— И что будет, если переборщить? — спросил кто‑то.

— Ничего хорошего, — ответила она. — Чтобы вам было понятно, я продолжу рассказ об оптимизации. С какого‑то момента человек приобретает способность дробить свое сознание на отдельные личности. Это трудно объяснить, надо почувствовать самому. Каждая такая личность может выполнять свою работу, а результаты их работы остаются достоянием сознания, когда оно становится единым. Я, например, могу думать одновременно о многих совершенно разных вещах. Это очень полезная способность, но не главное, чего мы добиваемся. По мере роста оптимизации, число потоков сознания растет, и в какой‑то момент вы получаете удивительную возможность непосредственного восприятия информации. Выглядит это следующим образом. Вы читаете книгу по какой‑нибудь научной дисциплине, по которой у вас есть только знание основ, и сразу же без сознательного обдумывания получаете о ней полное представление! В голове необыкновенное чувство ясности, позволяющее легко сосредоточиться на любой проблеме и быстро решить большинство из них. Это плюшки. Теперь перейдем к неприятностям. Тот предел, о котором я говорила, связан с ограниченным количеством личностей, которые может контролировать сознание. Если их станет больше, вы потеряете контроль и из единой личности превратитесь в их общежитие. Вероятность этого очень небольшая, но она есть. Мы наметили лечение таких людей, используя обратный процесс регресса мозга, но пока не можем ничего проверить из‑за отсутствия таких пострадавших. Да, та опасность, о которой я вам сказала, это пока всего лишь теория, но мы уверены, что она существует. Теперь о том, что мы вам предлагаем. Прежде всего те, кто не хочет собой рисковать, могут уехать и начать выполнять работу по своим силам. Все условия ваших контрактов продолжают действовать. Оставшимся мы предлагаем две программы. Первая продлится десять дней и, по нашему мнению, не должна нести опасности. Уже после нее у многих должно получиться дробление сознания, но пока только на два или три. Это уже шаг вперед и он будет должным образом материально стимулирован. Второй этап это усиление ваших возможностей до предельных или достаточных для наших целей. Такую работу я буду проводить с каждым индивидуально с приборным контролем. Прошедшие этот этап войдут в элиту компании, и их оклады для начала увеличатся вдвое. Если кому‑нибудь не повезет, мы приложим все усилия для его восстановления и компенсируем все неприятности материально. Те, кто сейчас уедет, возможно, еще смогут закончить программу через два–три месяца, но это без гарантии. Сейчас пусть встанут и выйдут из зала все, кто желает уехать. Для оставшихся десятидневная программа будет обязательной, а оставаться после нее или уехать, они решат после ее завершения. Я жду!

После того как большая часть собравшихся вышла, в зале остались тридцать два человека, в том числе и Сергей. Женщин среди них не было.

— Не скажешь, зачем был этот цирк? — спросил Нор. — Это ученые, и они обязательно подумают, что никакая оптимизация не даст такой сопле переломить руку тому амбалу. У тебя рука в пять раз тоньше, чем у него. Кто‑то говорил, что не будет использовать силу Гарлы по пустякам. Это была не ты?

— Ты еще напомни, что мне скоро восемнадцать, — недовольно сказала Ольга.

— Тебе скоро восемнадцать, — послушно повторил муж.

— Не будь занудой! — рассердилась девушка. — Они у нас увидят много такого, что не вписывается в привычные рамки. Ну и что? Одной странностью больше, одной меньше… Зато как минимум пятеро мужчин остались только благодаря моей демонстрации. Главное — результат, а он у нас близок к тому, на что рассчитывали — остались сто человек! Если столько же будет во втором заходе, уже наберется на НТЦ. И я думаю, что, если не будет пострадавших или я их вылечу, со временем часть тех, кто уехал, захочет вернуться. Посмотрят на возможности своих коллег и на их оклады…

Они беседовали, лежа на кровати, в своей квартире, ничем не отличавшейся от других в этом доме. Только вместо двух кроватей им поставили одну двуспальную, а вторую спальню обставили как гостиную.

