Ответ Эрика был приглушен ветром, дующим с реки.

— Мы только прибыли.

— Подождите его. Не обнаруживая себя.

Эссейл продолжил давать указания, и ответ Эрика в конце разговора был идеальным:

— Как пожелаешь.

Эссейл закончил разговор и снова развалился в кресле. Глубоко вздохнув, он выругался. В результате, придется очень много поработать. Но это, по всей видимости, единственное, что ему оставалось.

К тому же, тот факт, что это может оказаться очень полезным в будущем? Именно этого он и хотел. А если не сработает? Что ж, тогда он будет мертв и ни о чем больше не станет беспокоиться.

Даже о женщине, которую жаждал каждой клеточкой своего тела и всем своим черным, нечестивым сердцем.

Ее мать весьма подходяще выбрала для нее имя.

Марисоль и в самом деле украла его душу.

айЭм намеревался зациклиться на словах Трэза не больше, чем это сделал бы холодный ветер, дувший вокруг них во дворе особняка. Он собирался войти внутрь, поесть что-нибудь на скорую руку и забыть все случившееся. Провести обычную ночь. Заглянуть в клубы и ресторан. Разобраться с бумагами, взять на себя управление, принять некоторые четкие и твердые решения.

Вместо этого, айЭм застрял в фойе, разглядывая потолок, расположенный на высоте трех этажей и расписанный невероятно талантливым художником. Идея, на его взгляд, была вдохновляющей: герои верхом на прекрасных боевых конях воюют посреди облаков, небесные воины, сильные и храбрые на стороне праведников.

Но не из-за всей этой красоты айЭм впал в состояние нерешительности.

Судьба Трэза представляла собой карточный домик, хрупкий и сложный предмет, управлявший жизнями их обоих. Каждый шаг, который предпримет айЭм, должен быть осторожным, взвешенным и рассчитанным только на выживание.

Его брата.

айЭм был столетним девственником именно по этой причине.

Черт, он даже не заглядывался на женщин, никогда.

Трахал ли Трэз их в клубах или смотрел порнуху по ТВ, или рассказывал, что он делал на своем столе, на заднем сиденье своей машины, снаружи на гребаной парковке, айЭма это нисколько не интересовало.

Он был прямой-чтоб-его-линией.

Точнее, чтоб-не-его.

И да, айЭм обдумывал всю эту хрень про геев, задаваясь вопросом, что, может, его привлекали мужчины.

Не-а.

Дошло до того, что если бы он не мыл их каждую ночь, айЭм бы задумался, а есть ли у него вообще яйца.

Спроси у себя, что останется для тебя, когда меня не станет. Если твой ответ будет честным, думаю, он понравится тебе не больше, чем мне.

Не осознавая, что пришел к какому-то выводу, айЭм развернулся на каблуках и покинул вестибюль. Он стоял на ветру на парадном крыльце огромного серого особняка…

…а затем дематериализовался.

По пути к месту назначения его сотрясали воспоминания: Трэз, сбегающий из дворца. айЭм, заключенный под стражу, пока его не вынудили дать обещание привести брата обратно, которое он в действительности и не собирался сдерживать. Бешеная погоня.

Хижина на горе Черный полоз.

Приняв форму, на мгновение айЭм почувствовал тошноту, осматривая потрепанную погодой постройку с неровной вертикальной обшивкой, кедровой кровельной дранкой и каменным дымоходом, выступающим из крыши как гнилой зуб. Она была… точно такой же. И даже не почти такой же, с другими окнами, или подросшими кустами, или упавшими либо подросшими деревьями.

Нет, на несколько секунд, айЭм не был уверен, случилось ли все это годы назад или только что.

Встряхнувшись, он подошел к передней двери. Когда айЭм открыл ее, петли заскрежетали, но, по крайне мере, он был лучше подготовлен к тому, что увидел.

Точно также. От расстановки простой мебели и застарелого запаха огня, до сквозняков, просачивающихся через стены.

айЭм закрыл за собой дверь и обошел кругом, половицы под его ботинками скрипели и стонали. У выложенного из песчаника очага он обнаружил большой запас дров, видимо охотники, пользовавшиеся хижиной в последний раз, относились к категории хороших маленьких помощничков и были готовы заплатить наперед.

