— Это вы сами, раз морское дело знаете во всех тонкостях, а я «сапог» армейский, обычный генерал, которых мужики кормят!

— Но ведь надо знать, что делать в самые ближайшие дни! Учти, через десять дней прибывает вице-адмирал Скрыдлов, назначенный командовать эскадрой. Если он начнет упорствовать, то это затянет все приготовления. И на свое сухопутное ремесло не ссылайся — ты об этой войне знаешь сейчас больше, чем все генералы и адмиралы вместе взятые.

— Для начала хотя бы вот это сделать, — Фок вытащил из кармана кителя исписанный листок и протянул его наместнику. Тот принялся читать и от удивления воскликнул:

— Ты безумец!

Вот только в голосе адмирала осуждение смешалось с восхищением, причем последнего было намного больше…

— Ты, Анатоль, поводья отпусти и Фокушку больше не одергивай — старичок свое дело знает хорошо, — Вера Алексеевна в домашнем платье и с чашкой горячего чая уселась рядом с ним на диване.

— Так он уже творит, черт знает что, я только отписываться успеваю. Как с цепи сорвался, и наместник ему во всем потакает!

Несмотря на сказанные слова, Стессель раздражения не проявлял — и еще раз бросив взгляд на Квантунскую газету «Новый край», отложил ее в сторону, прищурив от удовольствия глаза. Редактор, подполковник Артемьев расстарался на славу — полудюжину фотографий поместил в хвалебной статье о разгроме японского десанта у Бицзыво. И везде он на первом плане, рядом с Фоком, причем сам Александр Викторович постарался отступить на один шаг, а потому более высокий Стессель выглядел рядом с ним настоящим богатырем. Так что любому читателю сразу стало бы понятным, кто на самом деле настоящий творец победы. Но и его главный помощник в стороне не остался, заняв достойное место по правую руку.

Анатолий Михайлович еще раз полюбовался на снимок, где он был запечатлен на фоне груд трофейных винтовок и вытянутых в линию полевых и горных пушек. В Петербург он уже доложил, и во всех красках описал достигнутую его войсками победу — шесть батальонов победили восемь и отразили огромный вражеский флот с большими потерями. Не поскупился на хвалебные отзывы наместнику и его доблестным морякам, что потопили вражеские крейсера и транспорты, и особенно «воспел» дифирамбами в адрес Фока — требовалось, чтобы тот как можно быстрее получил чин генерал-лейтенанта и орден святого Георгия 3-го класса.

На этом он и делал все дальнейшие расчеты — у начальника Квантунской области в подчинении комендант Порт-Артура Смирнов, теперь в этом же чине будет и Фок. Тем более, что о том ходатайствует и сам наместник, на сторону которого Стессель уже переметнулся, зная, как к нему на самом деле отнесся Куропаткин. Так что наградят, в том не сомневался — адмирал Алексеев его в том уверил.

Орден Станислава 1-го класса с мечами он получил за «боксерский» поход, позже Анну 1-го класса. Так что мечи к последней даны будут по совокупности, а вот за Бицзыво пожалуют что-то существенное — либо Владимира 2-й степени с мечами, или Белого Орла. А, значит, останется лишь один шаг к чину полного генерала, который уже не могут не дать, если он усидит в крепости, выдержит осаду и не сдаст крепость.

Фок прав — нужно выдержать любой ценой, тогда дорога к вершине карьеры будет открыта. И ставку делать не на Куропаткина, тот сам себе все чужие лавры присвоит, а на Алексеева — моряк на его заслуги претендовать не сможет, да и зачем — у него своих много.

— Вот и хорошо, мой милый, что Евгений Иванович выделяет твоего подчиненного, и ты Фокушку хвали, — мягкая ладошка жены погладила его по щеке, и Анатолий Михайлович в который раз поразился созвучию их мыслей. За долгие годы совместной жизни Вера Алексеевна была постоянно в курсе всех его служебных дел, всячески помогая и давая очень взвешенные и продуманные советы. Порой он ее называл мой начальник штаба, и это было недалеко от истины.

