Полли Берген, Мерв Гриффин. Он ухаживает за их собаками, как за своими собственными. Но он дорого берет.

– Что значит дорого?

– Пять долларов в сутки. Ирвинг обдал меня холодом.

– Если мы можем позволить себе остановиться в «Беверли-Хиллз», Жози может позволить себе пансионат мистера Ингрэма.

Меня душили слезы. Я только и смогла пролепетать:

– Ох, Ирвинг, как я тебя люблю!

– Завтра же позвонишь мистеру Ингрэму, – распорядился он. – Я хочу с ним встретиться. Если моей собаке суждено провести лето в доме этого человека, я хотел бы взглянуть на его рекомендации.

Мы счастливо улыбнулись друг другу, и Ирвинг заказал две порции шоколадного пломбира.

Тем летом мы очень скучали по Жози, хотя мистер Ингрэм постоянно держал нас в курсе ее успехов. Если верить его письмам, она чувствовала себя прекрасно во всех отношениях.

В конце лета я сообщила ему дату нашего возвращения. Самолет прибывал в полночь, и я написала, что он может подержать ее у себя до утра.

Полет прошел без сучка без задоринки. Правда, самолет слегка качало и подбрасывало, но я не обращала на это внимания. Страх перед полетом – отнюдь не фатальное явление, от него нетрудно избавиться. Стоит только время от времени напоминать себе, что летчик знает свое дело, машина проверена и снабжена устройством против дураков. Повторите это мысленно несколько раз, прихватите с собой успокоительное и бутылку пива – и это будет не полет, а одно удовольствие.

После посадки я отыскала в аэропорту удобную скамейку и приготовилась ждать, пока Ирвинг разберется с багажом. К моему удивлению, он направился в другую сторону, а затем вошел в будку телефона-автомата. Крайне заинтригованная, я подкралась поближе.

Он звонил мистеру Ингрэму! Ирвинг собирался немедленно ехать за нашей крошкой! Очевидно, у мистера Ингрэма были свои планы на это время суток, потому что в голосе Ирвинга послышалось раздражение.