Принцесса сжала кулаки. Она впервые испытала чувство испепеляющей душу ненависти, от которой люди истекают желчью. Черными паучьими лапками непривычная злоба охватила некогда нежное сердце, выжимая из него по капли остатки детской доверчивости. «Мстить: за отца, за детей, за себя. Только тогда паук отвалится, напившись отравленной крови» — подумала она.

— Успокойся, придет и твое время. — сказала Стузи, будто прочитав мысли Принцессы.

— Что, похожа? — спросила Белобрысая, стараясь перевести внимание подруги на более занятную тему, — такие же волосы цвета седой крысы и рост под стать братцу. Правда, тот покрасивши будет, чем этот изможденный злобой скелет. Ладно, пошли…

Поплутав в лабиринте коридоров, подруги благополучно добрались до исходной точки и с чистой совестью свернуть налево от библиотечного входа. Девушки без сюрпризов вышли к вертикальной лестнице, а после вырвались на свободу, которую дарил знакомый пустырь.

— Как ты думаешь, что с отцом? — спросила Трелла, когда ее легкие наполнились прохладным воздухом ночи.

— Летаргия. — ответила Стузи, — я видела такое пару раз. Состояние схожее со смертью. Единственное отличие — тело не гниет. Но все вокруг свято верят, что перед ними покойник. Человек жив, но проснуться сам он не может. Хеллен постаралась на славу. Теперь гадай каким ядом она устранила Ревера! Да, плохо дело…

Трелла прервала подругу, ее мучили догадки и сомнения.

— Знаешь, я вспомнила, что когда убегала с лагеррийцем этой весной, то подсыпала в воду порошок, который мне дал Алдер. Он так и сказал: «Подсыпь немного в каждый графин, чтобы усыпить охрану». А теперь у меня не спокойно на душе.

Стузи присвистнула и стала как вкопанная Ее возмущение поддержали совы, которые раздраженно заухали в ночи. Белобрысая поняла свою оплошность, прочитав в многоголосом посыле — «Что за бестактная тварь мешает нам охотиться. Сейчас наше время. Дайте спокойно затравить мышь, а лучше зайца. Ну что за безобразие?». Деве пришлось извиниться и повинно ухнуть в ответ. После Стузи решила не в чем себе не отказывать и заорала во весь голос, на весь пустырь.

— Почему ты мне раньше об этом не рассказала?

— Да потому — что ты не спрашивала!

— Ну знаешь, это полностью меняет дело. Выходит, ты сама отравила собственного отца? Плоть от плоти! Гениально! Вспоминай, как выглядел порошок, от этого зависит жизнь Ревера!

— Обычный, чуть желтоватый.

— А запах?

— Я не помню.

Стузи взвыла волком, однако не так громко, чтобы нечаянно не нарваться на комплименты серых.

— Трелла, я конечно все понимаю… Любовь и все такое. У нас в лесу и не такое бывает. Весной под каждым кустами такого насмотришься, что шерсть дыбом. Но почему же отдаваться чувству так безоглядно? — кричала она

— Потому что так и должно быть! Да, я так считаю. Так и должно быть! Просто мне не повезло.

Стузи непонимающе заморгала длинными ресницами и приставила ладонь ко лбу.

— Ну что в нем было такого, отчего ты могла так потерять голову? Смазливая морда, напускная таинственность и мешок костей на равномерной подвеске. Ну может быть, еще одна поистине волшебная штукенция. Но, Трелла! Ты понимаешь, что он похотью уничтожил целую страну. Твою страну. Он и его сестрица вас растоптали, поработили и пользуют. А знаешь, что самое ужасное? Что он, кажется, вовсе не применял к тебе магию! Ты сама, и только по собственной воле. Отсюда такой сокрушительный результат. Правильно говорила древняя Агнесс, Исчерпания не достойны…

— Не старайся, сильней чем я сама себя наказала, уже не накажешь, а повинную голову меч не сечет! — ответила Трелла.

— Очень даже сечёт! Вспомни с чего начинался этот день! Ладно, давай думать, как с этим быть. Вспоминай, в чем находился порошок?

— В бархатном мешочке. Точно помню, что я забрала его с собой и унесла в саквояже. А потом, когда Алдер убил меня, он забрал саквояж с собой, значит порошок сейчас у него? И что теперь делать?

