— Что теперь будет? — наконец, тихо спросил Шир, когда мы спрятались за стеной водопада в одной из пещер. Здесь было шумно и даже сыро, и, если бы не мой огонь и вода Шаркана, нам бы пришлось туго. Я была вымотана. Тащить на себе два тела оказалось ох как непросто, и моя спина мучительно давила тупой болью в области лопаток. Мы долго молчали, словно бы боялись, что нас может кто-то услышать, но, когда держащая нервы в узде нить лопнула, стресс запоздало вырвался наружу, и всё моё тело парализовало настоящим страхом. Та уверенность, с какой я вытаскивала детей из темницы, та храбрость, с какой я позволила себе осмотреться в воздухе — всё это, полагаю, были издержки простого желания жить. Теперь же пора осознавать последствия.

Во-первых, нас видели и о нашем побеге знают. Это значит лишь то, что теперь нас однозначно будут искать везде, где только можно. Нам придется ещё очень долго скрываться. Во-вторых, князь Форк теперь имеет все права задуматься о том, что я не та, за кого себя выдаю. Мои попытки выставить себя слабой и трусливой завершились провалом. Не скажу, что это меня огорчает. В-третьих, я не смогла помочь Верлиону, и то, что он подал мне знак устроенным пожаром, не меняет этого факта. Теперь он лишь знает, что я здесь, но не более. В-четвертых, мне не дает покоя аура феникса в том месте, где был мой муженек. Почему в такое время он оказался не в темнице? Неужели князь нашел другого феникса и решил незамедлительно провести эксперимент? В-пятых, почему я так и не увидела князя Форка? Более того, ни Эдир, ни Киас, ни Норн не смогли описать, как он выглядит. Нет ли в этом загадочного подвоха? И, в-шестых, на кой им вообще понадобилась я?

В любом случае, даже, если князь думал устроить обряд сегодня, всё нарушилось из-за сломанного акведука, что затопил город. Признаюсь, я искренне удивлена, как Шаркан вообще смог управлять таким объемом в свои лета. Впрочем, дело сделано. Мы на воле, и теперь нам предстоит сделать так, чтобы эту свободу у нас никто не отнял. Местность неизвестна, еды нет, без Лиона я не уйду, а помощь пребудет нескоро. И что теперь, Эфи? Думала ли ты, что окажешься в подобной ситуации, когда соглашалась помочь Некрису с камнями?

— Думаю, они не станут медлить. Через границу теперь нам точно не выбраться, — строго произнес Шаркан, начиная мерить шагами небольшую пещеру. — Но и здесь оставаться мы не можем…

— Всё будет хорошо, — зачем-то сказала я, успокаивая больше саму себя, — я же обещала, что вытащу вас.

— В целом, вы уже исполнили своё обещание. Но нас с Широм видела стража, поэтому затаиться в городе мы уже не сможем.

— Мы бы и не бросили вас даже в другом случае, — тонким голоском сказал Шир, уверенно смотря на своего брата. Тот деликатно отвернул голову, чтобы не отвечать на этот вопрос. Я могла его понять. Если бы передо мной был выбор: спасти жизнь родной сестры или незнакомки, — ответ был бы очевиден. Я доведу дело до конца. И, если мы даже не сможем ничего придумать, нам просто необходимо продержаться до прибытия помощи. А она придет. Я уверена.

— Пока останемся здесь. Мы устали, о местности ничего не знаем. Вы видели, сколько стражи вокруг города? Думается мне, это неспроста…

— Хотите сказать, мы сейчас вообще в месте более опасном? — Шаркан, наконец, сел перед костром, протягивая к нему озябшие руки.

— Пока я ничего не хочу сказать.

В пещере вновь воцарилась тишина. Каждый обдумывал случившееся, и я, чувствуя на себе волнение всего своего маленького войска, лишь мучилась от головной боли, постоянно взирая на брачные метки. Благодаря им я могла знать лишь о том, жив ли мой избранник или отошел в мир иной, и о том, что примерно чувствуют они, находясь так далеко. Иначе говоря, толку от этих меток на большом расстоянии было немного. Из-за способностей Наркаша я потеряла способность к телепатии, да и в таком случае меня бы непременно обнаружили здешние маги. Но, так как делать пока было нечего, я в очередной раз прислушалась к своим брачным отметинам.

