— Не здесь, — цедит он сквозь сжатые зубы.

Я вижу, что корделлианские солдаты замерли в ожидании приказа. Смех и музыка за их спинами не смолкают — никто из празднующих ничего не заметил.

Я придвигаюсь к Ноуму.

— Мы выплатим вам все, что задолжали, но Винтер никогда не согласится на ваши требования.

Я чувствую горячее дыхание Ноума на своем лице.

— Тебе никогда не одолеть меня, королева-дитя. Если придется, я сравняю это королевство с землей, и не менее жестоко, чем Тень Сезонов.

— Ты же это не всерьез? — хватает отца за руку Терон.

Ноум не отворачивается от меня.

— Всерьез. — Он наклоняет голову, и сквозь ярость на его лице проступает другая эмоция — презрение. — И что же ты намереваешься делать с тем, что не отдала мне? Ладно, хорошо. Попробуй договориться о помощи своему жалкому королевству. Но знай одно…

Он тычет в меня пальцем, и я, потрясенная, отшатываюсь назад. Откуда он знает?

— Никакие союзники не спасут тебя от моего гнева. Думаешь, я боюсь королевств Гармонии? Нет, королева… И это последняя наглая выходка, которую я спускаю тебе с рук. Других не потерплю. Я останусь жить в Винтере, пока ты будешь искать ключи, и, если ты вернешься, не найдя способа открыть дверь, я захвачу твое королевство. Никаких больше игр, никаких уверток. Винтер будет моим. Докажи мне, что ты не бесполезна. Докажи, что я не зря сохранил тебе жизнь.

Терон отталкивает отца от меня к краю помоста.

— Прекрати.

Но Ноум слишком увлекся, чтобы остановиться. Его верхняя губа приподнимается в оскале, и он безжалостно вцепляется в руку принца.

— Не думай, что я не понимаю, на чьей стороне твое сердце, мальчик. Это путешествие не только проверка для Винтера. Докажи, что ты заслуживаешь быть моим наследником. Я ни от кого более не потерплю игр со мной.

Я сжимаю губы, мышцы сводит судорогой. Чувствую оглушающую панику, которая поднимается изнутри и расползается по всему телу. Магия растет вихрящейся грозной бурей, продвигаясь все выше и выше к поверхности.

Я сдавленно сглатываю. Нет, не сейчас… Не желая вручать Ноуму доказательство моей слабости, я срываюсь с помоста. Прижав ладонь к груди, тщетно пытаюсь сдержать свою магию. Это я виновата. Конечно же, Ноум разгадал мой план. Было глупо надеяться, что он ничего не поймет. И теперь он поставил условие и назначил срок. Неужели я могла позволить осушить свое королевство до основания? Неужели не должна была давать ему отпор? Нет, разумеется, нет. Но только не так.

Магия бурлит во мне, выбивая воздух из легких. Я неровной походкой дохожу до двери и вываливаюсь в коридор. Стены заглушают шум празднования. Кто-то что-то говорит мне, но слова доносятся словно издалека. Я опускаюсь на пол, больно ударяясь коленями. Не дам магии вырваться. Я не слаба, я не боюсь.

— Моя королева! — Генерал встает передо мной на колени.

Я обхватываю себя руками и сжимаю зубы.

— Я… я сделала это…

Лицо Генерала смягчается. Смягчается…

— Вы попытались, моя королева. Но теперь все понимаете сами.

Я недоуменно моргаю.

Генерал позволил мне сделать это. Он не злится… Он дал мне повести себя так, как повела бы себя прежняя я, проверяя, насколько я выросла. Ханна поступила бы так же, зная, что я осознаю свое безрассудство.

И я действительно осознала. Я знала это с самого начала, просто думала, что смогу настоять на своем. Но лишь королева способна править королевством, а не осиротевшая девчонка-солдат. С чего я взяла, что мое прошлое нам чем-то поможет?

Ко мне склоняются обеспокоенные лица Нессы, Коналла и Гарригана. Генерал продолжает стоять передо мной на коленях, вновь бесстрастный.

— Вы в порядке, моя королева?

— Нет, — рычу я. Ненавижу его за то, что он не верит в меня. Ненавижу себя за то, что не верю в себя сама. — Но, клянусь, что буду в полном порядке.

Когда Мира появилась у помоста с очаровательным румянцем на щеках, Мэзер впервые в жизни в полной мере осознал значение слова «совершенство». Он бы возненавидел себя за мысли об этом, если бы несколько часов назад не поговорил с Мирой. На миг они почувствовали себя прежними: он — способным помочь ей, а она — неукротимой девчонкой с убийственными затеями. Теперь же он не мог отвести от нее взгляд. Она возвышалась над толпой и выражала признательность Корделлу и Отему. Она была где-то там — девочка, с которой он вырос.