— Может быть, — не стал спорить Нор. — Напускаем на них Гершевича?

— Да, проведет пять обработок, — ответила Ольга. — Мне его уже нужно отдавать, поэтому интервал будем делать в два дня. И обрабатывать он будет не только эту сотню, но и двести новичков. Когда мы его еще сможем урвать! После него попросим так же отработать Сашу, а если этого не хватит, сделаем еще сами по две обработки. И пока не ожидаем неприятностей, надо будет несколько раз съездить в Ржев.

— Все равно сейчас не закончим с охраной, — сказал Нор. — Разве что со службой безопасности. А охранников еще долго будут возить с других предприятий.

— Рано или поздно, но они закончатся! — мечтательно сказала Ольга. — И настанет свобода! Только попробуй сказать что‑нибудь против! Вечно ты разбиваешь мои мечты!

— Завтра ребята идут на учебу в свои институты. Всем, кроме Татьяны с Борисом, повезло попасть на бюджетное отделение. Я думаю, что они не будут учиться пять лет, окончат раньше.

— Скотство! — выругалась Ольга. — Какой дурак сказал, что хорошо быть богатым? Через несколько дней объявят о создании корпорации, и как тогда жить? Даже общаться с ребятами — это подставить их под удар! Вика на меня обижается, мол, пренебрегаю, а теперь будет еще хуже!

— Не переживай! — сказал Нор и обнял жену. — О нас известно всем, кому корпорация поперек горла, и объявление к этому мало что добавит. А врагов будем вгонять по уши в землю. Одной защитой войны не выигрывают. Пусть только кто‑нибудь посмеет укусить! Надеюсь, что Дерешков успел пожалеть о том, что связался с Фадеевым. Пока мы используем свою силу исключительно в мирных целях, но можем и врезать. Вряд ли у нас будет свобода, о которой ты мечтала, но через два месяца выполним все, что должны сделать для корпорации, и можно будет немного расслабиться и много отдохнуть. А с врагами пусть бодается служба безопасности. Там сейчас ребят не намного меньше, чем в центральном аппарате ФСБ, причем одни супермены. И денег у них до фига. Единственное, что нужно сделать, — это дать им знания языков. Фээсбешникам давали, а наши чем хуже? После этого Архипов сможет их отправить куда угодно, только перед этим надо малость подучить, а то одних языков будет мало.

— Да, надо, — вздохнула Ольга, — а это опять работа. Хватит говорить на эту тему, а то ты сейчас еще чего‑нибудь придумаешь. Я не дура и прекрасно понимаю, что у нас с тобой не будет свободы. Не может сила быть свободной. И корпорация не оставит нас своим вниманием, и президент, и многочисленные враги, и эта сволочь Ардес! А где‑то еще есть доры, которые наверняка не угомонились. Хорошо, если мы успеем закрыть от них Землю, а если нет? Я говорила Бортеневу о наблюдении за той дорогой, но он мои слова проигнорировал. Можно было бы самим поселить кого‑нибудь на «Фазенде», и пусть присматривают, только если придет сильный маг, они ничего не смогут сделать. Надо напомнить Субари о защитных шлемах и искать магически одаренных людей, причем так, чтобы о них почти никто не знал. Иначе все придется делать самим.

Егоров тоже решил остаться, а вот их соседи по квартире уехали, и вместо них заселили двух новичков, которые сразу же начали интересоваться тем, что здесь творится.

— Извините, ребята, — сказал им Валентин, — но будет лучше, если вы это завтра услышите от тех, кому положено с вами работать. Нас предупредили, чтобы мы на эту тему не болтали. Ничего страшного с вами не случится, наоборот, будет одна польза. Я не думаю, что нас кто‑то слушает, просто здесь принято придерживаться того, что говорит администрация, так что умерьте свое любопытство и не обижайтесь. Мне месяц назад сказали то же самое, и я не обиделся. Все равно потом подробно объяснили и ответили на вопросы.

— Они все равно обиделись, — заметил Сергей, когда соседи ушли к себе. — Ничего, завтра поймут. Ты остался на десять дней или до упора?