— Спешить в Лагеррию на полном ходу. Может повезет и мы успеем! А заодно, постараемся выкрасть близнецов. — ответила Стузи

Обессиленная Трелла упала на колени. Стузи шлепнулась рядом и обняла подругу.

— Ну, ладно, только не плачь! Мы справимся. И знаешь что, пошли- ка спать. Я сама едва на ногах держусь.

— А куда ж нам идти — кругом пустырь? Ни трактира, ни гостиницы.

— А лес на что? Устроимся с комфортом. В медвежьей берлоге.

— Потесним хозяина? — не удивляясь ничему спросила Принцесса.

— Просто займем пустующую. Что для нас медведи, когда у нас с тобой такие кровожадные враги, что не один хищник им в подметки не годится.

Седой слуга, превозмогая боль в измученной подагрой ноге, заставил себя подняться на цыпочки. Когда каблуки тяжелых туфель больше не отражали громом каждый его шаг, он бесшумно пересек коридор, замер у входа в королевскую опочивальню и прислушался. Возни и стонов слышно не было, но и тишина не освобождала вторгающегося от тяжкого бремени нежелательного свидетеля.

Дворецкий плюнул на ладонь, пригладил остатки торчащих дыбом волос, вознес короткую молитву сразу всем святым, расправил фалды черного камзола и тихонько толкнул дверь сухим плечом. Его руки дрожали, но не от старости, а от страха. О новом короле ходили нехорошие слухи. Проклятый колдун был не в меру горяч, зол и гневен. Вчера в людской зашел разговор об Алдере, охранники шепотком делились со слугами последними новостями.

По всему выходило так, что если ты чем-то не угодишь Его Величеству, то можешь не вернуться домой. Фат тогда едва сдержался, чтобы не выпалить собравшимся случайно подслушанные подробности личной жизни короля, но здраво рассудив, что его откровение никому не принесет пользы- смолчал. Сплетни наказуемы, а кто тогда прокормит его маленьких внуков и больную жену?

Фат осторожно преступая через разбросанные вещи, добрался до высокого окна, и подхватив узловатыми пальцами витой шнур портьеры впустил в темную комнату полуденный свет. В кровати лежал полуголый мужчина, длинные волосы цвета пепла разметались по белоснежному шелку. Хвала богам сегодня король спал один.

— Доброе …утро, Ваше Величество!

Алдер нехотя отрыл глаза и зевнул.

— Здравствуй, Фат! Какая сегодня погода?

— Солнечно и безветренно, Ваше Величество. — ответил слуга и стал уверено ретироваться, пользуясь моментом пока хорошее настроение короля не сменилось на фатальное для Фата.

Алдер удовлетворенно потянулся. Какой прекрасный сон он видел этой ночью. Такой реальный и сладкий, словно все, что ему пригрезилось, было явью. Трелла, горячая нежная и страстная позволила насладиться собой. Удивительно, но жена до сих пор оставалась лучшей из его женщин, выделяясь яркой вспышкой на фоне вереницы безликих любовниц, бывших до, и уж точно после нее.

А всему виной гордые, ни на что не годные плоскогрудые лагеррийки, коими Алдеру приходилось довольствоваться в последнее время. Здешние красотки не утоляли и сотой доли его тайных желаний. Чопорные и холодные.

Король усмехнулся, припоминая, как очередное женское тело утопало на днях в этой мягкой перине. Сероволосое отесанное бревно — нарочито притворно постанывало под ним, с отвращением ожидая окончания положенной природой экзекуции. То ли дело его рыжая чаззийка. Алдер почувствовал возбуждение, но память осадила его пыл. Черт, ведь совсем недавно ему пришлось овдоветь, причем, по собственной воле. Ну, возможно, это и к лучшему! Скоро королю Лагеррии и его войску отравляться в дальнюю дорогу. Там, куда он спешит, у него будет масса возможностей навсегда стереть из памяти почившую супругу. Но это так, приятное дополнение к основной цели.

Союзник? Хотя, не все ли равно в качестве кого начинать осуществлять задуманное. План прекрасен! Алдер оскалился, в нем взыграл азарт воина, которому не терпелось броситься в пучину боя, да так чтобы густая кровь поверженных не успевала стекать с оточенных граней меча. Прекрасная тренировка, особенно когда тебе не дорога ни одна из враждующих сторон.