Джиллиан сдержалась. Нога ее почти касалась этого гнусного экрана.

Чтобы избежать искушения, она опустила ее на пол.

– Нисс, – спокойно спросила она, – почему микроветвь Библиотеки несет вздор?

Машина тимбрими вздохнула, как человек.

– Доктор Баскин, все кислородопоглощающие расы, за исключением человечества, вскормлены на семантике, развившейся в десятках взаимоотношений патронов с клиентами; и все это делалось под влиянием Библиотеки. А вот языки Земли по галактическим стандартам странные и хаотичные. Невероятно сложна проблема перевода галактических архивов на ваш необычный синтаксис.

– Все это я знаю! Во времена контакта ити хотели, чтобы мы все изучили галактические языки. Мы сказали им, как поступить с этой идеей.

– И даже очень красочно. Напротив, человечество приложило гигантские усилия, чтобы земная ветвь Библиотеки пользовалась англиком. Для этого нанимались в качестве консультантов кантена, тимбрими и другие. Но проблемы остаются.

Джиллиан потерла глаза. Так дело не пойдет. Почему Том считает, что эта саркастическая машина полезна? Всегда, когда ей нужен просто ответ, машина только задает вопросы.

– Лингвистическая проблема – их предлог в течение вот уже двух столетий! – сказала она. – И сколько времени они еще будут ею пользоваться? Со времен контакта мы изучаем языки, как никогда раньше. Мы справились с трудностями таких языков, как англик, английский, японский, и научили говорить дельфинов и шимпов. У нас достигнут даже некоторый прогресс в общении со странными существами – соларианами, живущими на земном Солнце!

– Однако Институт Библиотеки по-прежнему утверждает, что в нелепых несоответствиях и плохо переведенных записях виноват наш язык!

Дьявольщина, мы с Томом знаем четыре или пять галактических языков. Дело не в лингвистических трудностях, а в странных данных, которые нам сообщают!

Нисс негромко пожужжал некоторое время. Затем светящиеся точки на экране превратились в два несмешивающихся потока и распались на капли.

– Доктор Баскин, разве сейчас вы не назвали главную причину, почему такие корабли, как «Стремительный», бороздят космос? Они ищут несоответствия в данных Библиотеки. А цель моего существования – поймать Библиотеку на лжи, выяснить, правда ли, что могущественные расы патронов, как вы выражаетесь, «вешают лапшу на уши» младших разумных, как люди или тимбрими.

– Почему же ты мне не помогаешь? – Сердце Джиллиан забилось. Она ухватилась за край стола и поняла, что чуть не сорвалась из-за раздражения.

– Почему меня всегда так поражает человеческий взгляд на мир, доктор Баскин? – спросил Нисс. Голос машины звучал почти сочувственно. – Мои хозяева тимбрими необычайно хитры. Их приспособляемость позволяет им выжить в самых ужасных условиях. Но и они попали в ловушку галактического образа мыслей. Вы, земляне, со своим свежим взглядом на вещи можете разглядеть то, чего не увидели они.

– Разница в поведении и верованиях кислородопоглощающих огромна, но человеческий опыт уникален. Тщательно и осторожно возвышенные расы никогда не совершали таких ошибок, как люди в предконтактном состоянии. Эти ошибки делают вас уникальными.

Джиллиан знала, что это правда. Люди совершали невероятные глупости; их никогда бы не совершили расы, знающие о существовании законов природы.

В эти дикие столетия развивались жуткие суеверия. Допускались самые разные способы управления, интриги, философские школы. Как будто сирота-Земля стала планетой-лабораторией, в которой проводилась серия странных экспериментов. Какими бы нелогичными и позорными ни казались теперь эти эксперименты, они обогатили современного человека. Мало кто сумел сделать столько ошибок за такое короткое время или пытался бы решить столько неразрешимых проблем.

Художники Земли высоко ценились пресыщенными ити, им хорошо платили, и они сочиняли сюжеты, которых не мог вообразить никакой галакт. Тимбрими особенно нравились земные книги в стиле фэнтези, с драконами, чудовищами и волшебством – чем больше, тем лучше. Эти книги казались им необыкновенно яркими и гротескными.