Реальность обрушилась на него. Они не были прежними. Он стал лордом, она — королевой, и у нее был… Терон. Который улыбался ей сейчас… Мэзеру очень хотелось найти в его улыбке хоть толику притворства, но нет, она была чистой и искренней, и Мэзер ненавидел Терона за это. Именно поэтому он столько времени избегал Миру. Чтобы не видеть рядом с ней Терона и не вспоминать о том, что она нашла кого-то лучше его.

Мэзер отвернулся и нырнул в толпу. Он решил тайком улизнуть из бального зала, когда на его пути возник парень из тех, кого он тренировал.

— Лорд Мэзер?

Мэзер отступил, в голове заметались мысли. Грянули аплодисменты, и громко заиграла музыка. Должно быть, Мира закончила речь.

— Просто Мэзер, — поправил он. — Филипп, верно?

— Просто Фил, — отозвался тот с ухмылкой и показал в сторону города. — Мои друзья выторговали у корделлианцев эль. Судя по твоему виду, выпить тебе не помешает.

Из горла Мэзера вырвался хрипловатый смешок.

— Что, так заметно?

Фил уклончиво помотал головой.

— Здесь сегодня собралось два типа людей. — Он окинул взглядом толпу за спиной Мэзера. — Большинство празднуют. Остальные же пытаются забыть, что у Дженьюри такого празднования не было шестнадцать лет. — Взгляд Фила вернулся к Мэзеру. — И ты явно относишься к последним.

Мэзер пожал плечами.

— Я и не хочу об этом забывать, — признался он и, обернувшись, посмотрел в другой конец зала — на Миру, еще не сошедшую с помоста и беседующую с Ноумом, Уильямом и Тероном. Даже с такого расстояния он видел, что ее уверенность сменилась тревогой. Сцепив руки у живота, Мира то и дело ловила зубками нижнюю губу, вызывая у Мэзера страстное желание обнять ее за талию, прижать губы к ее уху и пообещать, что все будет хорошо.

— Ага, — многозначительно протянул Фил.

Мэзер снова повернулся к нему.

— Что «ага»?

— «Ага» то, что ты ничем не отличаешься от остальных винтерианских парней. — Фил указал на Миру. — Вздыхаешь по девушке, что спасла нас. Это естественно, как мне кажется, — потерять голову от человека, который сделал твою жизнь лучше. Не волнуйся, эль и этот твой недуг исцелит.

Мэзер моргнул. Конечно же, не он один влюблен в Миру. Однако, осознав это, он почувствовал себе еще более жалким.

— Где, говоришь, этот твой эль-целитель? — спросил он, и Фил рассмеялся.

Уйти с бала оказалось не так уж и сложно. Никто в их сторону даже взгляда не бросил, когда они вырвались за дверь в ночь. Дворцовые стены заглушили гомон и музыку, и, выйдя из переполненного бального зала на улицу, Фил и Мэзер очутились в тишине танцующих снежинок. Остановившись, Мэзер вздохнул полной грудью, однако Фил не сбавил темп и уже пересек половину двора, широкими шагами погружаясь в темноту города.

Хотя работы сегодня уже не велись, в воздухе стоял запах распиленного дерева и пота. Все вокруг было припорошено снегом. Сунув руки в карманы, Мэзер старался не разглядывать дома, мимо которых они проходили, но у него не получалось. На том доме Уильям бы обновил кровлю, этому зданию не помешала бы дверь покрепче, а окна вон той постройки вообще никуда не годятся.

Фил пихнул Мэзера в плечо.

— Ты перестанешь чувствовать себя таким жалким в окружении людей, которые чувствуют то же самое.

— Правда?

— Не-а. Но все будут счастливы видеть того, кто ежедневно растирает их в порошок.

Мэзер хмыкнул.

Миновав несколько улиц, Фил трусцой подбежал к одному из домов и громко постучал в дверь. Изнутри доносился смех, звучащий неуместно в полуразрушенном домишке. Эту часть города еще не начали восстанавливать: серая деревянная дверь покосилась, окна без стекол завешены мешковиной. Здания на этой улице пустовали, и смех раздавался только в одном-единственном доме, преградой вставшем на пути царившей вокруг печали. Дверь открыл парень чуть помладше Мэзера и Фила. Расплывшись в ухмылке, он ткнул Фила кулаком в плечо.