Эеншард проводил ее взглядом, кривясь и хмурясь. Ему не нравилось прятать эту женщину, не нравилось, что она ему не жена и даже не наложница. Он называл ее невестой, так же ее называла Улия, но сам принц понимал, что в этом страшном мире их брак мог и не состояться, и был готов целовать Ленкаре не только руки, но и ноги за то, что она могла это терпеть.

За последний месяц многое изменилось.

− Ты меня любишь? – как-то спросила она.

Он даже испугался этого вопроса, спешно ее обнимая. Он любил ее, но не говорил об этом. Он не умел говорить, но от дрожи в ее голосе, ему становилось дурно.

− Говори мне это иногда, − шептала Ленкара тихо, робко, даже испуганно. – Мне просто надо это знать, чтобы было не так страшно.

Он учился говорить ей разные слова, учился быть честным и откровенным, а она помогала ему в этом, пока сама училась быть нежной и открытой. Она даже научилась спать с ним рядом, что Улия называла откровенным подвигом. Сама же Ленкара в Эштаре чувствовала себя свободней, чем дома, невзирая на все осторожности. Здесь ее жизнь была действительно полной. Ее ум, привыкший к политике, был занят делом, ее сердце было заполнено любовью, а большего она и не желала. Повода для ревности у нее не было. Она была единственной, и знала это.

«Ты лучшая», − говорил Эеншард довольно часто и не лукавил. Ленкара дала ему и силу, и знания, и поддержку. Ему казалось, что он до нее был лишь тенью самого себя, а теперь становился настоящим Эеншардом Клен Дерва, который мог говорить на равных с Эймаром.

Правда, спорить с высокомерием наследника он не хотел, считая это глупой тратой сил, потому в очередной раз спокойно дождался, пока слуга доложит о его визите, а Эймар согласится его принять. Это напоминало ритуал, бессмысленный, но привычный.

− Чего тебе? – просил Эймар небрежно, не отрываясь от книги, которую читал.

Он сидел в кресле в углу, закинув ногу на ногу, и всем своим видом выражал безразличие.

− Нам надо убедить отца остановить войну с Эдифом, − уверенно заявил Эеншард, опуская предисловия.

− Нам? – удивился Эймар, глядя на брата поверх книжных страниц.

− Тебе тоже не выгодно, чтобы наших воинов убивали там сотнями, − спокойно отвечал Эеншард. – При всей сдержанности наших наступлений, наши противники настроены решительно. Я уверен, что ты прекрасно знаешь, что это давно не война двух стран, и шансов у нас в ней нет, особенно теперь. Этой бессмысленной войне надо положить конец.

Эймар надменно улыбнулся.

− Скажи это королю, и я посмотрю, что он с тобой сделает, − проговорил он и вновь вернулся к чтению.

− Ты умеешь с ним говорить, - продолжал Эеншард. – Если ты не хочешь рисковать, я буду говорить сам, но что ему сказать, чтобы он меня услышал?

Эймар фыркнул и все же отложил книгу.

− А ты изменился, − проговорил он, вставая. – Сильно изменился. Интересно, почему?

− Может ты просто ошибался на мой счет? – спросил Эеншард спокойно, внимательно следя за наследником.

Его рука, уже привычно, коснулась меча. Эймар заметил это, стиснул зубы, делая напряжение в лице заметным, и присел на край стола.

− Отец хочет завершить правление победой, а не поражением, − проговорил он, наконец.

− Но ты знаешь, что победы не будет.

Эймар кивнул.

− Знаю, но никак не могу решить: помочь тебе или убить.

Эеншард невольно улыбнулся.

− Не будь дураком, сейчас убивать меня нет смысла. Вот когда войны с Эдифом не будет, и мое влияние на дела военные перестанут иметь значимость для будущего страны, моя жизнь станет не нужна, а сейчас я еще нужен тебе, хотя бы для того, чтобы завершить эту войну.

− Кто стоит за тобой? – спросил Эймар внезапно. – Кто?! Министр? Герцог Крайд? Может быть, наш отец решил так поиграть? Или ты прячешь северную девку?

− Ты пьян или безумен, как Шадиф? – холодно спросил Эеншард.

− Ты знаешь, что твоя принцесса так и не объявилась на севере? – спросил Эймар, словно и не слышал вопроса.

− И что? Я понятия не имею, где она.

− Что-то не верится, − шептал Эймар, улыбаясь. – Впрочем, это не имеет значения, она все равно умрет, если она еще в Эштаре.

