— Будьте прокляты, — произнес он хрипло. — Будьте вы все прокляты! Вся ваша система безнравственна, и потому ее следует разрушить.

— Мы знакомы с вашими убеждениями, — сказал председательствующий, — а равно с вызвавшими их причинами. Мы также осведомлены о том, что вас нельзя переубедить. И перед нами встает вопрос: что с вами делать? Наказание неприменимо: в той мере, в какой вы заслужили его, оно уже состоялось — вы знаете, что ваши действия привели к смерти отца. Однако мы не можем разрешить вам жить в Зоне Покоя, поскольку это противоречит закону. А если вернуть вас в Зону Труда, вы, вне сомнения, затеете смуту. Так что вопрос остается: что с вами делать?..

С раннего возраста Лэрд Аскар был одержим одной-единственной идеей.

Стремлением постичь время.

Он мог вспомнить день — ему исполнилось ровно десять лет — когда время впервые поразило его как загадка, как парадокс, невозможный и неотвратимый. Скоротечное настоящее, которое находится в вечном движении из прошлого в будущее, а будущее в свою очередь возникает вроде бы ниоткуда. А можно еще головоломнее (позже он узнал, что это называется парадоксом возврата): как время «проходит», если нет никакого времени, которое бы «пришло»?

Загадка времени перечеркнула все другие интересы. Он прочел все, что мог понять, а затем занялся физикой и математикой, чтоб углубиться в то, чего не понял. Развитой не по годам, он опережал своих сверстников по всем предметам. Он прослыл психом, эксцентричным чудаком, и затеянные им на свои собственные деньги эксперименты то и дело останавливались на полдороге из-за нехватки средств.

Потом его пригласили Титановые Легионы и, надо отдать им должное, предоставили ему возможность продолжать работу. Вслед за победой над мутантными подвидами начался взрыв хвастливого покровительства наукам: мол, Человеку Истинному по плечу любые загадки природы. Аскар продвигался вперед шажок за шажком, пока не настал тот невероятный день, когда титанисты получили в свое распоряжение инопланетный корабль.

Тот день стал вершиной всей его жизни. Новая вершина забрезжила, когда его познакомили с Шу Кунценом, ведущим экспертом по проблемам времени в Городе-Колбе, где время уже раскрыло людям почти все свои секреты.

Аскара нисколько не беспокоило, что Шу Кунцена с точки зрения титанистов, относился к низшим подвидам. Физик без колебаний склонился бы перед шимпанзе, если б только шимпанзе мог передать ему недостающие знания.

Они уселись напротив друг друга. Хозяин прихлебывал зеленый чай, подливая себе из сосуда, который дымился рядом на лакированном столике. Они сидели в обсерватории Шу Кунцена, где, насколько понял Аскар, исследовали и время, и пространство: с одной стороны изгибалась прозрачная

cтенa,

Самого Шу Кунцена Аскар нипочем не отличил бы от других его соотечественников: все чинки были для физика на одно лицо. Держался ученый просто и одет был скромно — шелковый халат без всяких украшений, подпоясанный кушаком, и длинная шелковистая борода, типичная для людей его возраста. Но нельзя было не заметить холеные крашеные длинные ногти. Люди беседовали, а механические слуги деловито жужжали в дальнем конце обсерватории.

— Что ж, весьма интересно, — произнес Шу Кунцен после того, как вежливо выслушал землянина. Аскар пытался вкратце обрисовать свои идеи насчет времени.

— До недавних пор мне все казалось ясным. Я думал, что докопался до самого дна вековой загадки. Но с того дня, как я открыл другое «сейчас», я в замешательстве. По сути, вся созданная мною картина имеет смысл только в том случае, если Абсолютное Настоящее неповторимо… — Он смерил Шу пристальным взглядом. — Скажите мне прямо: что, наступает конец Вселенной?

Морщинистое лицо Шу повеселело, он даже хмыкнул, словно услышал забавную шутку.

