— Такой исход очень маловероятен, — обтекаемо ответил я, не став говорить о том, что по моим представлениям тело Императора уже давно остыло. Корсаков, скорее всего, удавил его, но не похоронил. Он предъявит народу труп Императора, когда уже никто не посмеет оспаривать его право занять престол. Правда, в судьбу Императора мог вмешаться Повелитель. Вдруг он всё это время пытает его, отыгрываясь за прошлые обиды, которые ему нанёс род Романовых? Однако последнее предположение кажется мне довольно фантастическим. Да и всё равно Император обречён. Его ежели ещё не убили, то скоро точно убьют. Жалко ли мне его? Да, жалко. Но себя жальче.

Я словно попал в колею, в которой кровь переливается через голенища моих сапог, а в конце меня ждёт битва с Повелителем. И хрен свернёшь с этого пути.

Но пока я сидел за столом с братьями и отвечал на очередной вопрос неугомонного Ильи.

— А почему женитьба-то такая скорая и тайная?

— Потому что уже сегодня вечером Белозеровых сцапают. Так выглядит благопристойнее, чем потом находить «наследника», — пояснил я, не став вдаваться в подробности. Ну зачем ему знать, что Корсаков придумал этот план буквально вот-вот? Не нужно ему это. — А почему тайная? Да потому что сейчас неудачное время для пышных торжеств. В Империи смутные времена, а тут любимая дочка временного правителя устраивает гуляния. Нет, Корсаков слишком печётся о своей репутации. Главное, что все важные аристократы в курсе нашей женитьбы. И они-то, кстати, донесут до более мелких дворян эту новость.

— Ох какой предусмотрительный у нас князь Корсаков. Он мне определённо нравится больше Романовых, — протараторил Алёшка, блестя чуть-чуть помутневшими глазами. — Давайте выпьем за его здоровье, а затем я закажу ещё пол-литра?

Всё-таки мы едва не напились в зюзю. Надо понимать, что четверо мужиков не остановятся на двух пол-литровых графинах водки. За ними последовала ещё порция беленькой и свежая закуска. На столе появились маринованные грибочки, мясная нарезка и малосольная селёдочка с колечками лука. Разговор же свернул на обычные житейские темы. Шурик с блеском в глазах рассказывал о своей Марии Антуанетте, то есть Анне-Марии. А Лёшка восторженно отзывался о кабаре, которое он открыл по моей подсказке.

Между тем за окном появились лёгкие сумерки, а народа в ресторации заметно прибавилось. Минимум три четверти столов оказались заняты господами благородной наружности. Они чинно ели, выпивали и общались. И я нет-нет да и прислушивался к их возбуждённым беседам.

— … Вы слышали, что всех Белозеровых арестовали? — произнёс усатый седовласый старичок, сидящий за соседним столом.

— Об этом вся столица слышала. Говорят, что на них указали те заговорщики, которые уже сидят в Трёх сестрицах. Дескать, они-то и возглавляли этот заговор, — с негодованием ответил ему такой же возрастной господин, расположившийся напротив старичка.

— Вот стервецы! А я ведь был в близких отношениях с Григорием Белозеровым. А он оказывается против Императора пошёл. Надеюсь, хоть у них не поднялась рука умертвить государя нашего.

— И я надеюсь, сударь, — искренне выдохнул его собеседник и отправил в рот наколотый на вилку кусочек утиного мяса.

Я же похлопал по плечу Шурика. Тот с разинутым ртом слушал бизнес-планы Алёшки, которыми он делился с медленно хлопающим веками Ильёй.

— А-а-а? — повернул он ко мне раскрасневшуюся физиономию.

— Всё, отправили Белозеровых в новый дом, — промычал я заплетающимся языком.

— Какой дом? — не сразу сообразил братец, а затем понял: — А-а-а, в темницу.

— Верно, — кивнул я, поковырявшись в зубах вилкой. А то мясо застряло. — Ты, главное, Александр, помни, что меня скоро похитят. Но не переживай. Всё это часть игры Корсакова. Так что потом успокоишь братьев, а то бросятся меня искать. Но пока об этом никому. Т-с-с, — выдохнул я, прижав указательный палец к сомкнутым губам.

Тот многозначительно кивнул и по-хозяйски начал разливать водку. Себе он набулькал в бронзовую чашу, которую мне вручили за победу в турнире. Видимо, его душе захотелось разнообразия. Именно такие ребята потом придумают пить из дамских туфелек. Пока же мы вчетвером выпили и закусили чем Бог послал.

