Один конец теннанинской распорки свободно повис, сломанный балкой Олело.

Дельфин, обычно внешне индифферентный, смотрел на Свесси с явным беспокойством.

– Ну, мальчики и девочки, – простонал Свесси, – как же мы оживим этот корпус, если сами вредим ему больше, чем враг? Кто нам поверит, что он может летать с такими дырами?

Олело махнул хвостом и печально защелкал.

Свесси вздохнул. После трехсот лет с дельфинами все равно нужно обращаться осторожно. Разнос способен сломать их. Гораздо лучше действует ободрение.

– Ну ладно. Попробуем повторить. С каждым разом у вас получается все лучше.

Свесси покачал головой и подумал, какая муха его укусила, когда он решил стать инженером.

Битва переместилась в другой район космоса; флот танду и на этот раз уцелел.

Группа птаха объединилась с теннанинцами и губру, продолжали оставаться опасными соро. Братья Ночи почти все уничтожены.

Акцептор расположился в самом центре паутины и осторожно открывал свои щиты согласно инструкциям. Его хозяева танду на протяжении тысячи лет учили акцепторов пользоваться мозговой защитой, чтобы не упустить чего-нибудь важного.

Убрав все барьеры, акцептор оживленно воспринял окружающее пространство, лаская облака пара и пролетающие обломки. Он легко обходил заряженные пси-ловушки и антивероятностные поля. Приятно смотреть на битвы, но они опасны.

Угроза опасности – этому танду учили акцептора насильно. Втайне раса акцепторов воспринимает это не очень серьезно. Разве может произойти что-нибудь действительно ужасное? Так смотрят на мир сумасшедшие эписиархи!

Акцептор заметил нечто незначительное для обычного состояния. При свободном эспер-восприятии кораблей, планет и снарядов он, конечно, был бы слишком увлечен, чтобы уловить такую несущественную помеху – мысли одинокого организованного разума.

Акцептор, обрадовавшись, сообразил, что их источник – синтианин!

Здесь есть синтиане, и они пытаются связаться с землянами!

Это аномалия, и потому она прекрасна. Акцептор раньше никогда не воспринимал смелых синтиан.

Да и синтиане не славятся своими пси-способностями, но этот отважно пробирается среди мириад пси-детекторов в окружающем пространстве.

Величие подвига – в его неожиданности… еще одно доказательство превосходства объективной реальности над субъективной, вопреки всем безумиям эписиарха! Способность удивляться – двигатель жизни.

Акцептор знал, что будет наказан, если станет слишком долго любоваться открытием и не доложит о Нем. Это тоже чудо – «наказание», с помощью которого хозяева танду могут направлять племя акцепторов в ту или другую сторону. 40 000 лет оно удивляет их. Как-нибудь они с этим справятся. Но торопиться некуда. К тому времени они сами могут стать патронами. Подождать еще шестьдесят тысяч лет – очень легко.

Сигнал синтианского шпиона угас. Очевидно, ярость битвы увлекла его дальше от Ктсимини.

Акцептор слегка пожалел об утрате. Но теперь перед ним раскрылось великолепие битвы. В нетерпении насладиться ею акцептор решил доложить о синтианине позже… если не забудет.

Том через плечо взглянул на собирающиеся облака. Пока трудно сказать, захватит ли его буря. Ему еще далеко лететь.

Солнечный планер негромко гудел на высоте четыре тысячи футов: маленький самолет не предназначен для побития рекордов. Всего лишь узкий каркас. Винт приводится в движение солнечной энергией, падающей на широкие прозрачные крылья.

Сверху кажется, что мир-океан Китрупа покрыт крошечными белыми шапками. Том летел на северо-восток, предоставив пассатам выполнять основную работу. Те же ветры сделают возвращение – если оно состоится – медленным и опасным.

Выше более сильный ветер гонит на восток темные тучи, которые преследуют самолет.

