— Сразу к делу. Сейчас я выпущу мать, и ты отвезешь ее за пределы Асфентуса.

Тот хотел возразить, но я оскалилась, и он закрыл рот.

— Отвезешь ее, а потом мы спустимся в подвал вместе, и ты поможешь мне освободить Армана Рассони. Заберешь проклятый сундук и моего мужа. Вывезешь его отсюда. Понял?

— У меня другой приказ. Я должен вывезти вас.

— Приказы сейчас отдаю я. Иначе все отменяется. Я никуда не поеду. Вместо меня поедет Арман. Или так, как я сказала, или никак…или я вообще сдам тебя Рино, и тогда ты можешь себе представить, что он с тобой сделает.

После этих слов на невозмутимом лице Леона проступили капельки пота. Боится. Смертельно боится. Вот и отлично — пусть боится.

Когда я увидела мать, сердце сжалось от радости и сожаления, она так исхудала, она так плакала, увидев меня живой, целовала мое лицо, сжимала в объятиях, умоляла бежать вместе с ней…Ровно до того момента, пока не посмотрела мне в глаза. Она прочла там то, что я ей так и не сказала.

— Это утопия, Викки…ты не будешь с ним счастлива. Посмотри на него — в нем ничего, за что можно уцепиться. Только мрак, только черная дыра, он затянет тебя в нее, как в воронку, он погубит тебя, Викки. Беги от него. Отец поможет тебе скрыться.

Я отрицательно качала головой, а она гладила меня по щекам.

— Ты пожалеешь. Милая…как я пожалела, когда поняла, какой монстр твой отец. Но было так поздно, Викки. У тебя еще есть выбор, есть возможности. Он Зверь. Он садист. Ты не представляешь, на что он способен.

Я представляла. Намного больше, чем она. Я знала, что Рино — монстр…мой монстр, и пока я рядом с ним — в нем все еще остается что — то человеческое. Ненадолго…ровно до того момента, как он поймет, что я его предала.

— Он уродовал Армана на моих глазах, Викки. Это психопат и садист, милая. Ты бы не хотела знать, что он сделал с ним. А я… я все это видела своими глазами. Мне страшно, Викки. Он не пощадит тебя. Одна твоя ошибка — и разорвет на части.

И это я тоже знала лучше, чем она. Но я сама дала ему это право, я сама сказала, что вся принадлежу ему, и это действительно так. Я люблю этого монстра до такой степени, что готова быть разодранной на части. Мои часы уже тикают, и я хочу успеть… я должна успеть хоть что — то сделать.

— Все будет хорошо, мама. Все будет хорошо.

Я обняла ее, сжимая тонкие руки.

— Прощай, мама.

— Я буду молиться за тебя, милая….я буду за тебя молиться.

Я улыбнулась ей… Есть те, кто не созданы быть вампирами. Моя мама была именно такой. Чудовищной ошибкой обращения, и только отец мог поддерживать ее и заботится о ней, чтобы она не умерла с голоду. Дороти все еще верила в Бога и истово надеялась, что, если не будет убивать и пить человеческую кровь, кара Господня не настигнет ее. Но мне уже ни одна молитва не поможет.

Дороти вывезли на машине за пределы Асфентуса и она позвонила мне, сообщив, что купила билет на самолет. Она все еще звала меня с собой.

К рассвету я спустилась вместе с Леоном в подвал с несколькими пакетами крови. Леон нес сумку с инструментами. Снять с Армана кандалы и вскрыть люк, находящийся в подвале. Через него они должны выбраться наружу. Ворота временно обесточены, а по ту сторону ограды Леона ожидает машина.

Я нашла Армана в одной из клеток и то, что я увидела, заставило меня согнуться пополам от тошноты, подступившей к горлу. Его глаза были завязаны грязной окровавленной тряпкой, а на теле не осталось живого места. Он валялся на полу, скрючившись, обхватив себя руками, как загнанное, забитое животное. Испуганное, подыхающее от боли и страха.

Даже не почувствовал меня… Я влила в него несколько пакетов с кровью, придерживая за голову, надавив на щеки. Как же мало у меня времени. Ничтожно мало.

— Пора уходить!

Леон появился передо мной, сжимая в руках небольшой стальной ящик, отливающий блеском.

— Еще немного времени.

Тот бросил взгляд на Армана.

— У нас его нет. До рассвета час. Мы должны выехать до того, как начнется пересменка у охраны. Ваш отец не будет меня долго ждать.

Я в отчаянии посмотрела на Армана, который шевелил потрескавшимися губами и жадно ловил капли крови.

