Заглушил мотор и вышел наружу, прихватив с собой стаканчик с кофе. Сел прямо на капот машины, оперевшись спиной о лобовое стекло. Сделал глоток кофе. В отличие от своего образа крутого парня, я на самом деле обожаю каппучино и много-много сахара. Парни вечно ржут с этой моей привычки. Раньше они называли меня Алана. И это было обидно, черт возьми.

А еще я люблю Аланерацию за то, что это единственное место в городе, где можно увидеть звезды. Правда, сегодня небо затянуто тучами, кажется, будет дождь.

Я достал из кармана сигареты и сделал глубокую затяжку. Мне нравится чувствовать горьковатый вкус табака во рту. Это расслабляет. Вытащил из кармана сотовый телефон и быстро набрал номер матери.

— Привет, мам. Это Алан. Со мной все хорошо. Передавай отцу и Джой привет, — я немного помолчал и сделал очередную затяжку, — Ну … пока.

Нажал на кнопку отбоя, бросил телефон рядом с собой. Уже четыре года я не разговаривал со своей семьей. Мать и отец практически отказались от меня, как только узнали, что я уехал из дома навстречу лучшей жизни. Они не понимали меня и считали увлечение музыкой детским капризом. Они ждали, когда я перестану «валять дурака», как они это называли. Но мысль о том, чтобы прекратить заниматься тем, что я люблю просто убивала меня. Мне казалось, что скорее я откажусь от кислорода, чем от музыки. Мои предки слишком консервативные. Они никогда не понимали меня. Уехать из дома было лучшим решением за всю мою жизнь.

Все бы ничего, если бы только там не осталась Джой. Моя сестра. Она младше меня на год. Умничка Джой, как все ее называли. У нее все всегда правильно. Начиная от внешнего вида, заканчивая желанием во всем угождать родителям. Но не она сама это выбрала… Это моя вина, что она такая. Из-за меня она стала такой. Она не могла позволить, чтобы оба ребенка четы Картер разбили сердце своим родителям, и тогда Джой изменилась. Я предлагал ей уехать со мной, я знаю, она хотела этого. Сестра всю жизнь, сколько я себя помню, мечтала путешествовать. Но она отказалась. Я не стал дальше уговаривать. Нельзя преодолеть за другого человека его же собственные страхи.

Почувствовал первые капли дождя на лице. Глянул на часы, уже было шесть утра. В этом месте время бежит незаметно. Допил остывший каппучино и забрал пустой стаканчик с собой, выкину в городе, не хочу мусорить на своем месте. Завел мотор и тронулся с места. Дождь стал лить, как из ведра.

Сегодня я был нечестен сам с собой. Я думал и признавался во всем, только не в том, что гложет меня больше всего. Я так и не озвучил свой самый большой страх перед собой вслух.

Что если я больше не могу писать песни?

Когда я въехал в город, дождь окончательно закончился, и на небе уже вовсю красовалось солнце. Люди куда-то спешили, кто на работу, кто на учебу, кто домой. Услышал мелодию телефона.

— Да.

— Эй, чувак, ты где? — звонил Аарон.

— Я катался, — ответил, ничего не объясняя.

— Понятно. Так ты через сколько будешь? Я умираю с голода, купи пончиков.

— Аарон, заведи себе девушку, и пусть она тебя кормит, — сухо ответил другу.

— Зачем мне девушка, когда у меня есть ты, любимый, — игриво прошептал придурок на том конце провода.

— Ну ладно, сладенький, я исполню твой каприз, а потом ты исполнишь мой. Я как раз видел скидку на огурцы… — я засмеявшись, отключил телефон. Резко развернул машину, так, что поднял фонтан брызг, и тут же услышал женский визг.

— Не переживайте, все любят мокрых кисок, — прокричал в окно двум девушкам, но их лиц я не успел рассмотреть. И даже не ожидая ответа, выжал педаль газа до упора и рванул за пончиками.