Руки айЭма тряслись, пока он выкладывал дрова на подставку и запихивал между ними сосновые иголки. Вытащив имевшуюся при себе зажигалку, спасибо работе с большим количеством газовых варочных панелей, айЭм поджег и раздувал их, пока пламя не пошло завитками вверх.

Он твердил себе, что это напрасная трата времени и тепла. Она не появится. У нее не будет ни единой возможности выбраться оттуда.

айЭм просто собирался зависнуть здесь примерно с полчасика, своему мозгу утонуть в какой-то темной, опасной территории, а затем затушить огонь и вернуться в Колди.

Клубы. Сначала он посетит клубы, а потом…

Звук скрипящей двери, заставил его замереть.

Запах майкен заполнил помещение.

Повернув голову, айЭм поднял глаза. Там, в дверях, стояла она воплоти, ее мантия развивалась на холодном ветру, который ворвался в помещение.

Она одновременно была и призраком…и невероятно живой.

И глядя на нее, айЭм точно знал, почему они здесь.

Селена медленно шла по длинному туннелю в учебный центр. Она просто переставляла одну ногу за другой, от основания короткой лестницы, ведущей к подземному переходу, к двери, выходящей в офисный шкаф. И каждый раз, когда ей приходилось набирать код или переступать порог, Селена ожидала, что произойдет некое изменение. Случится поворот на сто восемьдесят градусов.

Вместо этого, она не только пришла на рабочее место Тора, но прошла дальше через стеклянную дверь и оказалась в бетонном коридоре.

Клиника находилась тридцатью ярдами дальше, куча дверей, следующая после альтернативных мест назначения: тренажерные залы, спортзалы, раздевалки.

Селена не стала входить ни в одну из них.

Вместо этого, ноги привели ее прямо к тому единственному месту, куда Селена отказывалась возвращаться по доброй воле.

Ее стук был тихим, словно был велик шанс либо не получить ответа, потому что там никого не было (ура!), либо находящиеся внутри были слишком заняты, помогая кому-то другому (печально, но в то же время и облегчение), либо поглощены своей работой и не слышали его (словно оставить голосовое сообщение тому, с кем, в общем-то, и не хотела разговаривать).

Док Джейн открыла дверь. И сделала удивленное вау! — лицо.

— Селена, привет!

Селена неловко махнула рукой.

— Привет.

Стало тихо. А затем Док сказала:

— Ты просто так или тебе нужно…

— Ну да, ты, наверно, очень занята.

— Вообще-то, проторчав здесь три дня подряд, я просто наводила порядок в медицинских записях. — Она посторонилась. — Проходи, если хочешь.

Селена взяла себя в руки. Перешагнула дверной проем. Отчаянно пыталась не смотреть на этот стол для осмотров.

Тем временем Док Джейн вернулась и села в кресло на колесиках, завернувшись в свой белый халат и скрестив ноги. Спецодежда под халатом была синей. Кроссовки красными.

Глаза Дока были темно-зеленого цвета с желтым отливом. И печальными.

Селена принялась вышагивать по комнате, но куда бы она ни посмотрела, что бы ни увидела, везде были шкафы со стеклянными дверьми из нержавеющей стали, с пыточными инструментами в них. Испуганная, Селена кинула взгляд на ведущую в коридор дверь, которая медленно и тихо закрылась сама по себе.

Будто крышка гроба.

— Эй, — сказала Док Джейн, — я как раз собиралась размять ноги. Не хочешь присоединиться ко мне, сделаем пару кружков вокруг спортзала?

— О, Боже, да. Спасибо.

Они вдвоем вышли и, направляясь вдоль коридора, миновали несколько дверей и множество-множество ярдов. Достигнув места назначения, Док Джейн открыла тяжелую стальную дверь и включила верхний свет.

— Я знаю, это странно, но я обожаю это место, — сказала Джейн. — Деревянный пол красивого медово-желтого цвета и все вокруг пахнет средством для мытья. Что слегка ненормально, потому что я ненавижу химикаты в воздухе и на предметах.