Олег очнулся и был крайне удивлен этим обстоятельством. Последнее, что он помнил, был взмах сверкающего лезвия. Сейчас перед ним из мрака медленно проступало лицо Рададора, полное внимательного участия. Впрочем, в тот момент Олег не сразу узнал своего нового друга. В глазах плавали какие-то точки, и сфокусировать взгляд на чем-то определенном было очень непросто — весь окружающий мир двоился и расплывался.

Вдруг нечто большое и шершавое проехалось по лицу молодого человека сверху вниз, и Олег понял, что это — рука рыцаря. Ладонь, сухая и горячая, пахла чем-то вкусным, словно в ней только что держали сдобную булку.

— Очнись, — почти ласково сказал Рададор. — Первое испытание ты выдержал с честью.

Но Олега эта новость нимало не взволновала.

— Я вообще не горел желанием проходить… — Остальное и так было ясно.

— Возможно, я немного перестарался, — несколько смущенно проговорил рыцарь.

— Ничего, — постарался смягчить свою резкость Олег, — все нормально. Просто это скорее нужно было тебе…

— Возможно, — согласился рыцарь. — однако совершенно незачем сидеть на полу.

Олег огляделся и обнаружил, что действительно сидит на полу, опершись спиной о стену. Иллюзия бесконечной Вселенной, переполненной звездами, исчезла как сон. Он снова был в своей маленькой комнате. Правда, вид она имела довольно необычный — пол, стены и даже потолок были обиты черным пергамином, явно украденным на соседней стройке. На полу было рассыпано нечто вроде стирального порошка. Посередине комнаты торчала импровизированная газовая горелка, от которой к двум полуспущенным волейбольным камерам вились гибкие резиновые шланги. И отовсюду торчали гвозди с отполированными шляпками и закопченными штоками. Между ними была напутана медная проволока.

«Сотки, — подумал Олег, глядя на гвозди, они и сейчас напоминали звезды. — Иллюзия».

Олег подтянул колени к подбородку и, упираясь спиной в стену, медленно поднялся. Комната качнулась и поплыла в сторону. Рададор подхватил молодого человека и отвел его в другую комнату.

Олег еще долго лежал на диване, приходя в себя. Голова шла кругом, в желудке было нехорошо и сердце билось какими-то судорожными толчками. Диван раскачивался, словно шлюпка в шестибалльный шторм, и норовил выскользнуть из-под Олега. Однако это мучительное состояние было не долгим. Через некоторое время молодой человек воспарил в объятиях Морфея и вернулся к действительности снова легким и здоровым, словно все происшедшее было лишь дурным сном.

Олег открыл глаза и увидел свою комнату будто бы впервые. Некоторое время он думал, что еще спит, — так необычно выглядело окружающее, хотя все было на своих, привычных местах. Почти такими же глазами он смотрел на нее, вернувшись из армии. Предметы, образы которых с любовью хранились в памяти, постепенно теряют четкие контуры, подробности истираются и при новой встрече, после долгого отсутствия, кажутся совершенно не такими, какими ты их оставил. Их как бы открываешь заново. Так и Олег, медленно скользя взглядом по комнате, с удивлением отмечал, что секретер в углу стоит немного под наклоном; что, делая ремонт, он все же ошибся и наклеил обои косо. Тут же хозяйским глазом отметил, что неплохо бы в конце концов что-то сделать с подлокотником кресла — он держался на честном слове. На притулившемся между кресел столе лежал голубой больничный лист, и Олег вдруг вспомнил, что в понедельник надо идти выписываться на работу. Впрочем, тут же его взгляд заскользил дальше к серванту, в котором были расставлены немногие предметы, называемые хозяином «мои хрустали». Между сервантом и окном стоял древний, но еще крепкий стул. На балконе во все стороны торчали рейки, и Олег огорчился — он любил во всем порядок. Намереваясь пойти на балкон и поправить непослушные деревяшки, он сел на диване, но тотчас же забыл о своем намерении и продолжил осмотр с искренним любопытством, словно был здесь впервые. Справа от окна, на старой, комодообразной тумбочке стоял телевизор «Рубин-714». У стены стояли еще два стула. Дальше был диван, на котором Олег сидел. Над диваном висели полки с расставленной на них коллекцией пустых бутылок. Рядом висело несколько городских пейзажей. Олег писал их сам и гордился скрупулезной точностью работы. С обеих сторон от двери стояли еще две тумбы, одна из которых содержала внушительную коллекцию пластинок, а другая — аппаратуру для их прослушивания. Олег работал радиомонтажником и все, кроме проигрывателя, собрал сам.

Ему вдруг захотелось услышать какую-нибудь до боли знакомую мелодию, и на проигрыватель был поставлен диск «Лед Зепелин».

Рададор появился внезапно, словно разбежался и впрыгнул в комнату. Он немного приглушил звук и опустился в кресло напротив дивана.

— Ну вот, — тепло улыбаясь, произнес он, — если судить по музыке, то ты уже в порядке. Ты — крепкий малый! Не многие, пройдя первое испытание, способны так быстро оправиться!

Олег некоторое время мрачно смотрел на него, потом ощупью нашел на тумбочке сигареты и не спеша прикурил.

— Вообще-то я не просил об этом, — наконец произнес он.

На лице рыцаря промелькнуло удивление, а когда оно исчезло, лицо это уже не было таким довольным, как вначале.

— Тысячи юношей на всех известных мне планетах мечтают об этом…

— Я — не из их числа…

— Ты мне не веришь?

— Слишком странно для того, чтобы быть правдой. — Олег был упрям.

— Но ты еще не понял…

— Своего счастья? — продолжил за рыцаря молодой человек. — Пусть так, но я не хочу жить в мире иллюзий, в котором живешь ты. Я не хочу быть мыльным пузырем, Черным плащом или Дон-Кихотом. Есть множество других способов устроить так, чтобы «крыша поехала». Попроще и подешевле…

— Ты не принял и не понял моей благодарности, — едва не до слез огорчился Рададор.

— Я и не ждал ее, — апатично пожал плечами Олег. — Тем более что в этой ситуации любой сделал бы то же самое. А теперь, оказывается, я же еще и должен благодарить…

Он вяло махнул рукой и снова затянулся дымом сигареты.