Брансон Робертс крутился среди поселенцев, составляя «закупочный лист»: так он мог рассчитывать на полную загрузку в дополнение к необходимым антиамебным препаратам. Если уж он собирался использовать свой остаток звездолетного горючего, желательно было сделать пробег выгодным, или даже полностью окупить весь тур.

Не так далеко был самый закрытый мир Ганзы, где обслуживали богатых туристов.

– На Реллекере изнеженным гостям не позволяют большего, чем заноза, – сказал Робертс. – Уровень их медицинского обеспечения известен всем.

Давлин со списком запчастей, необходимых для насосной и фильтрующей станций, встретил Брансона в маленьком космопорте. Теоретически, ему следовало воспользоваться оказией и отправить отчет президенту Венсесласу, но шпион не горел желанием привлекать к себе внимание Ганзы. Ему нравилось здесь, на Кренне, он уже сам почти поверил в легенду об обыкновенном колонисте, сочиненную для прикрытия. С глаз долой – из сердца вон… во всяком случае, он хотел в это верить.

Илдиране назвали Кренну «миром звуков». Серебряные родники, падающие вниз каскадами воды. Семена местных трав здесь издавали гремящий звук, как крохотные маракасы, когда ветер тревожил их. Насекомые, жужжащие и басовито гудящие днем и ночью, создавали прелестный музыкальный фон. Низкие холмы покрывал лес с колючими зарослями свирельных деревьев. Когда дерево умирало, с него сходила мягкая кора и оставалась пустотелая трубка. Местные насекомые прогрызали в ней ходы и даже легчайший ветерок заставлял дерево звучать словно флейту.

Это было очаровательное место, гораздо лучшее, чем многие другие в жизни шпиона.

Робертс еще не ступил на борт своего корабля, как вдруг прозвучал резкий сигнал тревоги, он означал, что какой-то корабль вошел в атмосферу. Робертс обеспокоенно оглянулся:

– Кто мог сюда прилететь? – вырвалось у него.

Один из сменных городских наблюдателей радостно выкрикнул из дозорной башни:

– Это почтовый гонец! – Затем, еще громче. – Почта пришла!

Почтовый гонец был маленьким, быстрым корабликом с встроенной автоматикой, чуть побольше обыкновенного спутника. Во время эмбарго такие посланцы были единственным способом обмена информацией между планетами, на которых не было зеленых священников для телепатической связи. Они также делали подробные снимки известных Ганзе поселений.

Робертс выхватил список из рук Давлина и птицей взлетел по трапу на борт корабля.

– Иди, читай свою почту. Я вернусь сразу, как закуплюсь, – бросил он второпях. – Между прочим, если совсем погано будет: я слышал, что куриный супчик творит чудеса.

Робертс взлетел, даже не завершив стандартной предполетной проверки, – и, вероятно, прежде чем почтовый гонец смог опознать его. Торговый корабль пронесся в небе за считанные секунды до прибытия почтового гонца. Постовой спутник начал перенос доставленных файлов и сообщений в базу данных Креннской сети: письма от родственников, деловые отчеты, новости, копии концертных видеозаписей и оцифрованных романов.

Не было материала, который не доставил бы поселенцам радость от воспоминания о доме; Давлин нашел странным, что Ганза послала столь маловажную миссию сюда, на далекую Кренну. Он знал, что каждое действие Бэзила имеет причину. И шпиону было крайне любопытно, чего опасался Брансон Робертс.

Хотя у него не осталось родных или близких друзей, Давлин не удивился, обнаружив среди полученных писем сообщение и для себя. Записка от «брата» Саула читалась, как обыкновеннейшая история удачная женитьба, смерть старой родственницы, напряженный семейный бизнес. Но, забрав послание домой, он декодировал текст и узнал о своем новом задании от Бэзила Венсесласа.

Сердце его, конечно, затосковало, но Давлин и раньше знал, что мирное существование на Кренне неминуемо должно было подойти к концу. В который раз ему предстоит стать официальным исследователем и задействовать свои экзосоциологические умения для разрешения загадки. Довольно скоро за ним прибудет корабль и заберет в мертвый мир Кликиссов, где шпиону приказано выяснить, что случилось с пропавшей археологической экспедицией.

