Настена

Первый рабочий день.

Первый день Маруси в новом садике.

Утро, залитое солнце, моя чашка кофе на уже привычном кресле у дома, немного отсырелый плед, и полная каша в голове.

Я не спала, кажется, ни ночи нормально с тех пор, как в доме напротив сперва загорелся, а спустя сорок минут погас везде свет. Второй этаж, правая боковая спальня. Именно там — за плотно зашторенными окнами — и жил Максим все это время. Недовольно поднимался по утрам, переписывался со мной вечером, пил чай перед сном, и…

Трахался с другой женщиной.

Я стояла у окна в абсолютно темном доме, обхватив себя за плечи, и пытаясь заставить не думать об этом. О чем угодно — как хорошо Ксения справилась с Марусей, какие еще вещи докупить на выходных, просмотреть последние новости в педиатрии и популярных мамских форумах, чтоб не теряться и быть в курсе тенденций…

Но все равно была где-то далеко, а точнее, в доме напротив, который был в несколько раз больше моего собственного. Он, как Максим — такой же статный и высокий, а также неприступный для моих маленьких порывов. И не принимает слабостей — а потому его высокий забор скрывает все, и невозможно понять, что еще там есть за воротами.

Я не знаю, сколько провожу времени у окна, и как потом добираюсь до кровати. Не сплю до утра — просто не могу выкинуть из головы чужие руки на его теле, и то, как свет фар такси осветил их обнимающуюся фигуру в темноте.

Мне не шестнадцать. Я осознаю, что не имею права злиться. И не могу претендовать на то, что по сути, никогда не являлось моим. Вот только дурацкая обида пробивает на слезы, и заставляет гонять по кругу одну и ту же дурацкую мысль…

Чем она лучше меня?

Неужели настолько умнее и тверже, что спустя пару месяцев уже так прочно вошла в его жизнь. Ведь он привел Киру на корпоратив, познакомил с коллегами, а затем отвез ночевать в свой дом… А мне не дал ни единого шанса на что-то большее.

Под утро, измотанная в край, я проваливаюсь в тревожный сон, чтобы спустя час проснуться с трясущимися от страха руками. Мне снилось что-то жуткое — кажется, самое страшное, что вообще может привидеться матери — как мой ребенок страдает и плачет, а я ничего не могу поделать. Я вскакиваю с кровати, и подкрадываюсь к детской — все в порядке, Маруся посапывает как младенец, полностью устроившись попкой кверху на одеяле. Я медленно дышу, пытаясь прийти в себя, и бреду на кухню пить кофе.

Вы можете посчитать меня мазохистской, но по пути я захватываю наушники, и включаю тот самый войс на испанском. Теплый, наполненный нежностью голос проникает в самое сердце, а аромат кофе приятно наполняют просторную кухню-гостиную.

Все. Хорошо.

Я справлюсь, и мой план по изменению жизни все также работает, просто с неожиданными сложностями. Мне просто нужно смириться, что не все мужчины, которые являются твоей мечтой, также сильно хотят быть рядом. Это нормально — и пока у меня есть цели, и хоть намек на самоуважение, я буду работать и стараться как можно меньше залипать на Макса.

Все выходные мы с Марусей обустраиваем дом, и я осознаю прелести жить так близко к столице. Доставка продуктов вместо тяжелых пакетов, почти все заказы декора для дома в тот же день, а еще ближайший торговый центр, куда мы с дочкой выезжаем в субботу, позволяет нам купить все необходимое к садику и к работе.

И вот сейчас понедельник, семь утра, дочка бегает вокруг меня с двумя косичками и в новом платье, а я пытаюсь пригладить юбку. Редакция — это тебе не работа дома, поэтому я одеваюсь как могу по-офисному, игнорируя разве что высокую шпильку. Устойчивый квадратный каблук вполне сочетается с блузкой и юбкой до колена, а убранные в висках волосы смотрятся вполне женственно и не растрепано.

Я готова.

Мы готовы.

И пусть подавится дом напротив всеми своими обвинениями и прочим — я действительно приехала сюда за другой жизнью. А вовсе не за тем, чтобы потешить самолюбие слишком зазнавшегося самца.

