Летом 1909 года обоих занимало нечто более интересное: они ехали в Америку, как и Шандор Ференци из Будапешта.

Фрейд получил приглашение в прошлом декабре и отнесся к нему отрицательно. Он относился к Новому Свету двойственно, как многие европейцы, хотя в молодости подумывал о том, чтобы уехать туда (или в Англию), но остался в мире, который понимал лучше. За океаном он видел карикатурную землю, населенную ханжами, боготворящими доллар. Теперь, когда университет Кларка в Вустере (штат Массачусетс) пригласил его прочитать серию лекций в июле 1909 года, Фрейд был раздражен, что в качестве гонорара ему предлагают слишком мало. «Конечно, — сообщал он Юнгу, — американцы платят за дорожные расходы всего четыреста долларов».

Обычно июль был очень оживленным месяцем в его практике, поскольку он старался принять всех пациентов до того, как отправиться на отдых. Фрейд отказался принять приглашение, рассказав в своем кругу, что университет Кларка слишком самонадеян, если думает, что он ради лекций будет приносить какие-то жертвы. «Америка должна приносить деньги, а не стоить их», — писал он Ференци, добавляя пару слов и о второй части карикатурного образа, ханжестве. «Между прочим, нас могут очень скоро вывалять в грязи, как только обнаружат сексуальную подоплеку нашей психологии». То же он сказал Юнгу: когда американцы поймут связь теории с сексом, они «бросят нас».

Он относился к Америке по-европейски пренебрежительно. И он, и Юнг жаловались на ведущего бостонского психиатра Мортона Принса, который интересовался психоанализом, но тревожился по поводу его сексуального подтекста. Он был на два года старше Фрейда, но вел себя с такой добродушной уверенностью, которую новичкам не следовало демонстрировать, разве что если бы они обладали исключительным талантом. Юнг упоминал о «слабом ветерке ханжества, дующем из Америки, для улавливания которого у Мортона Принса, похоже, есть особый орган».

В Принсе они видели пуританские ценности. Фрейд мог бы заметить те же качества в англичанах, но он любил Англию и закрывал на это глаза.

Если у него и были серьезные сомнения по поводу посещения Америки, хотя это маловероятно, они полностью исчезли в феврале 1909 года, когда университет Кларка прислал повторное приглашение. Гонорар возрос до семисот пятидесяти долларов, лекции нужно было проводить в течение второй недели сентября, а Фрейду обещали почетную степень. В начале июня, когда история со Шпильрейн стала сходить на нет, приглашение получил и Юнг.

За семь недель до отправления Фрейд уже складывал свой гардероб: костюмы, фрак, смокинг, теплое пальто для морского путешествия. Он шутливо говорил Ференци, что нужно купить цилиндр по прибытии, «учитывая сложность его транспортировки», а затем «выбросить его в океан перед возвращением назад». Но он знал, что к Америке нужно относиться серьезно. Психоанализ — это товар, а Фрейд был экспортером-монополистом.

Небольшой и нетрадиционный университет Кларка, что в шестидесяти пяти километрах от Бостона, был основан в 1887 году сыном фермера Джонасом Кларком, который в молодости не мог получить образование. Престарелым ректором, также возглавлявшим аспирантуру, был психолог Г. Стэнли Холл, который настойчиво стремился сделать университет знаменитым и выпускать докторов психологии. Неделя лекций, в которой должны были участвовать Фрейд с Юнгом, стала частью мероприятий, посвященных двадцатилетнему юбилею университета. Рассказывая об этом Юнгу, Фрейд писал «двадцатилетний (!) юбилей», чтобы показать, какого он мнения об американских временных масштабах по сравнению с Европой.

Фрейд наверняка знал, что этот университет достойный, но не в числе первых, а его соперник Пьер Жане побывал в Америке за три года до него и был гостем Гарварда, Джона Хопкинса и Колумбийского университета. Американцы больше знали о Жане, взгляды которого на бессознательное не были в такой степени сосредоточены на сексуальности и не так их беспокоили. И все же университет Кларка был хоть каким-то плацдармом.