– Меня не обескураживает, когда вы сердитесь на Библиотеку, – сказал Нисс. – Я рад. Я учусь на вашем раздражении! Вы сомневаетесь в том, что вся галактика считает само собой разумеющимся.

– Помогать вам – моя вторичная задача, миссис Орли. Главная – наблюдать, как вы страдаете.

Джиллиан моргнула. Машина не зря применила такой древний способ, это попытка еще больше рассердить ее. Она сидела неподвижно, пытаясь разобраться в своих противоречиях и эмоциях.

– Так дело не пойдет, – сказала она наконец. – Это сводит с ума. Я как будто заперта в душном помещении.

Нисс ничего не ответил. Джиллиан следила за светящимися точками на экране.

– Ты предлагаешь на время оставить это? – спросила она наконец.

– Может быть. И у тимбрими, и у людей есть подсознание. Может, позволим ему повозиться с этими проблемами.

Джиллиан кивнула.

– Я попрошу Крайдайки послать меня на остров Хикахи. Изучение аборигенов крайне важно. Я думаю, это самое главное, конечно, после нашего спасения.

– Нормальная точка зрения по галактическим стандартам и потому неинтересная для меня. – В голосе Нисса послышалась скука. На экране появились темные вращающиеся линии.

Джиллиан послышался легкий хлопок.

Она связалась по коммуникатору с Крайдайки.

– Джиллиан, ваше пси перерабатывает. Я собирался с вами связаться.

Она сразу села.

– Новости от Тома?

– Да. Всссе в порядке. Он просит меня передать вам поручение. Можете сейчас прийти ко мне?

– Иду, Крайдайки.

Она закрыла дверь лаборатории и заторопилась на мостик.

Би Чохуан лишь глухо гудела, изумляясь масштабу битвы. Как умудрились эти фанатики собрать столько сил за такое короткое время?

Маленький синтианский корабль-разведчик Би, скрываясь в хвосте, опускался на каменное ядро давно мертвой кометы. Система Ктсимини озарялась яркими вспышками. На экранах корабля виднелись боевые флоты, сходившиеся в смертоносной схватке, убивавшие друг друга и снова расходившиеся. Создавались и распадались союзы, когда это казалось выгодным участникам. И в нарушение кодекса Института Цивилизованных Войн, никакого снисхождения друг к другу…

Даже Би, опытный разведчик синтианского анклава, ничего подобного никогда не видела.

– Я была наблюдателем при Паклатугле, когда клиенты J'81ek нарушили свой договор на поле битвы. Я видела ритуальную войну союза Повинующихся с Отрекшимися. Но никогда не видела такого бессмысленного уничтожения!

Неужели у них нет гордости? Они не умеют ценить искусство войны?

Прямо у нее на глазах в результате предательства распался самый сильный союз, один фланг обрушился на другой.

Би с отвращением фыркнула.

– Неверные фанатики, – пробормотала она.

С полки до нее донесся щебет.

– Кто из вас это сказал? – Би взглянула на маленьких, похожих на деревянную мозаику вазунов; каждый смотрел на нее из люка своего крошечного шпионского шара. Вазуны защебетали, но никто не сознался.

Би снова фыркнула.

– Конечно, вы правы. У фанатиков быстрая реакция. Они начинают драться не задумываясь, а мы, умеренные, сначала должны подумать, а потом действовать.

«Особенно сверхосторожны синтиане, – подумала она. – Земляне – наши союзники, но мы только робко ведем переговоры, размышляем, посылаем протесты в галактические Институты и внедряем разведчиков и шпионов, чтобы наблюдать за фанатиками».

Вазуны предупреждающе защебетали.

– Знаю! – выпалила Би. – Вы думаете, я плохо знаю свое дело? Перед нами робот-наблюдатель. Один из вас займется им, и не беспокойте меня!

Разве не видите, что я занята?

Глаза смотрели на нее. Одна пара исчезла, вазун скрылся в своем маленьком корабле, люк закрылся за ним. Через мгновение разведчик вздрогнул, из него вылетел маленький корабль..