На месте катастрофы немецкой полицией и спасательными службами найдены 69 погибших и 18 фрагментов тел. Лица некоторых пассажиров хорошо сохранились. Удалось сразу идентифицировать четырех человек: пилота «Боинга», пятнадцатилетнего мальчика и двух девочек — одной 16 лет, другой, Диане Калоевой, четыре года.

Отец последней, Виталий Калоев, архитектор и строитель из Владикавказа, первым из родственников погибших в авиакатастрофе над Германией попал к месту трагедии. Он встречал в аэропорту Барселоны всю свою семью: жену Светлану, десятилетнего сына Костю и дочурку Диану. Там и узнал о том, что случилось.

«Меня остановили полицейские в десяти километрах от останков Ту-154, — рассказывал Виталий. — Я долго уговаривал их пустить поближе. Когда они наконец поняли, что там — моя семья, то пропустили. Мою дочь Диану нашли в трех километрах от места падения самолета. Я ее сразу опознал. Дочка опустилась на землю как ангел — тело совсем не пострадало. Потом я нашел ее бусики…»[7]

У обломков самолета родители оставили то, что привезли с собой: башкирскую землю, охапки уфимских ромашек, любимые безделушки детей и мягкие игрушки — в основном плюшевые мишки.

Кто-то из отцов привез красивый школьный рюкзак, на который долго заглядывался сын. «Летом, ближе к 1 сентября», — пообещал отец. Теперь вот выполнил обещание.

Россыпи фотографий хороших, счастливых детей — с дрожащими буквами на обороте: «Нашему любимому Зайчику…»

«Вы знаете, они, наши дети, себе такое место выбрали — оно и на Германию-то не похоже, Россия и Россия, — говорила Марина Белова, мама четырнадцатилетней Зои Федотовой. — Мягкое поле, засеянное пшеницей. Мы сорвали каждый по нескольку колосков и набрали по горсти той земли с пеплом. Сразу три священника читали там молитвы, каждый по-своему, и от этого становилось легче даже самым полным атеистам. Нам сказали, что вся земля на поле просеяна немецкими полицейскими чуть ли не через сито и найти ничего уже невозможно, но мы все равно почти ползком излазили каждый сантиметр…

А к месту катастрофы шли простые немцы, оставляли водку и хлеб. Рядом расположен детский дом для неходячих детей, и немцы благодарили русских, что самолет не захватил с собой еще десятки детских жизней.

Немецкие и башкирские власти попросили родителей не настаивать на участии в опознании — лучше запомните своих детей такими, какими они были.

Печальным подарком родственникам погибших в небе над Юберлингеном стала памятная композиция, созданная немецким архитектором Гербертом Драйзаглем. Делегация из Уфы приняла участие в открытии памятника, посадив близ него 71 алую розу. Эта символическая акция до слез растрогала десятки жителей Юберлингена, пришедших на церемонию открытия. Как выразился один из них, «теперь эти цветы будут смотреть в небо, куда унеслись души погибших».

В яблочном саду местного пожарного Китга, куда упала носовая часть самолета, теперь будут расти особые районированные сорта башкирской яблони. Об этом гости договорились с хозяином — ведь его сад пострадал в то время, как он тушил обломки российского лайнера.

Незадолго до катастрофы одна из погибших девочек написала строчки, ставшие пророческими:

27 июля 2002 года на авиашоу под Львовом боевой истребитель Су-27УБ врезался в зрителей. Погибли 83 человека (из них 19 детей), 116 человек ранены. Пилоты успели катапультироваться.

Субботнее утро 27 июля 2002 года: на армейском аэродроме Скнилов, под Львовом, многолюдно. Все с нетерпением ожидают начала праздника, посвященного 60-летию 14-го воздушного корпуса, дислоцированного в западных областях Украины. Особенно радуются дети: родители им обещали, что они смогут посидеть в настоящих самолетах.

Первым в небе появился Ан-2. Кружа над взлетно-посадочной полосой аэропорта, он сбрасывал парашютистов.

Затем перед трибуной показали фигуры высшего пилотажа два спортивных Як-52. Но все ожидали появления настоящих боевых машин — полеты заявлены в программе.