Холл долго проработал в Европе — в общей сложности шесть лет, — причем часть этого времени он посвятил экспериментам по словесным ассоциациям задолго до того, как этой темой занялся Юнг. Идея сексуальных теорий в психологии не беспокоила его, хотя он понимал, что в сфере, связанной с образованием, нужно быть осторожным В Америке, как и в Великобритании, существовало твердое общественное убеждение, что сексуальные действия имеют для приличных людей только одну цель — производить на свет детей, и только в браке. По американским стандартам, континентальная Европа была явно аморальной, а Британия — лишь немного меньше.

Холл сбежал от пуританского детства на ферме Новой Англии. «Полдюжины полок» в его библиотеке уделялись книгам о сексуальных вопросах. В университете Кларка был курс психологии секса, освещавший такие темы, как мораль, болезни, развод, скромность, проституция, плодовитость и евгеника. Неплохо для шестидесятипятилетнего человека, живущего в консервативном климате Новой Англии. Как позволяет предположить замечание Фрейда, сделанное после посещения Америки, Холл не соответствовал обобщенному карикатурному образу соотечественников.

Кто бы мог подумать, что в Америке, лишь в часе езды от Бостона, есть респектабельный пожилой джентльмен, с нетерпением ожидающий следующего номера «Ежегодника», читающий его и все понимающий, который затем, по его собственному выражению, звонит для нас в колокола?

Еще до отъезда Фрейда в Америку Эрнест Джонс сообщал ему о жизни в Новом Свете из Канады, где он ухитрился найти какое-то место в университете в Торонто. Он принимал пациентов, писал статьи и с уверенностью ожидал скорого получения звания профессора психологии.

Его сопровождала женщина, которую он называл своей женой, богатая и жизнерадостная голландская еврейка Лоу Канн (именно она когда-то помогала финансировать его путешествия по Европе). Для приличия он говорил всем, что они женаты. В письме Фрейду он упоминает, что ищет в Торонто дом для «своего гарема» — такой веселой фразой он описывает своих домашних «жену», двух сестер из Уэльса, присоединившихся к нему, и двух служанок. Три месяца спустя — это было вскоре после первого признания Юнга о Шпильрейн — Фрейд передает эту шутку о гареме Юнгу, возможно, думая, что в этот момент юмор не помешает. Но Юнг воспринимает фразу буквально. «То, что вы говорите о Джонсе, поразительно, — ответил он, — но это сочетается с некоторыми его выражениями, которые меня очень удивляли». Джонс не мог избавиться от своей репутации.

Для Фрейда он уже стал «смышленым учеником» и играл эту роль в течение всей его жизни. Он никогда не был знаменит подобно Флису или Юнгу, и это было безопаснее для дружбы. Если Джонс возражал ему, это не вызывало большой обиды. С самого начала он бомбардировал учителя письмами, давая ему советы как старому другу, при необходимости делал комплименты, предупреждал об опасностях, характеризовал коллег — как неофициальный начальник штаба. В 1909 году, после одного посещения Бостона превратившись в специалиста по американским вопросам, он утверждал, что тамошние психиатры хотят только делать деньги, предупреждал Фрейда об антисексуальных настроениях и сообщал, что Брилл, обосновавшийся в Нью-Йорке, написал глупую статью. Если говорить о более конструктивных предложениях, он посоветовал Фрейду давать лекции на английском языке и ограничиться только сновидениями. Фрейд предпочел немецкий, но позволил себя убедить во втором случае и прочитал обширное введение в психоанализ.

Три путешественника — Фрейд, Юнг и Ференци — встретились в Бремене 20 августа, за день до того, как сесть на новый лайнер компании «Норт Джерман Ллойд» под названием «Джордж Вашингтон». Тысячи евреев-эмигрантов из Восточной Европы постоянно мигрировали через Гамбург и Бремерхафен, бременский порт в устье реки Везер. Они отправлялись (с меньшим шиком) в Америку в поисках новой жизни. Всего за десять лет до 1914 года из этих двух портов выехало семьсот пятьдесят тысяч евреев, причем некоторые из экономии путешествовали по Европе в опечатанных вагонах. Если Фрейд и его спутники и заметили их, они об этом не упоминали.