Послышался шум открывающихся ворот и шорох покрышек по гравию. Глаза Леона расширились от ужаса. Мы поняли это оба… Рино вернулся. «После моего звонка…почувствовал…»

Сколько времени займет, прежде чем он спустится сюда?

— Бросайте его. Мы еще успеем! — Леон протянул мне руку, но я отрицательно качнула головой.

— Его забирай.

Звук шагов приближался, и я видела, как мужчина стиснул челюсти.

— Поздно. Я с ним не выйду. Так вы идете или нет?

Нет. Я уже никуда не иду… он понял по моему взгляду, скрылся в глубине черного коридора. Я слышала стук железа…скрежет и сильных хлопок…а потом тишина. Леон ушел. Я посмотрела на Армана и провела пальцем по его щеке.

— Прости меня… это я втянула тебя во все это. Сможешь ли ты когда — нибудь простить меня.

Только сейчас я понимала, что моя мать имела в виду под страшными пытками…только сейчас, видя, насколько он искалечен лишь за то, что посмел меня любить и заботиться обо мне. Я утащила его за собой в ад. В мой… В наш с Рино ад.

Лязгнул замок, и я вскинула голову, прижимая Армана к себе. Сердце билось так сильно, что, казалось, вырвется из груди. Рино вошел в подвал вместе с Арно и еще несколькими охранниками. Посмотрел на меня, потом на Армана, лежащего на моих коленях, на пакет крови.

— Проверь! — кивнул Арно и снова посмотрел на меня. Не сказал ни слова, только глаза стали черными, затянулись жуткой пленкой ненависти. Подошел ко мне и за волосы поднял на ноги, отшвырнул к стене с такой силой, что я, ударившись, отлетела на несколько метров. Наклонился к Арману, нащупывая пульс, провел пальцами по груди. Снял перчатку… Все как в замедленном кадре.

— Рино, нет! — я закричала, поднимаясь на ноги, бросаясь к нему, но он отшвырнул меня снова, вонзил когти в грудь Армана и повернулся ко мне с жутким оскалом.

— Рино, пожалуйста, я умоляю тебя, не надо…Я виновата. Не он. Он ни в чем не виноват. Пощади его. Накажи только меня!

Закричала, оглушая саму себя, сползая по стене, когда Рино вырвал Арману сердце и сжал в ладони с такой силой, что по руке потекла кровь… просто раздавил, глядя мне в глаза. На его лицо брызнули капли крови, и он, смахнув их тыльной стороной ладони, слизал с кожи. И это больше не был взгляд того Рино, которого я знала. Я видела монстра, психопата, который наслаждался тем, что только что сделал. Какая — то часть его ликовала и получила дикое наслаждение от убийства… «Он зверь. Машина смерти. Я сделал его таким. Он животное, Викки».

— Сундука нет! — голос Арно ворвался в звенящую тишину, наполненную запахом крови и смерти. Наполненную ужасом и моим отчаянием. Рино встал на ноги и подошел ко мне. Он не отреагировал на возглас Арно….и мне стало жутко, когда я поняла, что Рино уже знал об этом. Понял еще в тот момент, когда не нашел меня в доме.

— Оно того стоило, Викки?

Вымазал мне лицо кровью Армана, сжимая пятерней за скулы, пронизывая горящим взглядом, полным презрения:

— Скажи мне, сука, оно стоило того, чтобы раздвигать передо мной ноги и разыгрывать этот спектакль?

Я молчала, меня лихорадило, мне казалось, что мое сердце остановилось уже сейчас… оно перестало биться от осознания нашей потери.

— Мы вышлем погоню. Он не мог далеко уйти!

Но Рино ничего не слышал, он пачкал мои губы окровавленными пальцами и с ненавистью продолжал изучать мое лицо.

— Хорошая актриса… идеальная, Викки, — сжал мне горло второй рукой и приподнял по стенке вверх, — браво, тварь. Я, бл**ь, поверил!

Резко повернулся к Арно:

— Уведи ко мне в комнату. Выслать погоню. Заблокировать все входы и выходы с дома. Усилить охрану!

Он больше на меня не смотрел, отшвырнул как тряпичную куклу и пошел к выходу. Мне хотелось броситься за ним… но я не могла пошевелиться, ползла по каменному полу, стараясь не смотреть на труп Армана, захлебываясь слезами, понимая, что это действительно конец. Все бесполезно. Единственное, на что я еще надеялась, что когда — нибудь Рино поймет, почему…Может быть.