САМАНТА

В кампусе жизнь била ключом. Студенты образовали в нем свой отдельный мирок, и теперь я тоже стала его частью. Это был словно один большой городок, со своими жителями и своими законами. Повсюду шатались молодые люди, столпившись отдельными кучками, со всех сторон был слышен смех и лилась музыка. Я боялась, что не смогу влиться во все это, шла из кабинета управляющего со своими вещами наперевес, стараясь не обращать ни на кого внимания. Но то и дело люди смотрели на меня с неподдельным интересом и казалось, что они рассматривают меня как подопытную лягушку под микроскопом.

Мне выделили комнату в корпусе В. Найдя нужное здание, вошла в него и тут же столкнулась с одной из девушек. Это была миловидная блондинка, типичная Барби, одетая в розовое платьице, яркое, до зубовного скрежета. Окинула меня надменным взглядом, поморщившись при виде моей одежды. В любимых кедах, потрепанных джинсах и толстовке рядом с ней я смотрелась инопланетянкой.

— Ты, наверное, новенькая? — сладким голоском пропела Барби, приподняв бровь.

— Да, — ответила, пытаясь обойти ее и продолжить свой путь.

Но девушка снова перегородила дорогу, встав в такую позу, будто прямо сейчас готова к фотосессии. Я невольно отметила ее фотогеничность взглядом фотографа. Посмотрела на нее вопросительно, не понимая, что ей от меня нужно.

— Я Салли, — сказала она, а я, не удержавшись, тихонько хмыкнула.

Имя как нельзя лучше подходило девушке, она и выглядела, как принцесса.

— Ну а меня зовут Сэм, — я набросила на себя одну из дежурных улыбок, — приятно познакомиться, Салли.

— А не ошибся ли ты корпусом, Сэм? — засмеялась со своей же шутки она. Смех у нее был звонким и переливчатым. На щеках появились ямочки.

— А ты местный консьерж, да, Салли? — сделав невинный взгляд, спросила в ответ.

Девушка забавно приоткрыла свой ротик, и я, воспользовавшись этим, отсалютовала ей рукой и пошла в сторону коридора. Нужная мне комната оказалась в самом конце. На дверной ручке висела табличка "Не беспокоить". Мне, определенно, уже нравится эта комната.

Хотя у меня был ключ, я решила постучать, зная, что буду жить не одна, а с одной из студенток. На стук никто не откликнулся, дверь же оказалась открытой. Я вошла в комнату, которая оказалась совсем крошечной. В ней поместились две кровати, расположенные в разных концах друг напротив друга, рядом с каждой стояла тумбочка, у окна два комода и у двери высокий шкаф. В комнате никого не оказалось. С правой стороны была еще одна дверь. Я стала осматриваться, стараясь понять, где мое место. Разгадать это было не трудно. Одна из кроватей была завалена кучей тряпья, на стене висели разные плакаты с изображением музыкальных групп. На тумбочке стояла кружка с кофе, от которой все еще исходил пар.

Я бросила свои вещи на кровать и села, облокотившись к стене. Прикрыла глаза, чувствуя усталость. Все же перелет и напряжение, в котором я находилась последние часы, давали о себе знать. Буквально через несколько минут та самая дверь отворилась, и из нее вышла моя соседка. Латиноамериканка. Девушка была обернута в полотенце, едва прикрывающее бедра. В ушах у нее были наушники, она резко остановилась, увидев меня.

— Так ты и есть моя подруга по несчастью? — спросила она, доставая наушники из ушей.

У нее просто невероятная прическа. С правой стороны волосы выстрижены под короткий ежик, с левой более длинные, переходящие в косую челку, спадающую на глаза. Но не это привлекло мое внимание. Цвет. Он ярко-розовый, с отдельными голубыми прядями. В сочетании со смуглой кожей цвета топленого шоколада — это просто ядерная смесь. Мне тут же захотелось взять в руки фотоаппарат и запечатлеть ее прямо сейчас.

— Можно сказать и так, — приветливо улыбнулась я ей, — я Сэм.

Девушка кивнула и прошла к своей кровати. Уселась на нее, приняв позу лотоса и посмотрела мне в глаза.

— Я Бьянка, — сказала она без тени улыбки, — ты должна ответить на мои вопросы.

Я засмеялась от такого напора.

— Будет допрос с пристрастием? А где же лампа?

Бьянка посмотрела на меня удивленно, и на мгновение стала похожа на маленькую девочку.