И разумеется, у него была веская причина не делать Суматохе дырку во лбу, как же без этого. Папочка, бывший, кстати, сыном отработавшего Долг кида (что объясняло не совсем эльфийское имя этого Алхимика) дочку ненавидел только, когда она бывала дома. А на расстоянии очень даже любил и заботился. Так что, если её прибить… или привезти на архипелаг — отомстит так, что в легенды войдешь. Великомучеником. В общем — идём мы все втроем с борта «Молниеносного» лесом — Диртхавен довозит нас до небольшого прибрежного города Щоусс, где и оставляет в целости и сохранности. С командой и проблемами потом разобраться труда не составит, достаточно будет лишь упомянуть, кого они случайно обнаружили на борту…

Мне этот расклад не нравился совершенно, но возбухать смысла не видел — а ну как заторчавший капитан вспомнит, кто тут ему саблю выстрелом сломал, да захочет контрибуций? Ладно, твердая земля так твердая…

— Парус на горизонте! — раздался вопль снаружи, — Идёт на нас!

— Ну что еще? — задал сакраментальный вопрос потолку каюты Захар, соскакивая затем с места и направляясь к рулевому. Я увязался за ним, просто чтобы не терять хоть какой-то контроль над ситуацией.

Парус действительно был, но различить с такого расстояния модель корабля и его принадлежность у капитанской подзорной трубы мощи не хватало, на что он раздосадовано ругался. Часть команды, оставившая свои рабочие места, вовсю обсуждала, кто бы это мог идти им наперехват и то, что это было не сильно уж и принято. Тем более, в случае с «Молниеносным», считавшимся очень быстрым кораблем. Мельком я бросил взгляд на корму, где под дулами ружей куковали ничего не понимающие (или делающие такой вид) пассажиры.

— Корабль вроде твоего… — задумчиво поведал я теряющему челюсть с каждым словом Захару, — …только вот зачем-то выкрашен металлической краской, на парусах черно-зеленая кайма, флагов нет, а на носу фигура какого-то насекомого с лапами в разные стороны… Нечетко видно.

Вокруг зашумели. Я непонимающе поводил головой. Матросы переглядывались друг с другом, неся на лицах печать паники и замешательства.

— Это один из кораблей Механика… — пробормотал Захар, затем взрываясь, — Ты что, действительно так далеко видишь?!

— Да, глаза такие, — не стал скрывать я. Ну а что? Сарай давно уже сгорел, хата догорает, шапку хоть и не потерял, но волосы то тю-тю?

— Поразительно… — матом удивился капитан-контрабандист, а затем повесил нос, — Тогда нам точно крышка. Догонят.

— Да почему у тебя, куда не поверни, всё равно жопа?! — возмутился я во весь голос, уже ни грамма не удивленный происходящим.

Захар оглянулся по сторонам с мрачным выражением лица, вздохнул, а потом подойдя ко мне, на ухо сказал:

— Говорят, это проклятие Суматохи. Она высасывает чужую удачу, из-за чего на всех вокруг обрушиваются беды. Так что расслабься, кид. Если не будем сопротивляться, то нас просто убьют. Уйти мы не сможем, на кораблях Механика куда больше магов, и они куда лучше обучены. Наверняка они выследили эту проклятую бабу.

Чаша моего терпения вновь показала дно в рекордно короткие сроки. Да, это не мой мир, я не понимаю многих тонкостей, не разбираюсь в местной истории, совершенно не могу себе представить последствий своих действий, но попадать вновь и вновь в рисковые ситуации на ровном месте мне не нравится! Но раз такое происходит, то стоит обеспечить ощущения и остальным.

— Смотри, как надо! — рявкнул я, начав проталкиваться через матросов.

— Эй, кид, ты куда? — вяло спросил оставляемый за спиной капитан, а затем, увидев вектор моего движения, повторил куда громче и заинтересованнее, — Эйй! Магнус! Не дури! Ты куда?!

— К коту под туда, жопой резать провода, — злобно бурчал я, пихая стоящих у меня на дороге эльфов.

Проклятия, боги, морские гонки, спирт с чаем ему не в то горло зашел, какие-то механики, алхимики, сложные заморочки… Я просто взял маршрутку до аэропорта!! С какой радости приходится участвовать в местных терках?!

