Аскар поспешно кивнул.

— Хорошо, принимаю критику. Признаю, что нарисованная мной картина основана на ложных посылках. Но какова же истина?

— Истина прежде всего в том, — ответил Шу, — что во Вселенной нет никакого времени вообще! И таким образом нет никакого «сейчас», единого для всех ее уголков. Вселенная в основе своей статична, мертва, безразлична. В ней нет ни прошлого, ни будущего, ни настоящего…

Он долил в чашку чаю, позволив Аскару перебить себя:

— Но время-то существует!

— Существует, — терпеливо разъяснил Шу, — только как локализованный, случайный феномен, не имеющий серьезного значения. Временные процессы могут протекать на небольших пространствах, обычно на планетах, и то довольно редко. Все сводится к потокам энергии, перемещающимся из одной точки в другую, к маленьким бегущим волнам «сейчас». Философски это объясняется так: Вселенная по замыслу Высшего создана как взаимодействие сил «инь» и «ян» и должна находиться в полном, нерушимом, гармоничном равновесии. Однако иногда эти силы слегка выходят из равновесия, порождая потоки энергии, известной нам как время. Энергия истекает до тех пор, пока равновесие не восстановится. В своем движении волны времени организуют материю в живые формы, давая начало процессу, который мы называем жизнью.

— Выходит, время — не космический феномен, а биологический?

— Скорее биология — одно из последствий времени. Не единственное, есть и другие отклонения. Но жизнь и сознание могут развиться только в пределах бегущего настоящего и двигаться вместе с ним… Теперь вы видите, — продолжал Шу, — почему путешествовать во времени относительно легко. Мы попросту отделяем фрагмент бегущей волны «сейчас» и перемещаем его по истинному статичному миру вневременья. Фрагмент отделяется без большого труда, потому что это локальная энергия, а не фундаментальная часть мироздания.

— Да, мы сразу обнаружили, что машина времени может действовать лишь в присутствии живого пилота. Следствие, логически вытекающее из сказанного…

— Ну нет, это следствие того, что ваши машины еще примитивны. Здесь, в Городе-Колбе, мы научились перемещать во времени и неодушевленные предметы.

— Понимаю… — Даже Аскару стоило известного напряжения охватить мысленным взором концепцию, какую обрисовал Шу Кунцен. — Давайте подведем итоги, — выговорил он. — Вселенная представляет собой статичную четырехмерную матрицу…

— Отнюдь не четырехмерную, — поправил Шу. — Все ваши теории об измерениях в корне ошибочны: измерений не существует вообще. Впрочем, их допустимо использовать ради удобства описания. В таком случае, чтобы описать все существующие направления, понадобится не четырех-, а шестимерная матрица. Волны времени, если возникают, могут двигаться в любом из шести направлений. С нашей точки зрения: вперед, назад, в сторону, вверх, вниз, шиворот-навыворот — это направление зрительно непредставимо. Но для каждого, кто находится внутри волны, она всегда создает трехмерное окружение. И кроме того, для наблюдателя, запертого в ней, неизбежно возникает прошлое и будущее.

— А парадокс возврата? — напомнил Аскар. — Что с ним? ^Л

— Его также не существует. Проблема возникает лишь в том случае, если время рассматривается как абсолютный фактор, действующий во всей Вселенной. А на деле, как мы поняли, это фактор случайный и несущественный. В целом Вселенная не замечает времени, безразлична к нему, как и к любым его порождениям, например, к живой природе. И если так, нет и противоречий, связанных с движением преходящего «сейчас», с «прежде» и «потом», с прошлым и будущим. В масштабах Вселенной время не может вызвать никаких перемен, вневременье поглощает мелкие процессы, не удостаивая их вниманием…

Шу был достаточно тактичен, чтобы дать земному физику переварить услышанное. Аскар уставился в пол и после долгого молчания вымолвил:

— Значит, что произошло на Земле? Там зародилась еще и вторая временная система, она создала свой процесс эволюции, но движется в направлении, противоположном нашему. И две системы должны столкнуться…

— Совершенно верно, — подтвердил Шу без выражения.

