В конце концов она вынырнула на поверхность небольшого спокойного колодца; и Зашаран ожидал ее, чтобы помочь ей выйти из воды, и завернуть ее в плащ, и дать ей выпить тиарнк, как это уже было однажды, хотя в тот раз он вытирал с ее лица песок, а не воду. Она обернулась, чтобы взглянуть в колодец, и увидела золотой глаз, смотрящий на нее, и она не знала, был ли это очень большой глаз или же очень маленький,

— Благодарю тебя, — произнесла она. — Благодарю тебя. Где-то — не ушами, но в сердце, или в животе, или в пятках — она различила ответ: К твоим услугам.

— Добро пожаловать домой, — сказал Зашаран.

Рут стала взрослой, вышла замуж, и родила двоих детей, и написала три научно-популярных бестселлера о загадках, что загадывает нам мир природы и на которые поколения ученых не могут найти ответа. Однажды она набрала в компьютере слова легенды Дамара. Поисковая система выдала немного подходящих результатов. Волна интереса к стране, возникшая после получения независимости, схлынула, и сообщения о Дамаре отошли на задний план в международных новостях.

Несколько минут потребовалось, чтобы найти сведения о королеве Фортунатар Ясновидящей. В тексте говорилось о ее сводном брате, ее успехах в качестве третейского судьи и о песчаных бурях, досаждавших людям во времена ее правления. После нескольких абзацев убористого текста статья заканчивалась словами:

В правление Фортунатар начала свое творчество одна из самых знаменитых дамарских писательниц. Жизнь Хеттар сама по себе представляет интерес; а существует легенда, будто она появилась из ниоткуда, вышла замуж за Стражника Четвертой Песчаной Границы, Зашарана, и рассказывали, что после ее появления ни один человек не пропадал в песчаных бурях Каларшана и что бог песка ненавидел ее за это. Она знаменита циклом рассказов под названием «Путешествие», главная героиня которых носит странное, недамарское имя Рут.

Ищите витрину, — говорит женщина на автозаправке. Немолодая, ну, по крайней мере, старше тебя, в желтой майке «GO GATORS!», костлявые локти упираются в прилавок. — Угол Мэдисон и Оуктри, мини-маркет рядом с «Сигаретным Королем». На окне надпись «ВЛУ», но жалюзи всегда опущены.

Сигаретная королева щелкает зажигалкой, затягивается, улыбается сквозь облако табачного дыма, все, больше она ничего не скажет, делать нечего, надо идти туда, где солнце, ослепительно светит солнце, снова садиться за руль, на раскаленное сиденье, в машине, как в духовке, а ведь еще даже не полдень. И как только люди живут в таком климате? И что ты вообще тут делаешь?

Так. Мини-маркет, значит. Аптека, товары по сниженным ценам, какие-то рестораны («Оазис», «Роббин Редд»), товары для дома; машина ползет, дорога забита, надоело тянуть шею, жара, вдоль спины тайная струйка пота, едкий раствор соли и света. Заросли недоверия, чащобы желания, о, разумеется, а ты все тащишься по Мэдисон в поисках Оуктри, в поисках мини-маркета с надписью «ВЛУ» на витрине, жалюзи всегда опущены, зачем? Чтобы никто не увидел, что там внутри? Чтобы никто не подглядел, как ты сделаешь то, на что никогда не пойдет ни один нормальный человек, предашься смертному греху нищеты и убожества? Перейду Иордан словно посуху, словно посуху, и расступятся волны над главою моей — ага, вот он, «Сигаретный Король», на той стороне, чтобы повернуть, надо проехать немного вперед, вот и езжай себе мимо, твердит твой мозг, та его часть, которая еще может размышлять, которая не бьется в тисках боли: боль не проходит, не стихает и не ослабевает, она поднимает тебя по ночам с постели, слез нет, и ты меришь комнату шагами до самого рассвета, потому что выпивка уже не помогает, верно? Даже после реабилитационного центра? Даже когда тебе вернули права?

— Куда мы едем?

— Никуда, малышка. Так, покататься. И собака на заднем сиденье, не забудь про собаку, хвост так и ходит и на стоянке у дверей одно свободное место, как будто специально для тебя. Буквы в окне простые, неброские, ВЛУ. Вселенская Лига Утешителей, Вешаем Лапшу на Уши, как хочешь, так и читай, что тебе нужно, то и найдешь, так, кажется, та женщина сказала? Травница, духовидица, или черт ее знает кто, Элизабет ее нашла, но говорила-то она с тобой:

— Там вам помогут. — И теплая ладонь на твоей руке, заигрывала, что ли? Прямо при Элизабет, которая на тебя смотреть не может, каменеет прямо на глазах, и ты говоришь:

— Хорошо. — А что еще можно было сказать, что сделать, кроме как купить билет на чертов самолет, взять отпуск и… — Что ты им скажешь? — утром, в постели, застывший барельеф лица повернут к серому плаксивому небу за окном. — На работе? Как объяснишь, зачем тебе отпуск?

— Уже объяснил, — говоришь ты, чтобы угодить ей, еще одна ложь, как и вся эта затея, только ради нее, так ведь? Чтобы она не отворачивалась, была рядом. Потому что без нее не останется ничего и никого, только ты и боль, вот почему ты солгал и поехал, еще одно звено в цепи благонамеренной лжи, все равно что бросать выручку от продажи наркотиков в копилку для бедных, кому от этого легче? Какой в этом смысл? И зачем ты сидишь здесь, в машине, на солнцепеке, задыхаясь в тесном кулаке жары? Пытаешься обмануть себя? Или боишься? Чего?

— Там вам помогут, кто? Но травница-духовидица ничего толком не объяснила: исцеляющиеся, так она их назвала, не уточняя, с кем там что делают и каким именно способом достигается исцеление. Может, прилетел сюда, и хватит, может, развернуться и поехать домой, снова солгать Элизабет, она ведь уже привыкла, а? Все было просто изумительно, дорогая, я увидел ослепительное сияние — нет, это, кажется, умирающие видят свет или нет?

— Куда мы едем?

— Никуда, малышка. Так, покататься.

Две женщины выходят из табачного магазина, взгляд в твою сторону и мимо: может, они тоже в ВЛУ? Но они заходят в химчистку, выносят оттуда костюмы, мужские костюмы в пузырящихся пластиковых мешках, в самый раз для похорон; Элизабет была в белом. Месса ангелов. Да кому вообще нужен этот бред? Ей? Тебе? Кому? Ну что, весь день тут сидеть собрался?

Давай. Иди.

Внутри кондиционер, запах сухой, холодный; ты делаешь глубокий вдох, прохладный воздух наполняет легкие, словно эфир, анестезия. Места не много, но достаточно: складные стулья на раздвижной раме в углу, маленький столик с телефоном и компакт-проигрывателем, на стенах плакаты с закатами и водопадами, ничего откровенно религиозного, слава богу, и

— Здравствуйте, — женский голос, ты вздрагиваешь; она заметила, улыбнулась, повторила: — Здравствуйте, — молоденькая, чуть за двадцать, стройная блондинка, волосы чисто-белые, как у Элизабет, как у… — Вы пришли на службу?

— Да.

— Рановато немного, — доброжелательно, — но ничего. Подождите пока, может быть, хотите почитать нашу литературу?