Кипя от еле сдерживаемой злобы, я не спеша приближался к стоящей под конвоем парочки. От этой небольшой группировки разумных на корме «Молниеносного» доносились возмущенные суматохины вопли:

— По какому праву?! Мы ничего не сделали! Пустите нас в каюту! Вы пожалеете, что со мной связались! Я дружу со многими влиятельными людьми! Уоррен Уленшпигель!! Слышали о таком?! Он этого просто так не оставит!

От последнего у меня выбритые брови попытались переползти на то место, откуда должна была расти челка. Именно в этом сверхудивленном состоянии я протиснулся сквозь кольцо матросов с ружьями, подойдя к Авроре и её сопровождающему вплотную.

— Арктур! — широко улыбнулся я, нанося сильный и прямой удар кулаком в пах боязливо моргающему глазками неудачнику. Тот охнул, начав сгибаться ровно в той пропорции и в тот момент, когда апперкот из приема может стать произведением искусства. Со всей дури врезав Арктурчику снизу вверх, я тотчас наклонился, хватая его за ноги и переваливая за перила «Молниеносного». Раз, и бывший лавочник и грабитель скрывается из виду.

— Леди Эскильда Картенбрауэр! — с этими словами, весьма ошеломившими Суматоху, я проделал несложное телодвижение, которому ошарашенная каланча бессознательно поддалась — пользуясь своим ростом, я легонько подбил её под колени, обнимая спину правой рукой. Раз — и Аврора Аддамс оказывается у меня на руках, а я счастливо лыблюсь ей в лицо всеми тридцатью двумя зубами.

— Не может быть… Уорре… АААА!!!

Договорить Суматоха не успевает, будучи выкинута ровно туда же, куда и Арктурчик, то есть за корму судна. Я бы даже сказал — в набежавшую волну. По моему зрению проходит странная рябь, изображение поддергивается, видны какие-то странные полупрозрачные символы. Недолго. Внимания на эту ерунду именно сейчас я не обращаю.

Душа поёт, красиво заведя руки за запрокинутую голову и вращаясь по часовой стрелке на носочках.

— Всю жизнь мечтал так сделать!

Наверное, многие из подростков в свое время воображали себе морские приключения. Ветер в лицо, стремительный бег волн, скрип корабля и крики матросов. Ты преследователь или беглец — не важно, главное, чтобы кипела кровь, чтобы взгляд был устремлен вперед, чтобы сердце билось в сумасшедшем темпе, а душа чувствовала всю полноту бурлящей вокруг тебя жизни.

Что же, можно сказать, что я уделал их мечты по всем пунктам. Ветер был в лицо, волны на месте, разогнанный магией до небывалых скоростей «Молниеносный» пёр вперед, ритмично покачиваясь, матросы кричали, а нас преследовали. С бешеным темпом сердца и чувствами души у меня все было в полном порядке. Но, как сказал один мудрый еврейский раввин — «Всегда есть нюансы».

Мой заключался в том, что приходилось балансировать, стоя босыми ступнями на элементе конструкции корабля, который назывался реей. К ее одноименной товарке, находящейся на пару-тройку метров выше, был привязан конец пенькового каната. К другому концу это замечательной веревки была привязана моя шея. Проще говоря, меня вешали.

Хотя, если быть предельно точным, что в моей непростой ситуации имеет более чем жизненное значение, меня уже повесили, а то, что я до сих пор не дергаюсь, хрипя и выкатывая глаза — лишь часть этой изощренной казни, оставляющей у жертвы иллюзию надежды. Возможность какое-то время балансировать со связанными за спиной руками на полированной деревяшке в ожидании неминуемого конца.

— Сволочи… — прошептал я немеющими губами, изо всех сил продолжая цепляться ступнями за рею. Пока это удавалось, хотя я от себя подобных подвигов не ожидал никоим образом. Мне, бывшему бухгалтеру, ни разу не садившемуся даже на велосипед, балансировать на жердочке плывущего под всеми парусами фрегата? Но там, где разум, чувства и логика сказали категорическое «нет», моё отчаянно желающее жить тело по-прежнему утверждало «ДА!».

— Давай, кид! — подбадривающе орали снизу, — У нас уже шеи устали на тебя смотреть! Падай!