И вдруг по ресторации пробежался тревожный шепоток, перебегающий от стола к столу:

— На радио сейчас будет выступать князь Корсаков.

— Хозяин включи радиоприёмник…

— … А граммофон заглуши…

— … Ох, тревожно мне, господа. В смутное время живём.

— … Это да. Кабы опять чего не стряслось.

— Тише, тише, судари, сейчас начнётся.

И правда, скоро уже должен был начаться эфир. Гарсон выключил граммофон, поставил стул на свободный стол, а уже на него взгромоздил радиоприёмник и врубил его. Из динамика тут же вылетел знакомый голос князя Корсакова, который привлёк к себе внимание абсолютно всех людей, присутствующих в зале. Даже наклюкавшийся брюнет на полуслове прервал какой-то анекдот и замолчал.

— …Сегодня я, его светлость князь Корсаков, вынужден сообщить пренеприятнейшее известие…

— Начало почти как у «Ревизора», — хмыкнул я под нос и заработал недовольный взгляд Шурика.

— … Буду краток. Прославленный род Белозеровых уличён в участии в заговоре против Императора! И теперь, когда этот гнойный нарыв вскрылся, я приказал поместить всю семью Белозеровых в темницу Три сестрицы. Они все запятнали себя. И их вина доказана. Однако есть один человек с кровью рода Белозеровых, кто остался верен Императору… Его имя — Иван Корбутов!

Народ ахнул. Даже Шурик ахнул, хотя он-то был готов к подобной новости. Алёшка же потянулся к графину и на его лице читалось крупными буквами «за это надо выпить!» И пока он наполнял рюмки, Корсаков вкратце рассказал мою историю, напечатанную в «Имперском вестнике», и веско подытожил:

— …Я, как сильнейший в Империи маг жизни, могу заверить вас, что Иван Корбутов действительно наполовину Белозеров. И теперь ему в столь юном возрасте придётся возглавить род Белозеровых, поскольку он не должен угаснуть из-за ошибки одного поколения. Пусть даже эта ошибка столь ужасна. За сим изволю откланяться. Но напоследок скажу, что все вместе мы пройдём через эти чёрные дни и выйдем из них ещё сильнее, чем были!

Зал ресторации взорвался громкими и продолжительными овациями, а потом народ стал активно обсуждать этого Ивана Корбутова. Кто-то откровенно завидовал мне, кто-то жалел, но большинство людей просто с азартом обсасывали детали этой истории.

Между тем Алёшка, светясь от счастья, промычал:

— За это надо выпи… Ой! А графин-то пустой! Так, кто украл водку? Не могли же мы столько выпить? Признавайся, Алексашка, это ты? Точнее, который из вас? Тот, что слева или справа? Братцы, похоже, у меня в глазах двоится. Всё, мне не наливать. Ик…

— Мудрое решение, — заметил хмурящийся Илья, покосившись на Лёшку. Тот лёг грудью на стол, положил щеку на руки и вознамерился вздрыхнуть.

— И что теперь дальше-то будет? — задался вопросом Шурик и посмотрел на меня.

— Ну-у-у, — задумчиво прогудел я и протёр глаза подушечками пальцев. — Я бы советовал вам устраивать личную жизнь. Теперь-то Илье точно его зазноба не откажет. Ты предложение ей уже сделал или всё телишься?

Старший Корбутов сперва удивлённо вытаращился, а затем пропыхтел:

— А откель ты знаешь о том, что я вознамерился жениться?

— Э-э-э, — смешался я, понимая, что под воздействием алкоголя ляпнул немного лишнего. — Так уж вышло, что я заходил к тебе в квартиру, а там речь твоя на столе лежала. Ну я и прочитал. Вдруг, думаю, украл кто тебя такого красивого и оставил послание? Да и не важно это сейчас. Важно другое. Завтра утром побрейся, приведи себя в порядок и бегом к отцу своей ненаглядной. Мне думается, что он сильно обрадуется такому жениху.

Брат пожевал губы, почесал кончик покрасневшего носа и задумчиво уставился в тарелку с грибами. А я хотел добавить пару слов, но вдруг заметил усатого мужчину в расстёгнутом на груди полушубке. Под ним виднелся мундир дома Корсаковых. Усач только что вошёл в ресторацию, немного отдышался и принялся внимательным взглядом оглядывать лица посетителей. Вот он заметил мою физиономию, обрадованно улыбнулся и энергично потопал ко мне, лавирую между столиков.