Перепечатанную на пишущей машинке рукопись Кир отослал Амлинскому. Понравится руководителю семинара — он поспособствует ее изданию. А нет — зачтет, как курсовую. Будущим прозаикам предписывалось написать раз в год рассказ или же повесть — у кого, что выйдет. Иначе не зачтут учебу и не переведут на следующий курс. В Литинституте существовала странная традиция: не сдавшего экзамены студента как в школе оставляли на второй год. Порой неоднократно. Как рассказали Киру, рекордом стало 18 лет, потраченных одним из разгильдяев на учебу в вузе. Диплом он, к слову, получил.

Амлинский ответил телеграммой, короткой: «Рассказ опубликуют в третьем номере журнала». Кир почесал в затылке и отправился к Кацу.

— У вас есть знакомые в «Союзпечати»? — поинтересовался у Ионовича.

— Зачем тебе? — спросил еврей.

— В журнале «Юность» в третьем номере опубликуют мой рассказ. Хотел приобрести хотя бы пару экземпляров.

— Какая пара? — Кац всплеснул руками. — Давайте посчитаем, Костя. Мне экземплярчик с дарственной подписью, второй — Ботвиннику. Полагаю, что и главный врач захочет, вполне возможно, что и в горздравотделе. Вы думаете, что писателей среди врачей и техников в Минске много? Ой, что-то мне подсказывает, что вы такой единственный. Людям будет приятно сознавать, что под их чутким руководством есть молодой писатель, к тому же замечательный техник и передовик соревнования. Таким не стыдно похвалиться. Десяток экземпляров нужно минимум.

— И где их взять?

— Поговорю с Ботвинником. Как полагаю, он поможет. Это не порошок для металлокерамики достать.

Кац говорил о наболевшем: с порошком для керамических протезов в ортопедическом отделении было сложно. Если для очередников его хоть как-то выделяли, то для халтуры каждый доставал как мог. Тот порошок, который Кир притащил из Вильнюса, закончился довольно быстро. Не весь, а ходовых цветов. Тут нужно пояснить. Если протез не полный — мостик или два, то цвет искусственных зубов подбирают под те, что есть у пациента, иначе будет выглядеть как белая заплата на красной кофточке. Так было и с пластмассовыми облицовками, которые Кир делал прежде. Но если с пластмассой не было проблем — огромный выбор, то с керамикой ситуация сложилась хуже. Литовец в Вильнюсе продал Киру порошок и неходовых цветов, соврав, что он понадобится тоже. А Кир тогда не разбирался… Теперь же выяснилось: порошок-то, вроде, есть, но годится лишь в отдельных случаях. Когда, к примеру, пациенту нужно сделать полный рот, как той же Маше. Нередко пациенты у него просили, чтоб зубы были белые, как докторский халат. Плевать, что будет видно, что они вставные, зато получится красиво. Хотите — получите! Но как быть с отдельными мостами?

Подумав, Кир позвонил Альгирдасу Вальдемаровичу. Номер телефона он запомнил.

— Я Константин Чернуха, — сообщил литовцу. — Минчанин. Приезжал от Каца к вам на курсы и покупал у вас материал. Тогда я сильно заикался.

— Помню, — раздалось в наушнике. — Сейчас не заикаетесь?

— Излечился, — ответил Кир. — Нашел в Москве специалиста.

Эту версию он сообщил и в поликлинике — рассказывать об автомобиле на бульваре было в лом. Зашло отлично: в Москве, как в Греции, все есть, включая и врачей, излечивающих заикание.

— Что вы хотели, Константин? — спросил литовец.

— Порошок для металлокерамики, но только цвет «дэ три».

— Есть немного, — слегка растягивая гласные сказал Альгирдас Вальдемарович. — Сто граммов я найду. По три рубля за грамм.

— А почему так дорого? — Кир возмутился.

— Из-за границы возят, где покупают за валюту. Недешево выходит. Но если дорого для вас, то поищите у других.

— Ладно, — согласился Кир. — Беру. Когда приехать?

— В воскресенье на Вильнюсском вокзале я буду ждать вас в полдень у билетных касс.

