До сих пор продолжаются дискуссии о причинах появления «озоновых дыр». Большинство ученых считает, что повинны" в этом преимущественно хлорсодержащие соединения, разрушающие молекулы озона. Однако озонный слой может также деградировать от полетов ракет и сверхзвуковых самолетов, различных техногенных газов, а также оттого, что на Земле уничтожаются леса — основной поставщик атмосферного кислорода.

Наконец, есть еще одно открытие (не последнее!), связанное с Антарктидой. Если растают все ее льды, то поверхность Мирового океана поднимется на 50—60 метров. А как показали расчеты климатологов, на Земле происходит глобальное потепление (также связанное с деятельностью человека). Конечно, о таянии всех антарктических льдов речь не идет, но и в том случае, если уровень Мирового океана поднимется хотя бы на 1—2 метра, грядут серьезные экологические катастрофы на обширных прибрежных территориях.

Не исключено, что в ближайшие десятилетия перед человечеством встанет проблема сохранения антарктических льдов!

Есть все основания полагать, что открытий в Антарктиде можно еще ожидать немало. Например, ученые полагают, что в своих недрах она скрывает богатейшие месторождения полезных ископаемых. Об этом нетрудно догадаться уже потому, что сходные по геологическому строению регионы находятся в Южной Африке и Австралии, где разрабатываются залежи драгоценных камней и металлов.

Хотелось бы надеяться, что люди по-прежнему оставят за Антарктидой статус «континента мира и научного сотрудничества». В противном случае распри вокруг природных ресурсов Антарктиды чреваты серьезными международными конфликтами. Так бывает, как мы знаем, в тех случаях, когда люди обуреваемы прежде всего жаждой материальных, а не интеллектуальных богатств.

Впрочем, надо подчеркнуть: остается на планете целый континент, природа которого используется человеком исключительно в целях получения духовных ценностей, а проще говоря — важной научной информации. По-прежнему существует «Неведомая Южная Земля» (хотя и под иным именем), которая одаривает нас новыми научными открытиями.

Говорят, однажды Диоген днем со свечой стал что-то искать. Его спросили, что он делает? «Ищу человека!» — ответил философ.

Странным образом с давних пор, совершая географические открытия, люди были озабочены поисками драгоценных камней и металлов, леса и пушнины, пряностей и благовоний, — но только не ЧЕЛОВЕКА. Лишь после эпохи великих географических открытий, когда облик Земли в общих чертах был более или менее исследован, ученые все пристальней стали обращать внимание на разнообразие не только природы, но и типов культуры.

Под влиянием известий о диких племенах философы и ученые XVII—XVIII веков разделились на два противоположных лагеря. Одни утверждали, что дикари имеют зверские наклонности и дикие нравы. Другие полагали, что вольный сын природы благороден и добр, имея ровно столько ума и умения, сколько необходимо для спокойной жизни. По этому вопросу даже взгляды просветителей-гуманистов порой расходились основательно.

Так, Клод Адриан Гельвеций писал о «нелюдимом дикаре», язык которого «ограничивается пятью или шестью звуками или криками». Если такое существо «освобождается от страха перед законами или наказаниями, то его несправедливость не знает никаких пределов».

А по мнению Жан-Жака Руссо, люди жили свободными и счастливыми, добрыми и здоровыми до тех пор, пока довольствовались немногим, самым необходимым. Потребность в избытке благ породила рабство, жестокость, алчность, зависть, лицемерие, а научно-технический прогресс лишь увеличивает неравенство между богатыми и бедными.

Подобные умозрительные представления основывались отчасти на сведениях, доставляемых путешественниками. Одни писали о свирепых дикарях-людоедах (приводя соответствующие факты), другие — о наивных и добродушных туземцах. Оформились антропология, изучающая разновидности людей, расы, и этнография (народоведение), посвященная культуре, быту и нравам народов.

