Аннетта не предполагала, что может ощущать столь сильную ярость. Чувство это заполнило ее всю и не находило выхода. Бессильная ярость — что же может быть унизительнее?

Она ошибалась, о как она ошибалась!

Ее дом во второй раз захватили враги, хрупкая безопасность отца разлетелась вдребезги, как стекло под ударом молота. Мысль, что угроза исходит от человека, которому она доверяла, кто стал ей так небезразличен, была особенно тяжела. И тем не менее душу ее раздирали чувства противоречивые. Как бы она ни презирала этого человека, она знала, что не сможет выдать его английским властям и принять на себя ответственность за его смерть. Она даже не смогла бы еще раз выстрелить в него. Воспоминания о прежнем лишали ее сил, а его прикосновение вновь возбудило волнение. Она хотела, чтобы он оставил ее дом, ее семью в покое. И все. С остальным она справится сама.

Аннетта села и заставила себя не обращать ни малейшего внимания на двух мужчин, находящихся в комнате и явно чувствующих себя очень неловко. Когда она объяснила, что ей надо позаботиться об английских раненых, один страж с равнодушным видом покачал головой. Здоровье врагов — поняла она — мало беспокоит этих разбойников. Хотя разбойниками эти двое в своих английских мундирах совсем не выглядели. Лица у них были чисто выбриты. Они походили на самых обычных людей, если не принимать в расчет блеск решимости в их взгляде. Их не тронут ни угрозы, ни увещевания. И подкупить их тоже невозможно. Их верность хозяину абсолютна и несгибаема.

Раньше она предполагала, что преданность пиратов покупается и продается, но никто из них и бровью не повел, когда она предложила им то малое, чем владела. Она попыталась разжалобить их сетованиями о больном отце. Она даже попробовала флиртовать с ними. Безуспешно.

Отношение к ней мнимого Джона Ганна заставило ее почувствовать себя хорошенькой и желанной, но он, очевидно, притворялся, чтобы не выдать себя с головой. Звездный Всадник. Даже сейчас, вспоминая его поцелуи, она не в состоянии была поверить, что он ее обманывал.

Что предпримет Джон Ганн — она продолжала его так называть, — когда вернется? Она понимала, что представляет для него опасность, как и все ее домашние. Может быть, он убьет их? Но если так, то почему он этого еще не сделал? И какое отношение имеет ко всему случившемуся Ноэль Марш? Ведь это он привез раненого в ее дом. Она припомнила все его посещения. Вечно закрытую дверь комнаты. Особенное внимание к этому пациенту. Хотя доктор всегда очень заботливо относился к тяжело раненным.

Так прошел час. Потом другой. Наступила полночь. Она слышала, как пробили большие часы в коридоре. Все в доме должны уже спать.

Всего в нескольких кварталах отсюда английские офицеры веселятся на балу у генерала Хоу. Ее даже приглашал один из прежних пациентов, но у нее не было ни бального платья, ни желания танцевать. А по правде говоря, зная, что скоро Джон Ганн уедет, она хотела перед расставанием как можно больше времени провести с ним.

Тем более она дура.

— Мне необходимо выйти, — сказала она и встала. Вспыхнувший румянец красноречиво пояснил смысл ее слов.

Двое стражей переглянулись. Наконец один из них покачал головой:

— Извините, мисс, но кэп очень ясно сказал, что мы не должны вас оставлять одну.

— Но он, конечно, не имел в виду?..

— Боюсь, он имел в виду именно то, что сказал, — твердо отчеканил солдат.

Она снова села. Мысли ее опять обратились к пистолету, хранящемуся наверху.

Но каким образом?..

Если она закричит и всех перебудит, то неизвестно, что сделают эти двое. Их «кэп» дважды предупредил ее, что безопасность всех находящихся в доме зависит только от нее. Но ведь здесь есть английские солдаты, и некоторые уже почти здоровы.

Почти. Она не может рисковать их жизнями. Кто-то тихо постучал. Солдаты явно обрадовались, и один отпер дверь. Джон Ганн вошел и скользнул по ним беглым взглядом.

— Все люди целы, и у нас есть корабль.

Двое ухмыльнулись, как мартышки, и Аннетте захотелось убить всех троих. Джон Ганн взглянул на нее и велел солдатам подождать за дверью.