— Договорились…

Кир съездил в Вильнюс, купил пять баночек по 20 граммов в каждой вожделенного «дэ три». Товар проверил. Литовец наблюдал за ним индифферентно, взял деньги и спокойно удалился. Ценой Кир более не возмущался. Из грамма порошка выходит зуб или коронка. Ему за каждую пациент заплатит 15 рублей. Ну, будет чистыми 12, в итоге за сто граммов получится 1200. Годовая зарплата советского инженера…

Однако же вернемся к публикации. Задействовав связи, Ботвинник раздобыл для Кира десяток экземпляров «Юности», которые почти все сразу разлетелись на подарки. Ботвинник, Кац и главный врач… Экземпляр журнала пожелала получить и старший техник, как ей откажешь? Киру с ней работать… Руководитель профсоюзной организации организовала выступление писателя перед коллективом поликлиники. Автора засыпали вопросами. С чего он вдруг ударился в прозаики? Почему фантастика? Ведь мог бы написать о славном коллективе поликлиники или хотя бы о работе ортопедического отделения? От этого вопроса Кир даже вздрогнул: что вышло бы, вздумай он поведать о том, как в отделении халтурку гонят? Наверное, такая ж мысль пришла к Ботвиннику: Кир видел, как нахмурилось его лицо. Кир кое-как отговорился, сказав, что о зубах ему писать не интересно. Ботвинник в зале одобрительно кивнул. Рассказал Кир и о Литературном институте.

— Вы там единственный медик? — спросила его главный врач.

— Со мной на курсе учится врач-реаниматолог из Красноярска, — ответил Кир. — Полагаю, что и другие есть. Мой руководитель семинара говорит, что лучшие писатели выходят из врачей и офицеров, что подтверждается на практике. Врачами были Чехов, Вересаев, Булгаков, Даль. У англичан аналогично — Моэм и всем известный Конан Дойль. Таких примеров очень много. Объяснить это довольно просто: наша профессия дает обширный материал для познания людей и отношений между ними. Истории болезни, которые врач пишет, это уже сюжет для книги.

Зал зааплодировал.

— А у вас есть невеста, Константин? — поинтересовалась молоденькая медсестра.

В зале засмеялись.

— Пока что нет, — ответил Кир. — Не до невест пока: работаю, учусь. Рано мне заводить семью. Квартиры нет, живу я общежитии. Вот выучусь, вступлю в Союз писателей, обзаведусь квартирой, тогда и обращайтесь.

— Это долго, — сказала медсестра. — Я буду старая.

Зал снова засмеялся.

— Неправильно вы думаете, Константин, — поднялась главный врач. — По-вашему ведь как выходит: жених с дипломом и квартирой, к тому уже писатель. На готовое слетятся многие — тем более что парень вы видный и порядочный. Но найдется ли среди таких желающих девушка, которая вас искренне полюбит? Сомневаюсь. А вот вдвоем пройти сквозь испытания и закалиться в трудностях с жильем, с безденежьем, тяжелою работой… Если ваша избранница такое выдержит, то будет с вами до конца. Подумайте об этом.

«А ведь она права, — подумал Кир. — Взять Машу и Сергея. Не богаты, живут в какой-то конуре, но явно счастливы и друг друга любят».

— Подумаю, Татьяна Алексеевна, — ответил главному врачу. — Спасибо.

Эта встреча привела к нечаянным последствиям — Кир перебрался жить на съемную квартиру…

[1] МАИ — Московский авиационный институт. Очень серьезный ВУЗ.

13.

Через неделю после творческой встречи с коллективом поликлиники в техническую заглянула секретарша главного врача.

— Чернуха! — объявила Киру. — Татьяна Алексеевна желает вас видеть.

Кир удивился, но отправился к начальнице.

— Присаживайтесь, Константин, — сказала главный врач, когда он вошел в кабинет и поздоровался. — Есть разговор, неофициальный.

Кир сел на стул и приготовился слушать.

— Мои друзья по институту уезжают в длительную командировку за границу, — сказала главный врач. — На год, возможно, что и больше. У них двухкомнатная квартира в Минске, и они хотели б сдать ее на это время. Просили подыскать им квартиранта, у них самих не получилось. Вам это интересно?

— Да, — ответил Кир.

— Я так и думала, — она кивнула. — Ведь вы писатель, и вам нужны условия для творчества. Друзьям подходите: они просили найти интеллигентного мужчину, если возможно, медика. Но там есть пара обстоятельств. Во-первых, в распоряжении квартиранта будет маленькая комната. В большую снесут вещи, и ее закроют на замок.[1] Второе, заплатить придется за целый год вперед — 600 рублей. Желающих снять отдельную квартиру много, но сумма многих останавливает. Не у каждого найдется столько, тем более, у медика.