Однако все, что связано с познанием человека человеком, вольно или невольно для исследователей приобретает субъективный характер и зависит вдобавок от политических, социальных и экономических факторов. Быстрое развитие индустриальных капиталистических держав сопровождалось не только активной эксплуатацией трудящихся, но и ограблением зависимых стран, из которых вывозили среди прочих товаров людей, превращенных либо в рабов, либо в бесправных наемников. Великобритания к середине XIX века превратилась в крупнейшую колониальную державу. В США южные штаты были рабовладельческими (здесь трудилось около четырех миллионов рабов-негров).

Американские антропологи Нотт и Глиддон опубликовали в 1854 году монографию «Типы человечества», где утверждалось полное отсутствие родства между белыми и приближенными к человекообразным обезьянам неграми. Французский аристократ Гобино издал свой «Трактат о неравенстве человеческих рас», утверждая существование высшего расового типа — арийского, призванного господствовать над всеми другими.

«Не есть ли такое воззрение, — писал великий русский ученый Карл Бэр, — столь мало соответствующее принципам естествознания, измышление части англо-американцев, необходимое для успокоения их собственной совести? Они оттеснили первобытных обитателей Америки с бесчеловечной жестокостью, с эгоистической целью ввозили и порабощали африканское племя. По отношению к этим людям, говорили они, не может быть никаких обязательств, потому что они принадлежат к другому, худшему виду человечества. Я ссылаюсь на опыт всех стран и всех времен: как скоро одна народность считает себя правою и несправедливо поступает относительно другой, она в то же время старается изобразить эту последнюю дурною и неспособною…»

В противовес расизму во Франции была опубликована книга Катрфаржа «Единство рода человеческого». В 1865 году северные штаты победили южан и добились юридического равенства прав белых и черных. Но суть проблемы оставалась спорной, и все меньше было шансов решить ее на опыте: на Земле к этому времени почти не осталось племен, не испытавших на себе влияния агрессивной технической цивилизации.

Показательна судьба тасманийцев. Лишь в конце XVIII века был открыт пролив, отделяющий Тасманию от Австралии. Тогда же началась колонизация острова. И хотя планомерного физического истребления островитян не было, число их начало быстро сокращаться. От 3—5 тыс. в 1824 году осталось менее 500, в 1860 году — 60 и вскоре тасманийцы окончательно вымерли. Другим племенам, находившимся на первобытном примитивном уровне развития техники (каменный век), оставалось либо перерождаться, либо вымирать, либо бороться за свободу и самобытность.

Каждая культура, каждое племя или народ, каждая человеческая личность имеет право на самостоятельность. Взаимодействуя, общаясь, они должны исходить из обоюдного уважения, не стремясь силой насаждать свои порядки, свой образ жизни и не навязывая свои мысли.

Эти принципы были близки и понятны Николаю Николаевичу Миклухо-Маклаю, который воспитывался в интеллигентной российской семье во время расцвета русской культуры, прежде всего литературы, пронизанной идеями свободы, гуманизма, добра и поисков правды. Изучив биологию и медицину в Германии, совершив несколько научных экспедиций (он был ассистентом известного биолога и эколога Э. Геккеля), он вернулся в Россию и затем решил отправиться на Новую Гвинею. К.М. Бэр рекомендовал ему наблюдать людей «без предвзятого мнения относительно количества и распространения человеческих племен и рас»

Почему он выбрал Новую Гвинею? Остров этот был известен европейцам давно. Еще в XVI веке португальские и испанские мореплаватели проходили у его берегов — северного и северо-восточного. Но тогда полагали, что это — окраина Неведомой Южной Земли. На некоторых картах Новую Гвинею соединяли с Огненной Землей. В начале XVII века испанский капитан Луис Торрес, пройдя проливом, отделяющим его от Австралии (Торресовым проливом), доказал, что Новая Гвинея — крупный остров. А через полтора столетия этот же путь проделал Джеймс Кук, поначалу считавший, что именно он был здесь первым (пока не были опубликованы секретные испанские документы о плавании Торреса)