− Мне кажется, мы говорили о другом, − напомнил Эеншард, не теряя хладнокровия.

− Приходи завтра, я подумаю, и ты тоже хорошенько подумай о будущем, − проговорил Эймар, глядя брату в глаза.

Эеншард невольно нахмурился, подавляя приступ тошноты, а потом спросил совсемо другом, словно и не было меж ними никакой вражды:

− Ты Шадифа давно видел?

− Давно, он, кажется, действительно безумен.

− Действительно?

− Я не знаю. Шадифу нельзя верить.

− Тебе тоже.

− Как и тебе.

Эймар даже улыбнулся.

− Иди, − заключил он, возвращаясь к креслу.

− Твоих сыновей я не видел так же давно, как Шадифа, − произнес Эеншард холодно.

− Что ты хочешь этим сказать? – спросил Эймар испуганно.

− Ничего, кроме того, что я уже сказал, − уверенно, почти надменно произнес Эеншард и вышел, понимая, что и на Эймара можно надавить.

Убивать племянников Эеншард, конечно, не собирался, но Эймар, разумеется, об этом не знал.

Эеншард сидел в своей спальне, ожидая новостей.

Ленкара, видя напряжение на его лице, не решалась его тревожить. Она только наблюдала за тем, как мужчина нервно ломал руки, а когда в дверях появилась Улия, откровенно побледнел.

− Кто? – спросил он грубым, внезапно охрипшим голосом.

− Мальчик, − сообщила женщина, невольно улыбаясь. – Крепкий здоровый мальчик.

Эеншард не разделил ее радости. Оскалившись, он вскочил на ноги и подошел к распахнутому окну. Вцепившись в деревянную раму, он тяжело дышал, надеясь, что порыв ветра остудит его разум.

Ленкара жестом попросила Улию оставить их, а сама подошла к мужчине. Она не успела ничего сказать. Стоило ей прикоснуться к его плечу, как Эеншард заговорил сам.

− Я убью его, − прорычал он сквозь зубы.

− Ты что такое говоришь? – испуганно спросила Ленкара, невольно отшатнувшись от эштарца.

Его слова и их тон, напугал ее настолько, что она спешно отдернула руку, прижимая ее к груди.

− Этот мальчик твой сын, − шептала она дрожащим голосом.

− Вот именно, что сын! – вскрикнул Эеншард, обернувшись. – А если ты родишь сына?! Я не хочу, чтобы наш ребенок соперничал с этим… кто он вообще?!

Ленкара нахмурилась.

− Ты понимаешь, что ты сейчас говоришь? – спросила она строго.

− Да! Я не хочу, чтобы ее ребенок был моим наследником!

Ленкара не ответила, звонко шлепнув мужчину по щеке. Она не была так сильна, чтобы причинить гиганту вроде Эеншарда боль, но удар от женщины для эштарца был страшным оскорблением. В черных глазах блеснуло что-то звериное. Его рука дернулась, замахнулась и замерла. Синие глаза решительно смотрели на него.

− Когда ты станешь королем, − заговорила внезапно Ленкара. – Когда ты станешь по-настоящему отцом и мужчиной, то именно ты будешь решать, как будут жить твои дети и твои подданные.

− Ты ничего не понимаешь, − прошипел он, сжимая занесенную для удара руку в кулак и медленно опуская ее.

− Учти, что я могу родить дочь, а после этого не родить тебе сына, − спокойно проговорила Ленкара. – Чем ты лучше своего отца, если вот так собираешься решить судьбу своего наследника?

− Заткнись, − прошипел Эеншард, проходя мимо.

Он бы зол, и его почти трясло.

− Эни! – крикнула Ленкара, понимая, что он собирается уйти. – Не делай этого, слышишь?

Он не ответил, а просто вышел. Понимая, куда именно он пойдет, принцесса набросила на голову большое темное полотно, увернулась в него, прикрывая живот, схватила свечу и выбежала в потайной коридор. До гарема дорога была не так близка и не так проста, но она ее знала.

Эеншард утверждал, что переходы северного крыла безопасны, и она никогда здесь никого не встретит, но в одном из поворотов она увидела свет и невольно застыла. В двух дюжинах шагов от нее стоял мужчина с подсвечником в руках. Он странно покачивал головой, стоя на месте. Его губы шевелились, но не произносили ни слова. Он показался Ленкаре неживым, слишком бледным, худым, с огромными темными кругами под глазами.