С такими мыслями я выхожу из дома, пешком отвожу Марусю в садик, и также пешком иду на работу. Пока не знаю, нужна ли мне здесь машина — все вполне в шаговой доступности, а содержать еще и автомобиль с домом, ребенком и ипотекой… Как же иногда трудно жить одной, и рассчитывать только на свои силы!

Особенно когда в глубине души ты маленькая девочка, и совсем не выбирала себе такую жизнь.

В редакции с утра уже кипит жизнь, и я сперва теряюсь среди такого ажиотажа. Все носятся, говорят по телефону, одновременно что-то пьют из кружек, и записывают в ежедневники. И ведь я не опоздала — пришла пораньше — но все равно ощущение, будто уже пропустила полдня.

— Привет! — машет мне кто-то сбоку, и я с облегчением направляюсь к Аллочке, — потерялась, да? Я тоже первый раз подзависла… Идем, помогу устроиться.

«Помогу устроиться» — из уст Аллочки означало реальную помощь. Во всем. Сперва она показывает, где наш отдел, и как тут все устроено с раздевалкой. Затем ведет в бухгалтерию и отдел кадров, оставить мои данные и документы. А в оконцовке — в кабинет главного редактора, чтобы удостовериться, что мы ничего не забыли.

— Анастасия Владимировна! — радушно улыбается мне главред, когда находчивая Алла впихивает меня в его кабинет ярко-наманикюренной ручкой, — проходите, присаживайтесь. Ну как вы тут?

— Все в порядке, — голова плохо работает от количества шума, но я глубоко дышу, успокаиваясь, — привыкну, Александр Дмитриевич. Вы лучше расскажите, что касается моей работы — задания есть?

— Да-да. Смотрите — ваша колонка новая, в подчинении у вас двое — Алла, и еще один парень, из «молодняка». Запуск планируем на следующей неделе, и к этому времени нужно предложить пару актуальных тем и готовых статей мне на стол, чтобы я успел просмотреть и выбрать, а если нужно, — он выразительно наклоняет голову, как бы намекая, что это совсем не «если», — добавить свои замечания. Дальше при хорошем старте и интересе будем уже печатать больше, или расширяться — как пойдет. А пока можете идти в свой отдел, и наводить свои порядки. Через час — главам отделов быть на летучке. Она всегда в девять.

Он улыбается, явно стараясь быть дружелюбным, но я вижу, что у того куча дел. Потому быстро киваю, и прощаюсь — самое главное я уже уяснила.

А потому иду туда, куда велено, уже зная, что «мой отдел» — это два небольших кабинетика, один мой, и один для Аллы с сотрудником. Что ж, неплохо для начала…

В коридоре шумно и постоянно звонят телефоны, а я достаю ежедневник, скрупулезно записывая все данные. Актуальные темы, что должны зацепить женщин и мам, чтобы не ударить в грязь лицом с презентацией колонки? Что это может быть? Питание? Вакцинация? Игры для самых маленьких?..

Я пишу прямо на ходу, вспоминая, что саму постоянно интересует и тревожит по поводу дочки, и не успеваю обойти неожиданно выросшее препятствие. Просто на всех порах врезаюсь в быстро шагающую из-за поворота фигуру — и еще не глядя понимаю, с кем в очередной раз столкнула нас судьба.

Судьба ли? Или это сам сатана подшучивает надо мной, раз за разом кидая в руки этому… Максиму?!

— Поосторожнее, — равнодушно бросают сверху, когда я даже взгляда выше его рубашки не поднимаю. — Нужно смотреть, куда идете… Анастасия Владимировна.

— Ну, я же не знала, что на моем пути вырастет статуя. — Вылетает изо рта прежде, чем я успеваю хоть что-то обдумать.

Мгновение — и от одной фразы меняется весь спектр эмоцией между нами. Я ощущаю каким-то своим очень развитым шестым чувством его ярость, хоть внешне не изменилось ничего. Максим чуть наклоняется — и для всех в коридоре редакции мы двое коллег, разговаривающих о чем-то, но на деле будто два врага на поле боя.