Некрис был зол, и злость эта прекрасно гармонировала с гневом Эдира. Настолько прекрасно, что мне даже начало жечь руку. От Лиона исходила тревога и холодная ненависть, и все три эмоции были такими сильными…Я уж было подумала о том, что только отвалившейся руки мне сейчас не хватает. Что чувствуют они через метку? Наверное, усталость и некую безысходность, которая чередуется то со страхом, то с неоправданной смелостью. Отвратительное чувство, которого вполне достаточно, чтобы преисполниться гневом или злобой.

— Скажи, Шаркан, ты ведь нимф воды? — решила я начать разговор, когда поверхность воды отразила первый лунный свет. — Ты знаешь что-нибудь о…Кракене?

Мальчик поднял на меня сочувствующий взгляд. Под ним я чувствовала себя умалишенной. Верно говорил Крогис «даже среди детей я не смогу занять главенствующее место»…

— Все знают о нем.

— Я вообще-то не отсюда!

— А откуда? — уже удивленно спросил он, вытягивая голову.

— Я из Северной Империи.

— Ого, далеко…

— Поэтому расскажи мне о Кракене.

Тяжело выдохнув, мальчик рассказал недолгую историю об огромном чудище, что раньше правило этими морями, топя корабли и пожирая всех людей. Сильные маги погрузили это существо в сон и прокляли, отчего Кракен был вынужден стать опорой для целого острова, не имея возможности обрести свободу. Но мать Кракена, нимфа, что дала начало всей воде, по одной из легенд, пожалела своего сына и создала заклятье, что сможет пробудить его ото сна: огненный столп такой силы, что даже море разверзнется пред ним. Безусловно, найти подобное в настоящее время почти невозможно, да и никто в здравом уме не станет будить существо, которое сожрет все, что движется и не движется, если не одно но. Кракен должен будет отплатить своему спасителю. Уже неплохо, верно? Однако мотивы князя Форка мне до сих пор неясны. На планете много сильных воинов и магов, что смогут, сплотившись, одолеть Кракена. Это чудовище — не всесильное оружие. Какой же резон его будить?

— Знаешь, фениксы, конечно, сами, как воплощение огня, да и муж мой порохом набит, но этого явно не хватит, — произнесла я, когда Шаркан закончил рассказ. — Очевидно, что не хватит.

— Вы почувствовали только одного феникса?

— Только одного…

— Странно, я теряюсь в догадках. Быть может, есть ещё один элемент ритуала, о котором мало кто знает? Вдруг, это вы? Как…как жертва, которую преподносят высшим созданиям.

— Тоже исключено. Я долго просидела в темнице. И, если в тот день ритуал пытались провести, меня не вывели к месту действия.

— Действительно.

Мы долго обсуждали варианты и теории, но всё сводилось к одному — или мы что-то упускали, или часть легенды была попросту затеряна или изменена. Ломать над этим голову было бессмысленно, и, когда наши желудки издали громкие урчания, мы решили выглянуть в лес, чтобы найти хоть что-то съестное.

Все дракончики бродили неподалеку, чтобы вовремя предупредить в случае опасности, поэтому из-за водопада мы вышли с относительным мужеством. Рядом с озером росло много ягод, но почти все они были ядовиты, как пояснил мне Шир. Впрочем, я без проблем съела бы тонну подобной отравы, получив притом одобрение Наркаша, но пугать детей «суицидальными» действиями я не стала. Пришлось уходить чуть дальше, и там уж нам повезло наткнуться на землянику, которую мы срывали с кустиков и отправляли прямо в рот. Я получила очередной комментарий о том, что не веду себя как аристократка, и, наевшись ягод, мы вернулись к воде, чтобы попить.

Зельныш выпрыгнул откуда-то со стороны так внезапно, что, когда он повис на моей руке, я начала инстинктивно пытаться это «что-то» смахнуть. Подобравшись ближе, он уперся лапками о мою грудь, заглянув мне прямо в лицо, и по выражению его мордочки я поняла, что, к сожалению, не всё в порядке. Тяжело выдохнув, я чуть заметно кивнула головой, и дракончик тут же заговорил: