— Конечно. И я обещаю, что больше не буду швыряться лампами, не то, чтобы они здесь были, но все же.

— Ты можешь кидаться чем угодно. — Трэз остановился и повернулся к ней лицом, откидывая ее волосы назад. — Ты самый храбрый человек из тех, кого я знаю.

Селена расхохоталась:

— Ладно, прекрати издеваться над умирающей, хорошо?

— Я серьезно. И не говори так.

— Ты живешь в одном доме с Братством. Это они самые храбрые люди расы.

— Нет, — прошептал Трэз.

Он пристально смотрел на Селену, и восхищение, читаемое на его лице… просто ошеломляло. Но все это было неправильно.

— Трэз, я в ужасе от всего этого. — Селена приподняла пузырек. — Я боюсь их принимать. Я боюсь идти спать…

— Ты очень храбрая…

— Я боюсь готовить тебе ужин. — Она подняла указательный палец вверх. — И чтоб ты знал, тебе тоже стоило бы бояться. Я не могу приготовить даже тост. А это всего лишь хлеб. В тостере. Насколько трудно это может быть… и все же моими стараниями все буханки сгорают.

Трэз покачал головой:

— Храбрость не значит, что ты не боишься. — Наклонившись, он поцеловал Селену. — Боже, я так люблю тебя. Люблю так сильно. И буду любить вечно.

Обхватив его руками, Селена крепко обняла его, и, быть может, вытерла слезы о его рубашку.

— Хорошо, ты думаешь, что я храбрая… тогда ты самый большой романтик, которого я когда-либо знала, видела или слышала.

Настала очередь Трэза смеяться, и этот глубокий рокот под ее ухом звучал прекрасно.

— Да. Ага. Хорошо.

Прижимаясь к его телу, Селена сказала:

— На всей планете нет ничего более романтичного, чем любить человека всем своим сердцем, даже зная, что он умирает.

Трэз затих.

— А как еще мужчина может любить достойную женщину кроме как целиком и полностью. Безмерно. И ни о чем не жалея.

Стоя в этом туннеле, на полпути от комплекса, на полпути к особняку, Селена подумала, как это было уместно… куда ни посмотри, туннель, казалось, уходил в бесконечность.

Они как раз находятся в самом сердце момента здесь и сейчас и должны принимать это во внимание.

— Мне не нужна церемония, чтобы сочетаться с тобой браком, — сказала Селена.

— Нет?

— Мы принесем друг другу клятвы прямо сейчас.

— Хочешь сказать, что не выйдешь за меня?

— А ты об этом просишь? — поддразнив, спросила Селена.

— Хочешь, чтобы я встал на одно колено?

Опустившись на пол, Трэз взял ее за руку:

— Селена, ты станешь моей шеллан? Моей первой и единственной? У меня нет кольца, но мы можем сходить за ним — так делают люди. К тому же, не знаю, я вроде как хочу подарить тебе что-нибудь дорогое.

Первая реакция Селены была привита ей во время обучения: скромный отказ, потом волнение и за ним — радость.

Но, говоря словами ее мужчины: Пошло. Оно. Все.

— С удовольствием. Я согласна на все: на церемонию, кольцо, вечеринку, на все. — Широко раскрыв свое сердце Селена впустила любовь. — Все!

— Вот моя королева, — пробормотал Трэз. — Именно об этом я и говорю.

Таким вот образом Селена… обручилась.

Наклонившись, чтобы поцеловать Трэза, она осознала, как это странно, что их парочку продолжает швырять туда-сюда между столь невероятно противоположными эмоциями. Но эта ситуация будто бы раскрывала все высоты и глубины, добавляя чувств и впечатлений через мегафон до тех пор, пока всего не станет слишком много, чтобы вместить.

— Итак, кольцо? — спросила Селена у его губ.

— Ага, кольцо.

Проведя руками по ее бедрам, Трэз погладил их движениями вверх-вниз.

— И может еще немного того, что нельзя купить в магазине.

— Что же это может быть? — протяжно произнесла Селена.

— О, ты знаешь. Я просто обязан показать тебе это наверху…

— Ага, я слышал, как вы целый день спорили.

айЭм посмотрел в зеркало, висевшее над раковиной в ванной комнате. Его брат стоял позади, в дверях его спальни. Одетый во все черное, Трэз словно сошел со страниц модного глянцевого журнала.

Очевидно, он снова намылился на свидание со своей женщиной.

— Звучит обреченно, — добавил айЭм.

— В первое время было тяжко, — Трэз вошел и сел на край джакузи. — Но мы это пережили. Я попросил ее руки.

— Поздравляю.

— Спасибо.

Взяв барбасол, айЭм нажал на дозатор, а затем похлопал себя по щекам и подбородку.

— Как она?

— В порядке.

айЭм знал, что парень лжет. Все признаки были на лицо, в том числе самый главный — брат избегал его взгляда.

— Что у тебя на уме?

Трэз по очереди хрустнул костяшками пальцев.

— Она не хочет, чтобы ее останки были… ну, чтобы она оказалась там же, где ее сестры. — Трэз указал на потолок, имея в виду совсем не небеса. — То есть, ну ты понял, когда придет время, я думаю о том, как захоронить…

Когда низкий голос вдруг надломился и стих, айЭм забыл о своей бритве, и, затянув потуже полотенце на талии, подошел и сел рядом с братом.

— Дерьмо.

Трэз потер руками лицо.

— Да, подходящее слово. В любом случае, я думал о том, чтобы подготовить для нее погребальный костер. Люди Рива помогут мне. Так что, она будет… — Он откашлялся. — Она будет свободна. Она хочет обрести свободу в конце. Ну, ты понял.

айЭм покачал головой.

— Невыносимо, что тебе приходится через это проходить.

— Мне тоже. Похоже, я родился под несчастливой звездой.

— Что я могу для тебя сделать?

— Ничего. Выслушай и прости, если сболтну что-нибудь лишнее или поведу себя неадекватно. Просто стресс выносит все мозги.

Они сидели бок о бок, в тишине — потому что порой это все, что ты можешь сделать для близкого человека. Некоторые дороги необходимо пройти в одиночку. Вот такая хреновая жизнь.

айЭм хотел спросить, как долго. Но это главный вопрос, на который никто не мог дать ответ.

— У вас будет церемония? — спросил айЭм.

— Не думаю, что она захочет. Я плохо разбираюсь в похоронах Избранных…

— Я говорил о свадьбе.

— А, точно. Да, думаю, да. — Трэз хлопнул себя по коленям и поднялся на ноги. — Мне пора. Я отвезу ее в город и куплю кольцо. Я хочу надеть ей на палец звезду с неба. А потом она приготовит мне ужин в поместье Рива на севере.

— Звучит неплохо. — айЭм посмотрел на парня. — Послушай, меня это, конечно, не касается…

— Тебя касается все. Ты — мой кровный брат.

— Селена знает о том, что происходит в с’Хисбе? О твоей… ситуации с Принцессой?

Трэз пожал плечами.

— Я рассказал ей. Недавно. Но об этом я сейчас не думаю.

Боже, на траур ему останется всего лишь пару дней. А потом…

Один сплошной кошмар, подумал айЭм. Его брат был прав.

— Послушай, — сказал айЭм. — Я от тебя на расстоянии телефонного звонка. Если что-то понадобится, просто набери мой номер.

— Спасибо, брат.

Они хлопнули по рукам, и Трэз безрадостно улыбнулся. — Ты похож на Санта-Клауса.

И с этими словами покинул помещение.

айЭм еще какое-то время оставался на месте, от долгого сидения на неровном выступе края мраморной ванны ему казалось, словно по заднице методично лупили дубиной.

Самое грустное — Трэз больше думал о похоронной церемонии, нежели о свадебной.

Мгновенье айЭм подумывал отменить собственное… свидание. Или как еще можно было назвать эту встречу с майкен. Но он мог держать руку на телефоне и в ее компании.

Обнаженной компании.

айЭм встал, подошел к раковине, схватил свой «жиллет» с сотней супер-пупер лезвий и начал избавляться от сходства с Сантой. Его мутило от чувства вины, которое он испытывал при мысли, что собирается заниматься сексом, в то время как его брат страдает.

Вся его жизнь была посвящена заботе о брате, и думать о себе и своих желаниях — словно двигать конечностью, закованной в гипс десятки лет. Неудобно, неуверенно, опасаясь, что кости не выдержат вес.

Но он чувствовал примерно то же, что и Трэз… словно оставалось совсем мало времени, прежде чем все изменится, и не в лучшую сторону.