«Пришел и рухнул, словно камень…»
Пришел и рухнул, словно камень,
Без сновидений и без слов,
Пока багряными лучами
Не вспыхнули зубцы лесов,
Покамест новая тревога
Не прогремела надо мной.
Дорога, дымная дорога, —
Из боя в бой, из боя в бой…
Тимофей Сурменев
Парень
Твой дом, где давно я не был,
Ко мне с каждым шагом ближе:
Подобие звездного неба
Я пересекаю на лыжах.
Скользящие, как по маслу,
Они шелестят змеею
Иль сухо шуршат по насту —
И шорох летит за мною.
Разлукою истомленное сердце,
вперед лети:
Парень спешит на свидание —
дайте ему пройти!
Большим озаренный светом,
Иду по полям к востоку.
Пиджак распахнуло ветром,
И галстук трепещет сбоку.
Мне любо снегов свеченье
И по сердцу холод зимний,
Когда серебром повсюду
Седой оседает иней.
Сосен шумит собрание,
лес поперек пути,
Парень спешит на свидание —
дайте ему пройти!
Взлетел, а не въехал на гору —
И сердцу вдруг стало тесно.
Внезапно открылся взору
Твой дом, где крыльцо с навесом,
Где все — до последней мелочи —
Полно для меня значенья:
Три слова любимой девушке
Я там сказал в воскресенье.
(Первая дрожь признания,
Руки в огне горят…)
Парень спешит на свидание —
Нет для него преград!
На берегу Днепра
Не жалея ни гармоник, ни подошв,
На днепровском на зеленом берегу
Пляшет «Русскую» и «Ойру»
молодежь, —
Я одна лишь веселиться не могу.
В платье новом, одинокая, стою,
В косы ленты голубые вплетены.
Не услышу ли гармонику твою
От зареченской от милой стороны?
Все подходит и подходит
молодежь,
Круг танцоров, как на ярмарке,
широк.
Отчего же ты, любимый,
не идешь?
Или новую, московскую, завлек?
Беззащитной с виду кажется
пчела,
Но нечаянно не тронь ее, смотри!
Где, кудрявый, коротаешь вечера,
С кем вчера ты оставался
до зари?
Если б, девушки, вы знали,
как грущу.
Мне без милого и белый свет
не мил…
Не приходишь, и не надо.
Не прощу,
Если слову своему ты изменил…
Сердце будто приморожено
к ребру,
Стали пальцы, словно льдинки,
холодны.
Ой, подружки, говорят,
что не к добру,
Если месяц да не с правой
стороны!
Осень в колхозе
Замедленный времени поворот —
И сытая осень стоит у ворот.
Она в золотом возникает обличье,
Такая нарядная и простая,
И ветер свистеть начинает
по-птичьи,
И мчатся на юг журавлиные стаи.
Срывается с дуба коричневый
желудь
И падает в травы на желтые
листья.
Ребята картофель увозят
тяжелый
С полей, погоняя коней голосисто.
На водах багровые плавают
листья,
Кружится над крышами галочий
табор,
Пылают рябины румяные кисти,
И так над землею проходит
октябрь.
Виктор Троицкий
В теплушке
Опять я в теплушке.
Опять по Отчизне
Несет меня ветер военных годов.
Играет судьба молодой моей жизнью,
И север и юг — мой родительский кров.
И всюду со мною,
Как паспорт, на месте
Твой образ, такой беспредельно родной,
И радость и горе
Мы делим вместе,
И вместе мы скоро вступим в бой.
А если в сраженье
Придется мне туго
(Ведь разве сумеешь судьбу разглядеть?),
Мы скажем —
И я и моя подруга:
— Братишка, как надо сумей умереть!
18 марта 1943 г.
«Ты давно уже не пишешь…»
Ты давно уже не пишешь,
Мой товарищ дорогой.
…Над полями тише, тише
Песня льется за рекой…
Помнишь, как совсем недавно
Мы бродили по полям?
Нас везде встречала славно
Подмосковная земля.
Мы умели за портвейном
Неудачи забывать,
Мы умели вместе с Гейне
По Германии шагать.
Не во сне ли нам с тобою
Лореляй плела венок
И волною голубою
Заливало наш челнок?..
Где теперь ты, мой товарищ,
По земле родной идешь?
Ты в огне, в дыму пожарищ
Песни ль старые поешь?
Иль в полях, в сожженных селах
Ты нашел свой смертный час?
Где ты, Вовка мой веселый,
На земле большой сейчас?
Но учти, я крепко верю,
Что не кто-нибудь другой,
Постучишь, как прежде, в двери
Ты, товарищ дорогой.
И за дружеским портвейном,
Возмужавшие в бою,
Вспомним с грустью песни Гейне,
Путешествия в строю.