— Ах, Алексей Николаевич, не ожидала я от него таких подлостей, — в голосе супруги прорезался металл, теперь у Куропаткина не было злейшего врага, чем мадам Стессель.

Он вспомнил, как побелела лицом жена, когда он рассказал ей о видениях Фока, и о том суде, где их всех, выдержавших тяжкую осаду, в угоду горлопанам и знати, предадут позору. Вера Алексеевна моментально оценила все «прелести» такого положения, а будучи особой с воображением, живо представила, как закроются перед нею все двери приемных и отвернутся те, кто раньше рассыпался в любезностях. Ведь одно дело быть супругой уважаемого всеми боевого генерала, и совсем иное быть замужем за осужденным преступником, лишенным чина, орденов и дворянства. И по наветам превращенного в «козла отпущения»!

— Хорошие фотографии, сразу же видно, что генерал Стессель отстоит Порт-Артур. Лишь бы снарядов у тебя хватило, а провианта мы запасем изрядно. Вон, адмирал Григорович приказал в скалах хранилища делать, моряки запасаются впрок, и нам надобно подземные холодильники сооружать, овощи там долго лежать смогут и цинга будет не страшна.

Анатолий Михайлович напрягся, понимая, что сейчас последует. Вера Анатольевна слишком близко к сердцу приняла известие о возможном голоде, и теперь принимала самые титанические усилия, и знала о состоянии продовольственных запасов как бы не больше областного интенданта генерала Лукашева, и всего бывшего корпусного интендантства, начальник которого подполковник Павловский сейчас «разорял» Инкоу с окрестностями. Оттуда уже пошли эшелоны с продовольствием и всем необходимым — портовые склады там начали стремительно пустеть.

Комиссар по финансовой части при начальнике Квантунской области статский советник Маршанг только за голову хватался, но счета оплачивал, скрипя зубами, да и государственный контролер утверждал закупки — теперь все прекрасно осознавали, что после высадки японцев на Дагушане блокада крепостного района неизбежна. Причем на долгий срок, раз было приказано готовиться к годичной осаде, и не меньше. И сделать соответствующие дополнительные запасы, причем успеть за три недели.

Хорошо, что сам наместник изыскал дополнительные средства, теперь можно было не прибегать к реквизициям, которые могли только озлобить подданных Поднебесной. Но китайский порт Инкоу взяли в оборот — оттуда начали вывозить все, до чего только интенданты могли дотянуться.

— Хорошо, дорогая, работы в крепости возложены на Смирнова, вот пусть он и выкручивается. А на рытье дополнительных хранилищ наберем еще китайцев — с началом осады прибегнем к нормированию пайков для них, так что недостатка в рабочих не будет. Только во время сбора гаоляна выделим крестьянам помощь для уборки, так нужно.

Стессель давно «точил зуб» на строптивого коменданта — Смирнов посчитал себя чуть ли не вторым лицом на Квантуне, а имея чин генерал-лейтенанта, такой же как у Анатолия Михайловича, требовал к себе соответствующего внимания и почета. Однако не принял в расчет одного — победа Фока над японцами под Бицзыво кардинально изменила его положение, причем в худшую сторону.

На недавнем совете с участием наместника было принято решение перенести главную оборону Ляодуна на перешеек, все же оборонять три версты фронта намного проще, чем тридцать, да и строить укрепления намного дешевле и быстрее, используя экскаваторы и производственные мощности Дальнего, да еще нагнав тысячи китайцев.

Тут Стессель нанес первый удар, провернув интригу. Вывел из подчинения Смирнова генерала Кондратенко, командира 7-й дивизии, назначив приказом с согласия наместника Романа Исидоровича комендантом крепостного Дальненского района — то есть, уравняв их в положении. Но так как Дальний теперь был намного важнее Порт-Артура, то позиции Смирнова резко пошатнулись. И тут же нанес руками Алексеева второй удар — генерал Фок был назначен командующим войсками сухопутной обороны Квантуна, с подчинением ему начальников приморской обороны собственно Ляодуна — южнее Зеленых гор вся ответственность за охрану возлагалось на Смирнова, а севернее на Кондратенко.