— Да нет, что вы! Это конец всего лишь органической жизни на Земле… Знаете, хоть вам и кажется, что вы преодолели парадокс возврата, на самом деле вы от него еще отнюдь не избавились…

Аскар нахмурился.

— Давайте сперва установим, одинаковый ли смысл мы вкладываем в это понятие. Для меня так называемый парадокс возврата указывает на видимую невозможность движения времени. Он формулируется так: возьмем три последовательных события, А, Б и В. Одно из событий происходит «сейчас», два других — в прошлом и в будущем. Допустим, событие Б — «сейчас», с тем чтобы А было в прошлом, а В — в будущем. Но ведь отсюда следует, что некогда А было «сейчас», а Б и В оставались в будущем, и точно так же наступит момент, когда В окажется «сейчас», а А и Б отступят в прошлое. Можно начертить три схемы взаимного расположения этих трех событий и дать им в общей сложности девять отчетливых обозначений. Но ведь на этом нельзя остановиться: если остановимся, возникнет три одновременных «сейчас», а «сейчас» может быть только единственным. Значит, мы должны выбрать одно из обозначений и закрепить наше «сейчас» за ним и только за ним, что ведет к возникновению «сейчас» второго порядка, определяемого не одним отдельно взятым событием, а динамическим взаимоотношением всех трех событий, и положение нашего истинного «сейчас» может быть выявлено лишь таким способом. Но ведь и на этом мы тоже не можем остановиться. Каждому из трех взаимоотношений может, в свою очередь, соответствовать «сейчас» второго порядка — по той простой причине, что «сейчас» движется. Приходится чертить новые схемы, где первоначальная схема повторена трижды, количество групп А-Б-В достигает девяти, а число отдельных событий — двадцати семи, и в результате возникает «сейчас» третьего порядка. И процесс можно повторить в четвертый и в пятый раз, а затем до бесконечности…

Шу замахал на Аскара руками, затянувшаяся лекция вывела его из терпения.

— Да знаком я со всеми этими рассуждениями, знаком! Но с чего вы взяли, что вам удалось разрешить парадокс?

— Ну видите ли, — медленно ответил Аскар, — когда состоялись первые путешествия в прошлое и в будущее и обнаружилось, что там нет «сейчас», я попросту сделал вывод, что спор основан на ложных посылках. Факты показали, что вернуться в прошлое нельзя, а значит, и парадокса не существует…

— И вы даже не удосужились спросить себя: а почему нельзя? — ядовито заметил Шу. — Вы предпочли, как школьник, посмотреть ответ и сразу же забыть о самой задаче.

Аскар довольно долго молчал.

— Ладно, — наконец проговорил он, — в чем я ошибся?

— Главная ваша ошибка в предположении, что время — феномен, единый для всей Вселенной. Вы вообразили себе Абсолютное Настоящее как точку пересечения трех измерений, движущуюся синхронно во всем мироздании наподобие читающей головки, которая скользит по магнитной ленте и вызывает к жизни запечатленные на ней образы. Согласны вы с таким сравнением?

— Да, — ответил Аскар, — сравнение довольно точное.

— Но как же вы не замечаете, что, если принять такую картину, парадокс возврата остается в неприкосновенности?

— Нет, почему же, — начал было Аскар, — поскольку точка пересечения проходит через каждое мгновение лишь один раз… — Он вдруг запнулся, а затем признал нехотя: — Вы правы, теперь я понял. Такая картина означала бы бесконечное множество вселенных, по числу мгновений в нашей собственной Вселенной, похожих одна на другую всем, кроме того факта, что точка пересечения — Абсолютное Настоящее — находится в разной фазе движения. И в каждый данный момент среди этих вселенных обязательно есть такая, где Абсолютное Настоящее соответствует любому мгновению в прошлом, настоящем и будущем…

— И помимо этого, — подхватил Шу, — придется допустить существование еще одного множества вселенных, нет, бесконечного числа множеств, бесконечного в бесконечной степени, чтобы они соответствовали парадоксу второго порядка, третьего и так далее. Сама бесконечность превращается в фикцию-