– Лидия Сергеевна, можно я Федоту кусочек дам?
– Мы с Максимом его сами покормим, не беспокойся…
Журка допивал молоко, когда в коридоре раздался звонок (в точности такой же, как у Журки дома). Это вернулся откуда-то Валерий Михайлович. До Журки донесся негромкий, но хорошо слышный разговор:
– Ну как? – осторожно и с тревогой спросила Лидия Сергеевна.
– Да вот, принес…
– А он что?
Кажется, Валерий Михайлович сумрачно усмехнулся:
– Что… Сидит, мается. Видать, недавно бегал по улицам, искал…
– Не спорил, не требовал, чтобы назад привели?
– Нет… По-моему, даже обрадовался. Сам учебники собрал. Только молча все. Можно его понять… Может, ты сама с ним поговоришь, Лидуша?
– Может быть… Потом. Сейчас я ему, наверно, в волосы вцепилась бы. Посмотрел бы ты, что он со своим сыном сделал…
Когда Журка нерешительно вышел в коридор, он увидел на вешалке свою куртку и шапку, а в углу – набитый до отказа портфель. Лидия Сергеевна выглянула из комнаты и мягко сказала:
– Валерий сходил к вам домой, учебники принес и одежду. А то ты примчался без всего…
– Спасибо… – пробормотал Журка.
– Папу предупредил, что ты у нас…
– А чего его предупреждать, – безжалостно сказал Журка. – Он и так бы прожил.
– Он искать бы стал… И получилось бы, что мы тебя похитили… – Она улыбнулась, потрепала его по непросохшим волосам. – Все уладится. Пойдем…
Журка знал, что ничего не уладится, но сейчас он был размягший, сонный. И послушно пошел в комнату.
Здесь к нему опять примазался Максимка:
– Ты что будешь сейчас делать?
– Не знаю… – вздохнул Журка.
– Давай пхочитаем пхо Бухатино.
– Давай! – обрадовался Журка и стряхнул сонливость. Потому что не сидеть же просто так целый вечер. А книжку про Буратино он всегда любил.
Они пошли в отгороженный шкафом угол. Там стояла деревянная койка с барьерчиком, она была похожа на корабельную. Смастерил ее Максимкин папа – длинную, "на вырост". Журка лег животом на одеяло, положил перед собой книгу, Максимка устроился сбоку…
Журка дочитал до того, как Буратино попал в кукольный театр и угодил в лапы Карабасу. И в этот момент Лидия Сергеевна сказала:
– Молодые люди, укладываться не пора?
Максим заявил, что не пора. Но Лидия Сергеевна объяснила, что Журка устал и хочет спать.
– А я буду с Жухкой?
– Нет, он будет здесь, а ты с нами.
– И Федот…
– Что Федот?
– С нами.
– Еще новости!
– Я хочу с Федотом.
– В таком случае оба будете спать под кроватью.
– Пхавда?! – возликовал Максим. И очень огорчился, когда узнал, что это шутка. Несколько минут сидел надутый, потом потребовал:
– Пускай папа хаскажет сказку. Мне и Жухке.
– Что ты, мне не надо, – торопливым шепотом сказал Журка.
– Тогда песенку. Пхо кохаблик…
– Ну иди, ложись, – покладисто отозвался Валерий Михайлович. Тогда будет песенка.
– Мы вместе…
– Хорошо, вместе.
Максимка ушел от Журки, а через минуту Журка услышал из своего угла за шкафом:
– Папа, я лег. Давай…
– Давай…
И началась песенка. Густой негромкий голос Валерия Михайловича и картавый, тонкий, как дрожащая проволочка голосок Максимки:
Мелодия была незнакомая. Слова тоже. Но что-то знакомое в них было. Что-то от дедушкиных книг и картины "Путь в неведомое".
Хорошая была песенка. Веселая и такая… по морскому деловитая. Хотя чувствовалась в ней какая-то грусть и непрочность. Может быть, от Максимкиного дрожащего голоска?
Они замолчали, отец и сын, и несколько секунд была хорошая тишина. А потом Валерий Михайлович воскликнул:
– Эй! Ты куда? А уговор?
– Я на кхошечную минуточку…
Максимка прибежал к Журке и опять забрался на кровать. Спросил таинственным шепотом:
– Ты у нас всегда будешь? Ты будешь мой бхат?
Это был серьезный вопрос, Максимка смотрел внимательно и требовательно. И Журка сказал тоже серьезно. И тоже шепотом:
– Если хочешь, я могу как брат. Но всегда быть у вас не могу. У меня ведь тоже есть мама.
– А она где?
– В больнице пока…
– А папа?
Журка отвел глаза.
– Он уехал… В далекую командировку.
Лидия Сергеевна заглянула за шкаф. Решительно ухватила Максимку за бока и унесла. Журка услышал, как он сказал:
– Ну вот, пехебила хазговох…
– Завтра доразговариваешь. Спи.
И она вернулась к Журке. Присела на дощатый бортик.
– Ты уж не сердись на Максима за его липучесть. Он такой привязчивый. Тебя все время вспоминает и самолет, который ты ему сделал, не дает разбирать. И сегодня так обрадовался…
– Он хороший, – улыбнулся Журка. – Мне бы такого братишку… Он пел так здорово. Лидия Сергеевна, а что это за песенка была?
– Ее сочинил наш знакомый. Товарищ Валерия. Он работает оператором на телестудии, а вообще-то он моряк по призванию… Как это называется, когда человек с парусами возится?
– Яхтсмен?
– Вот-вот… Он с ребятами корабль построил. Небольшой, но совсем настоящий, они на нем в походы ходят. Называется "Капитан Грант". Если хочешь, Валерий тебя познакомит… Ты ведь, по-моему, тоже в моряки собираешься?
– Нет, – сказал Журка и помолчал. – Не в моряки…
– А куда? Секрет?
– Да нет… Для вас не секрет, – вздохнул Журка. – Только про это трудно говорить… Я боюсь, что не получится.
– А что, очень трудная профессия?
– Я еще сам не знаю… Может, такой профессии даже нет… Я хочу, чтобы на свете была такая громадная машина, кибернетическая. Не как нынешние, а гораздо сложнее. Надо так придумать, чтобы она все могла предвидеть…
– Что предвидеть, Журка?
Он мялся, не зная, как объяснить. Сказал неловко:
– Ну, случайности всякие. От которых несчастья. Чтобы их никогда не было у людей…
– Совсем?
Журка кивнул и насупился от смущения. Лидия Сергеевна сказала:
– Значит, это будет машина счастья? Такую машину, Журка, многие пытались придумать. Но, говорят, это невозможно, как вечный двигатель. Видимо, совсем без несчастий не проживешь.