— И все же это трудновато усвоить. Выходит, время может двигаться наоборот, но во всех своих проявлениях оно остается неотличимым от нашего. Я привык смотреть на химические реакции и законы термодинамики как на необратимые. К примеру, закон энтропии — он должен бы задавать времени какое-то определенное направление, независимо от…

— Это вам кажется оттого, что вы привыкли смотреть на время как на явление, имеющее абсолютный характер. Взять закон энтропии, который гласит, что тенденция к распаду обладает свойством усиливаться, — он тоже есть следствие движения волны времени. Любая волна времени создает две противоположные тенденции — тенденцию к распаду и тенденцию к объединению. Вторая тенденция проявляется, например, в биологических системах. Своим рождением эти тенденции обязаны силам «инь» и «ян», присутствующим в волнах времени, но не взаимодействующим, а воюющим друг с другом. «Инь» несет с собой тенденцию к объединению, «ян» — тенденцию к распаду. Довольно им прекратить войну между собой, чтобы время остановилось.

— Именно это и произойдет на Земле?

— Нет. Вашей цивилизации чрезвычайно не повезло, как и той, что обречена столкнуться с вами. Будет катастрофа, насильственное, жуткое столкновение мощнейших сил, едва ли не самое фантастическое событие во Вселенной…

— И чем это кончится?

— С вероятностью почти сто процентов — полной остановкой времени. Два встречных фронта погасят друг друга в некоем подобии временного взрыва.

— Я, в сущности, подразумевал более частный вопрос, — произнес Аскар, избегая смотреть чинку в глаза. — На что это будет похоже Для тех, кто окажется там в момент, когда фронты времени приблизятся друг к другу?

— Хотите знать, на что это будет похоже? — переспросил-Шу. — Представьте, в какой-то мере я могу вам это показать. — Поднявшись на ноги, он направился в дальний конец обсерватории к прозрачной сфере примерно восьми футов в диаметре. — Нашему Городу-Колбе однажды случилось пережить подобное происшествие.

Аскар, мгновенно вскочив, догнал Шу Кунцена.

— И вы уцелели? — воскликнул землянин.

— У нас сближение фронтов не было столь чудовищным, — ответил Шу как мог мягче. — Во-первых, угол сближения был незначительным. Сущность, с которой мы встретились, двигалась во времени своим путем, по касательной к нам, а не в лоб, как на вашей планете. Во-вторых, мы использовали преимущества нашего положения в свободном межзвездном пространстве. Будучи предупреждены заранее, мы стали передвигать Колбу и почти вышли из-под удара. Тем не менее фронты времени соприкоснулись, и последствия оказались очень неприятными. За всю нашу историю мы никогда не были так близки к гибели…

Подойдя к сфере вплотную, чинк остановился.

— События тех дней запечатлены на всечувственной пленке. Вам на Земле известна всечувственная запись? — Аскар недоуменно покачал головой. — Как подразумевается в самом названии, такая запись охватывает все ощущения: и внешние, и внутренние, нервные, телесные и так далее. Где чувства, там и разум, — в результате, проигрывая запись, вы переживаете все, что чувствовали непосредственные участники событий. Если хотите, я вам прокручу одну из таких записей, — добавил Шу, обращаясь к гостю. — Но предупреждаю, вам уготовано тяжкое испытание…

— Да, да, конечно, — откликнулся Аскар. — Я хочу знать, как это все выглядит.

Шу ответил отрешенным кивком, выражение его лица расшифровке не поддавалось. Повинуясь его жесту, Аскар залез в сферу через узкий люк, который тут же и захлопнулся. Но едва физик очутился внутри и утратил способность следить за хозяином обсерватории, тот чуть заметно улыбнулся. Вопреки ожиданиям, посетитель произвел на него приятное впечатление: несмотря на варварское происхождение, Аскар обещал стать способным учеником.

Изнутри сфера казалась светонепроницаемой. При тусклом внутреннем освещении Аскар увидел одинокое кресло, привинченное к полу. Как только он уселся, свет погас, и физик очутился в полной темноте.