И вот диктор сообщает, что истребитель-бомбардировщик Су-27, вылетевший с места дислокации в поселке Озерном Житомирской области, уже на подходе к аэродрому.

Все ждали именно этого истребителя. Взоры более семи тысяч львовян и приезжих обратились к кромке ВПП, откуда должен появиться самолет. Рокотом мощных турбин заглушается голос диктора, рассказывающего о технических характеристиках «сухаря» (так пилоты и техники называют машины конструкции КБ имени Сухого). Размах крыла 14, 7 метра, длина 21, 9 м, высота 5, 9 м. Взлетная масса 22, 5—23 т. Максимальная скорость на высоте 11 км составляет 2500 км/ч. Динамический потолок полета 24 км. Силовая установка — два двигателя ТРДД АЛ-31Ф, развивающий тягу при форсаже более 12 т каждый.

Сверкая фюзеляжем и крыльями, Су-27 на малой высоте проносится над ВПП перед трибуной, вызывая взрыв всеобщего восторга.

Тем временем шум двигателей превращается в громовой рокот, истребитель Су-27УБ, пилотируемый летчиком-испытателем 1-го класса Владимиром Топонарем и летчиком 1-го класса Юрием Егоровым, задирает нос кверху, стремительно набирая высоту, затем заваливается набок, выполняя фигуру высшего пилотажа — «бочку». После этого разворачивается и переходит в крутое пике, снова приближаясь к летному полю.

По словам очевидцев, в какой-то момент истребитель вдруг резко снизился; почти у самой земли экипаж попытался поднять его на безопасную высоту, но при этом Су-27 задел крылом стоявший на поле Ил-76. Машина, потеряв управление, «нырнула», пилоты катапультировались, и через мгновение 20-тонный истребитель рухнул на землю, превратившись в огненный шар и сметая все на своем пути. К небу рванулся столб пламени и черного дыма. Зрителей, среди которых было много детей, калечило и убивало обломками металла, давило взрывной волной, жгло огненным смерчем вспыхнувшего авиационного керосина.

Рассказывает свидетель катастрофы, корреспондент «Комсомольской правды» Ярослав Коляса:

«Асы летчики!» — мелькает мысль у меня. В паре метров над корпусами Львовского авиаремонтного завода пролетели! Зрители залихватски захлопали.

Но что это? Самолет продолжает снижаться. Я не летчик, но и то понимаю, что пора выводить машину из пике.

А дальше все развивалось так невероятно, что я просто остолбенел: не мерещится ли мне этот кошмар?

Самолет, всколыхнув или чиркнув — я не понял! — кроны высоких тополей, растущих по краю территории авиаремонтного завода, несся уже над рулежными бетонными дорожками, ведущими к проходной предприятия, и продолжал терять высоту! Зрители — да и я тоже — все еще думали, что так и надо, что это такой трюк.

А истребитель чиркнул крылом по Ил-76, стоявшему на площадке для осмотра и открытому для всех желающих. Звука удара я не услышал, но вокруг брызнули осколки. Позже мне сказали, что в этот момент в кабине «Ила» находились несколько зрителей с детьми — трудно даже представить, что они пережили.

Дальше началось самое страшное… Истребитель на брюхе стремительно пополз по бетонной полосе, где толпились люди. Страшный крик, все вмиг поняли: это летит смерть!

Я вижу, как над разваливающимся уже на куски самолетом вспыхнули купола двух парашютов.

А истребитель, «пропахав» бетонную дорожку, выскочил на травяное поле, все разваливаясь и разваливаясь…

Потом — пламя, черный дым. На нас пыхнуло жаром, как из доменной печи.

Началась паника — и толпа швырнула меня в сторону от огня.

Крики над полем. Кажется, первыми оценили ситуацию пожарные: красные машины мгновенно появились возле огня, в пламя ударили струи воды.

Еще не соображая, что делаю, я побежал к месту, которое пропахал упавший самолет. Сработала мысль — раз машина распалась на куски и все горит, взрыва не должно быть, баки развалились, топливо вытекло.