Люди Кренны больше никогда не увидят Давлина Лотца.

Без сомнения, это была бы самая грандиозная история. Антон Коликос задался целью создать лучшую из написанных биографий его прославленных родителей, при этом ничего особенно-то приукрашивая.

Маргарет и Луис Коликосы раскрывали тайны погибших цивилизаций, погребенные под слоем тысячелетий, – иконописные герои, и их история могла выдержать испытание временем. Однако, его родители потребовали бы полной биографической достоверности, даже если рассказ стал от этого менее живописным.

Антон сидел за рабочим столом в университетском кабинете на Земле. Золотой солнечный свет лился через проемы окон, бродил по глянцу фотоснимков, сделанных еще в его детстве, пятнами ложился на разрозненные листы черновиков статей и публикаций в журналах.

В начале своей карьеры родители Антона, используя илдиранскую технологию сканирования, открыли древний город, похороненный под Сахарой. Они работали на Марсе, исследуя пирамиды в Лабиринте Ноктиса. Там Коликосам удалось найти факты, развенчавшие теорию о том, что эти странные объекты – останки погибшей цивилизации. Таким известием они повергли всех теоретиков в великое смятение. Но правда есть правда.

Потом Коликосы посвятили себя исследованиям развалин Кликиссов. Лларо, Пим, Корбус. После успешного испытания потрясающего Факела они отбыли на Рейндик Ко, и прошло уже несколько лет, а от родителей – никаких вестей.

Сначала Антон не беспокоился. В свои тридцать четыре он давно уже не поддерживал тесный контакт с родителями. Маргарет и Луис были самодостаточны, они выбирали для исследования планеты настолько изолированные, что могли пройти месяцы, а иногда и годы, пока сообщение дойдет из самых глухих уголков космоса. И до войны с гидрогами, значительно сократившей возможности транспорта и связи, для них было обычным делом надолго пропасть из поля зрения.

Однако, пять лет – это слишком долго. А ведь все это время с ними был зеленый священник…

Антон посылал многократные запросы влиятельным лицам Ганзы, но он был всего лишь сотрудником довольно скромного отдела в университете, и его письма не могли привлечь к себе внимание.

Антон подошел к окну, распахнул его так широко, чтобы можно было любоваться блестевшим на солнце океаном. Хотя в помещениях университета были установлены кондиционеры, он предпочитал открывать окно: так он мог чувствовать прохладный морской бриз в зеленом, как сад, районе Санта-Барбары.

Пять причудливых зданий Илдиранского факультета проектировали студенты. Новые структуры были воздвигнуты в необычных геометрических формах, с кристаллическими панелями и фасеточными поверхностями, напоминая о Миджистре, столице Илдиры. Вращающиеся фотонные круги бросали радужные блики на тротуары. Сияние жаркого калифорнийского светила делало это место еще более похожим на Илдиру, хотя и самые теплые ясные дни не могли сравниться с ослепительным блеском семи солнц, сиявших в илдиранском небе.

Отчасти воспользовавшись легендарным именем своих родителей, Антон занял достойное место в Отделе Изучения Эпоса. Мальчиком Антон помогал родителям в археологических раскопках под наблюдением верного учителя-компи. Временами Маргарет и Луису их ребенок казался скорее коллегой, чем сыном.

Он так и не научился заботиться о своем внешнем виде. Тощий как рельс, он вовсе не разбирался в моде и часто одевался невпопад, хватая тот костюм, что попал под руку. Его прямые каштановые волосы, подчас требующие мытья, были подстрижены практично, но совсем не оригинально. Из-за постоянного чтения ему дважды делали операцию на сетчатке для исправления зрения, к тому же он слегка косил.

Раньше казалось, что Антон последует по стопам родителей, но, хотя он любил тайны, душа лежала больше к легендам, чем непосредственно к истории. Антон защитил две диссертации, одну по малоизученным мертвым языкам, другую по сравнительной мифологии. Он был выдающимся исследователем фрагментов илдиранской «Саги Семи Солнц», подаренных Земле.