Однако Терра Австралия все еще оставалась в значительной мере Инкогнита, Неведомой. Почти на всей ее территории, исключая прибрежные земли (да и то не все) расстилалось белое пятно. Еще много десятилетий исследователи прокладывали пути к центральной части континента и совершали пересечения его в широтном и меридиональном направлениях, терпя лишения и порой погибая, пропадая без вести. Только в конце XIX века было завершено поверхностное (в прямом смысле: рельеф, речная сеть) изучение Австралии и началось познание ее геологического строения и полезных ископаемых. За этот срок европейские переселенцы завладели практически всеми более или менее плодородными землями континента, почти полностью истребив или оттеснив в пустыни и полупустыни аборигенов, численность которых сократилась примерно вдесятеро.

Географическое изучение Австралии началось только в XIX веке. Оно проходило прежде всего в юго-восточной части континента. Опорной базой при этом был Порт-Джексон (позже — Сидней). В начале 1788 года сюда прибыло несколько грузовых парусников с переселенцами — преимущественно ссыльными каторжниками — их скарбом, зерном, племенным скотом.

Плодородные приморские низменности с запада ограждали горные гряды. По-видимому, первыми проникали в эти районы беглые преступники и ловившие их охранники. Однако британское правительство понимало, что пора переходить к освоению новых заморских земель в Австралии, для чего требуются не каторжники, а свободные переселенцы: скотоводы и земледельцы. Оказалось, что западнее водораздельного хребта находятся пригодные для животноводства речные долины и низменности.

Вскоре выяснилось, что эти реки и низменности существенно меняются от сезона к сезону и от года к году. В засушливое время водотоки почти совсем пересыхают, а степи выгорают, тогда как в дождливые сезоны или года в понижениях образуются непроходимые болота. Это немаловажное обстоятельство первым отметил английский офицер Чарлз Стерт, которому колониальное правительство поручило исследовать реки по западную сторону Голубых гор (водораздельного хребта). В засушливый 1828 год он спустился в долину Маккуори, открытую еще в 1813 году, тогда река была полноводной и порой терялась в болотах, а теперь пересохла и от болот не осталось следа. Долина привела его к берегу крупной реки, протекавшей через солончаковую пустыню. Вода в реке была солоноватой. В честь губернатора Нового Южного Уэльса Стерт назвал реку — Дарлинг.

Он вернулся в Порт-Джэксон, так и не выяснив одну из загадок этого края. Дело в том, что за десять лет до него топограф Джон Оксли попытался проплыть вниз по рекам Лакан и расположенной севернее Маккуори, но в обоих случаях путь ему преградили болота. Он сделал вывод: «Мы были где-то на пороге внутреннего моря или озера, по всей вероятности, обмелевшего и постепенно заполняющегося теми мощными отложениями, какие несут воды, стекающие в него из более высоких мест».

Другие исследователи, побывавшие в тех же краях, согласились с этим мнением. Стерт, чтобы окончательно прояснить обстановку, предпринял в конце дождливого 1829 года смелую попытку обнаружить загадочное озеро, отправившись на лодке по реке Муррумбиджи, текущей на запад. Через неделю он достиг места ее впадения в реку Меррей. Еще через несколько дней он оказался у слияния этой реки с другой, полноводной, текущей с севера. Он сделал правильный вывод, что это и есть река Дарлинг. Никакого озера он не встретил.

Впрочем, еще через несколько дней перед ним… Предоставим слово самому Стерту: «Прямо передо мной простиралось великолепное озеро, вполне пригодное для того, чтобы принять в себя воды приведшей нас к нему могучей реки». Но вскоре выяснилось, что это мелкая пресноводная лагуна. За ней начиналось море…

Сейчас в этих краях огромный портовый город Аделаида с населением более миллиона человек. Но тогда это были безлюдные места, и путешественникам пришлось возвращаться тем же маршрутом, что и добирались сюда. Они и без того были измучены до предела, а тут надо было идти против течения.