Аннетте не понравился задумчивый блеск его глаз.

— Какой корабль? — спросила она, решив оттянуть время.

— «Мэри Энн». Он должен был отвезти мой экипаж в Нью-Йорк. Мы захватили корабль.

Аннетта закусила нижнюю губу.

— С помощью всего нескольких человек?

— Нас теперь больше, мы только что освободили заключенных из уолнат-стритовской тюрьмы, — ответил он, и кровь застыла у нее в жилах. Он так явно наслаждался своим успехом. Мужчины играют в свои мужские игры. Они с упоением разрушают все вокруг, а женщины, дети и старики расплачиваются.

— Вы безумец, — прошептала она.

— Да, говорят, — согласился он, но лицо и голос его стали серьезны. — У меня мало времени. Мы должны поднять паруса прежде, чем бал у генерала закончится. — И, помедлив, добавил: — Я хочу, чтобы вы написали письмо. Сообщите в нем своей тетушке, что внезапно и очень серьезно заболела одна из ваших родственниц и вы должны срочно выехать к ней. Ваш отец уезжает вместе с вами, и вы не хотели обеспокоить кого-либо своим отъездом.

— Но никто этому не поверит.

— Значит, вам придется постараться. Иначе я буду вынужден захватить с собой вашу тетушку, Франклина, Бетси…

— Вы не посмеете!

— Нет, Аннетта, посмею. От меня зависят жизни более чем полусотни человек. Я не могу рисковать тем, что вы поставите на ноги всех англичан.

Он снова помедлил и добавил:

— И еще одно. Никто из ваших близких не должен знать, что сюда приходил с обыском английский офицер. Никто пальцем на ваш дом указывать не станет, но вы-то знаете, что он приходил, и я не могу допустить, чтобы об этом узнали другие.

Взгляд его стал напряженным:

— Если кто-нибудь заподозрит, что вы укрывали в своем доме Звездного Всадника, все решат, что вы делали это добровольно вместе с вашими домашними.

Да, он прав. Он подверг все ее семейство ужасной опасности.

— Но зачем вам нужен мой отец? Оставьте его здесь.

— Вы хотите уехать одна, без него?

Он очень аккуратно поймал ее на слове. Ловушка захлопнулась.

— Куда?

— Туда, где он будет в полной безопасности и где сможет получить лучший уход.

— А почему я должна верить вам?

— Неужели вы думаете, что я могу причинить ему зло? — Голос у него явно смягчился.

Она вдруг вспомнила о том, как он был добр к отцу. Только ему одному удалось зажечь искру интереса в глазах старика. В этом она, пожалуй, могла верить пирату. По крайней мере, в том, что он не хотел причинять отцу зло. Но разве похищение не означает зла само по себе?

— Вы уже его причинили, — ответила Аннетта. — Вы сами сказали, что англичане не простят тех, кто дал приют преступнику.

— У нас больше нет времени, — голос его снова стал жестким. — Пишите письмо.

— У меня нет бумаги.

Он вынул листки из стола — те самые, что несколько дней назад попросил у нее, чтобы написать письмо ей самой.

— Вот вам бумага, — сказал он и с нетерпением стал ждать, когда письмо будет готово. — Что-то вы не торопитесь. Не приказать ли моим людям всех поднять на ноги? Из-за английских раненых, правда, могут возникнуть кое-какие проблемы.

— Вы не посмеете! — воскликнула она.

— Вы так думаете? В вашей английской тюрьме мои люди едва не умерли с голоду, ожидая, пока я их освобожу.

Теперь его глаза мерцали холодным зеленоватым блеском. Этот человек ничем сейчас не напоминал молодого непоседу-лейтенанта. Аннетта вздрогнула. Он способен на все — в этом она уже не сомневалась. Нет, она не может рисковать жизнью раненых солдат, ведь он возьмет их всех в заложники. Она быстро написала вполне убедительное послание про смертельную болезнь тетушки Эгнес, сообщив, что лейтенант Ганн уезжает в Нью-Йорк и она решила ехать с ним. В случае чего он может ее защитить. Отца она берет с собой, так как он к сестре Эгнес всегда был очень привязан. Она, Аннетта, надеется в скором времени возвратиться домой.