Том летел почти на наугад, только оранжевое солнце Китрупа помогало ориентироваться. Компас здесь бесполезен, потому что богатый металлами Китруп – сплошная магнитная аномалия. Ветер свистел мимо маленького конического носового щита самолета. Лежа ничком на узкой платформе, Том его почти не ощущал.

Жаль, что у него нет еще одной подушки. Локти у него устали, шею начинало сводить. Том много раз пересматривал список снаряжения, пока не обнаружил, что выбирает между пси-бомбой, которая необходима для достижения цели, и дистиллятором воды, без которого ему не выжить. То, что он отобрал в результате компромисса, привязано к платформе под подушкой. И бугры не позволяют расположиться поудобнее.

Путь бесконечно однообразен – море и небо.

Дважды на некотором расстоянии пролетали какие-то существа. Впервые стало ясно, что на Китрупе есть и летающие животные. Могли ли они развиться из летучих рыб? С самого начала он был несколько удивлен, заметив пустоту воздушного пространства планеты.

«Конечно, эти существа могли быть созданы какими-то древними галактическими обитателями Китрупа, – подумал он. – Там, где не справляется природа с ее разнообразием видов, вмешиваются разумные. На водной планете я встречал кое-что и похлеще летающих животных».

Том вспомнил, как вместе с Джиллиан сопровождал старого Джейка Демва на университетскую планету тимбрими Катреннлин. Между встречами и совещаниями они с Джилл сумели выбраться в большой континентальный заповедник, где видели, как огромные стада клиду в абсолютно точном и сложном геометрическом рисунке паслись на травянистых равнинах. Рисунок, как муаровый узор, менялся одновременно, без всякой связи между животными.

Тимбрими объяснили, что много лет назад на Катреннлине жила древняя галактическая раса, которая запрограммировала клиду эти рисунки в нечто вроде головоломки. И с тех пор никто не смог разгадать эту загадку. Если это вообще возможно.

Джиллиан предположила, что рисунки усвоены клиду ради собственной выгоды. Любители головоломок тимбрими думали по-другому.

Том улыбнулся, вспомнив это путешествие, их первое совместное дело. С тех пор они с Джиллиан видели столько чудес, что и не счесть.

Ему ее уже не хватало.

Местные птицы – или что-то другое – свернули в сторону от собирающихся туч. Орли провожал их взглядом, пока они не скрылись из виду.

Там, куда они полетели, нет никакой суши.

Самолет делал почти двести миль в час. Примерно через два часа он доберется до северного края островной вулканической цепи. Радио, слежение со спутников, радар – все это теперь недоступная роскошь. У Тома только карта на ветровом щите, чтобы не сбиться с пути.

Обратный путь легче. Джиллиан настояла, чтобы он взял с собой инерционное записывающее устройство. Оно приведет его назад вслепую точно на остров Хикахи.

Если, конечно, представится такая возможность.

Сгущались тучи над головой и сзади. Котел Китрупа закипал. Том решил, что место для посадки предпочтительнее найти до начала бури.

В полдень он увидел еще одну стаю летающих существ, дважды заметил, как в воде движется что-то огромное и извилистое. И оба раза это исчезало быстрее, чем он мог рассмотреть подробности.

На поверхности воды плавали водоросли. Некоторые срастались в плавучие острова. Может, летающие существа живут на них, лениво подумал Том.

Он боролся со скукой, как мог, и уже возненавидел предмет, лежащий под его левой почкой.

Грозовой фронт теперь лишь в нескольких милях сзади. И тут на севере что-то замаячило – какая-то слабая полоска на фоне серого неба.

Он прибавил оборотов и свернул в ту сторону. Показалась дымящаяся воронка. Огромный столб дыма извивался и уходил на северо-восток.

Том сражался за высоту, а грозные облака уже закрыли полуденное солнце и на солнечные коллекторы упала тень. Прогремел гром, вспышки молнии осветили ландшафт.

Когда пошел дождь, стрелка амперметра переместилась за красную черту.

Двигатель начал задыхаться.

Да. Вот он! Остров! Гора вдалеке и почти скрыта дымом.