В последующие годы этот регион исследовал военный топограф Томас Митчелл. На юго-восточной окраине континента он прошел от морского побережья вверх по реке Гленелг и пересек прекрасную горную страну, окрестив ее Австралийскими Альпами (правда, в европейских Альпах нет и в помине эвкалиптов, которые в Австралии достигают высоты 140 м). Местность за этими горами произвела на него такое впечатление, что он назвал ее Счастливой Австралией (по аналогии со Счастливой Аравией на пустынном Аравийском полуострове).

«Наконец-то мы открыли, — писал он, — вполне пригодную для заселения цивилизованным народом область, которой, быть может, суждено когда-либо стать частью великой империи». Но более насущной задачей для английских колонизаторов было исследование и закрепление за собой еще и юго-западной окраины материка, на которую продолжала претендовать Франция. Они основали город-порт Перт, но попытки пройти отсюда в глубь Австралии были безуспешными: на пути оказались пустынные степи и соленые озера.

Подобную попытку — но уже от южной окраины материка — предпринял в 1840 году любознательный фермер-овцевод Эдуард Джон Эйр. От залива Спенсер он направился на север, где обнаружил, что открытое им недавно большое озеро Торренс превратилось в солончак. Севернее он увидел еще более обширную озерную котловину, окруженную солончаками (позже озеро получило его имя). Дальнейшее продвижение на север не сулило ничего хорошего.

Вернувшись к морю, Эйр снарядил судно, которое должно было двигаться на запад вдоль берега, а сам во главе небольшого отряда отправился в том же направлении по суше. Периодически судно подходило к берегу, снабжая путников водой и пищей: местность по ходу маршрута была пустынной. Путешествие оказалось чрезвычайно трудным. Свой сухопутный отряд Эйр сократил до пяти человек: кроме него — натуралист Джон Бакстер и три аборигена. Двое туземцев, убив Бакстера, бежали, но Эйр с оставшимся спутником завершили поход. Во время своей экспедиции Эйр прошел более 2000 км. Если перефразировать слова Сергея Есенина, про эту экспедицию можно сказать так: «Как много пройдено дорог, как мало сделано открытий».

Совершив этот мучительный переход, повлекший человеческие жертвы, удалось выяснить только то, о чем догадались те, кто осматривал эти берега с моря: ни одна река не впадает в огромный Австралийский залив, а на прибрежной территории отсутствуют деревья (Эйр так и назвал эту равнину: Нулларбор, что в переводе с латыни означает «Нуль деревьев»).

Совершенно иначе путешествовал по неведомым территориям Австралии молодой немецкий натуралист Людвиг Лейхгардт, поступивший на службу правительству Нового Южного Уэльса. В письме на родину он признавался: «Эти-то глубинные районы, это ядро континента и есть цель моего путешествия — и я не успокоюсь до тех пор, пока не достигну ее!»

Он был беден, и первое время выполнял трудные и опасные поручения, связанные с поисками новых пастбищ и пахотных земель. Во время этих странствий он учился находить себе еду и кров, а главное — воду в неизведанных районах, общаться с аборигенами. Лейхгардт вел систематические наблюдения, собирал коллекции флоры, минералов, горных пород.

В 1844 году он организовал небольшой отряд, который отправился от истоков реки Кондамайн в Восточной Австралии к заливу Карпентария на севере. Лейхгардт рассчитывал пройти этот путь за полгода, но не мог предусмотреть всех трудностей переходов по неведомым для европейцев землям. Обогнув от реки Митчелл залив Карпентария, отряд пересек в северо-западном направлении полуостров Арнхемленд и вышел к заливу Ван-Димен. Было пройдено 4800 км, на что потребовалось больше года (14, 5 месяцев).

Людвиг Лейхгардт стал первым исследователем обширных территорий на северо-востоке Австралии, получившей название Квинсленд. Он открыл много рек и гор, а также отметил районы, пригодные для сельскохозяйственного освоения.