Американец видел перед собой часть фальшивого города Берлина. В ходе последующих осторожных прогулок он обнаружил ложные фабрики, железные дороги и целые мили фальшивых улиц. Вдоль этих улиц одна на другой стояли огромные упаковочные клети с горевшим внутри каждой из них электрическим светом, так что ночью с воздуха они казались плохо затемнёнными кварталами Берлина. Для большей правдоподобности фальшивого города осуществлялась его зенитная оборона. По словам очевидцев, экипажам бомбардировщиков было очень трудно не обмануться даже после того, как они уже узнали о существовании этого «Берлина».

Немцы создавали и другие города-подделки и сымитировали Плоешти, румынский нефтеперерабатывающий центр, возведя большие «нефтеочистительные заводы» и брезентовые «нефтяные танки», из которых во время бомбардировок валил густой чёрный дым.

В Англии, где объектом немецкого авианалёта могла стать любая одиноко стоящая фабрика, в удалении от таких фабрик возводились дешёвые строения, в которых создавалась видимость нарушенной светомаскировки, в то время как настоящие фабрики были тщательно затемнены. В результате нацисты впустую расходовали большое количество дорогих бомб.

Приёмы маскировки постоянно развивались. Английским промышленным комплексам придавался вид жилых кварталов, а военным сооружениям — безобидных бензоколонок. Фальшивые взлётно-посадочные полосы наносили известью или белым песком на поддельных аэродромах, а фальшивыми шоссе пересекали настоящие взлётные поля. По оценке одного американского обозревателя, вернувшегося из Великобритании, в некоторых округах порядка трети всех аэродромов были ложными, а иные взлётные поля, окружённые ангарами, видоизменёнными и разрисованными под строящиеся жилые дома с дверями, окнами и цветочными ящиками, выглядели натуральнее настоящей стройки.

Немцы совершенно изменили облик Берлина, который виделся с воздуха. Крыши домов скрылись в листве, очертания больших водоёмов были изменены с помощью покрытых дёрном плотов, а маленькие пруды исчезли под натянутыми над ними от берега до берега маскировочными сетками. Широкая Унтер-ден-Линден, хорошо известный и сразу узнаваемый ориентир, посредством лесов и сеток была сужена наполовину.

В Гамбурге серьёзную проблему для немцев представляло устье Эльбы, лежавшее в центре города словно яблоко мишени. Используя плоты и леса, они скрыли устье, создав видимость находившихся на нём зданий и улиц, построили фальшивый мост и изобразили новое устье дальше в бухте, а также замаскировали железнодорожные пути и «проложили» через вокзал улицы. Проведя ряд фотосъёмок, британцы всё же сумели раскрыть обман.

Все хитрости в конце концов раскрывались, и их успешность определялась тем, как долго они вводили в заблуждение противника и провоцировали его на бесполезные бомбардировки. Немцы в течение нескольких ночей сбивали с толку британцев, зажигая «посадочные огни» на фальшивом аэродроме и освещая настоящий словно рождественскую ёлку. Британцы взяли реванш в Египте, когда 18 немецких и итальянских бомбардировщиков, сопровождаемых 30 истребителями, сбросили свои бомбы на муляжи танков, «замаскированных» достаточно плохо, чтобы быть обнаруженными противником.

Во многих случаях от маскировки требовалось только скрыть цели, видимые с самолёта под углом. Пролетая по пять миль за минуту на высоте 20 000 футов, экипаж должен был за десять миль обнаружить цель, за пять миль от неё изготовиться к бомбометанию и за три — сбросить бомбы. Поэтому, если замаскированную цель замечали с бомбардировщика, пролетая прямо над ней, поразить её было практически невозможно.

Нередко сама природа разоблачала маскировщиков. Один нацистский аэродром примыкал к ферме, чётко прочерченной ирригационными канавами, и немцы нарисовали краской на взлётном поле их продолжения, что выглядело на фотографиях англичан вполне натурально — до тех пор, пока вода в канавах не подёрнулась льдом, а яркая нарисованная вода не осталась сиять, как на рекламном щите. Со сменой сезонов маскировочные сети в виде листвы следовало менять, так как их отличие от настоящих листьев становилось быстро заметным на фотоснимках.

Фотокамеры были главным средством воздушных наблюдателей для обнаружения шедевров службы маскировки. Рисунки красками на одном снимке могли казаться вполне естественными, но если фотографии одного и того же места делались утром и днём, их одинаковость часто свидетельствовала о подделке: солнце меняло своё положение, а тени на снимках нет, следовательно, они были нарисованными. Британцы разгадали множество подобных военных хитростей немцев при помощи стереоскопической съёмки, делая одновременные снимки с двух разнесённых точек. Просматривая потом отснятое на стереоскопе, они получали объёмное изображение и видели все нарисованные объекты плоскими.

Мнение, что немцы и японцы опережали своих противников по части военных изобретений, является совершенно неверным. Воздушная разведка союзников применяла инфракрасные фотокамеры, позволявшие определять краску и отличать искусственные листья от настоящих. Они также были пионерами ночного фотографирования и использования цветных фотоплёнок.

Янки проявляли свою изобретательность ещё до Пёрл-Харбора. Они строили свои военные базы так, чтобы те походили на фермерские постройки, а расположенные вблизи побережья промышленные районы снабжались средствами для установки дымовой завесы. Важную роль американская изобретательская мысль сыграла и в последующих событиях.

Относительно недавно широкая общественность узнала, что в 1920–1930-х годах между Советским Союзом и Германией поддерживалось тесное военно-экономическое сотрудничество. В 1993 году вышел сборник документов — «Фашистский меч ковался в СССР». Однако вопрос о том, насколько это сотрудничество было продуктивным и взаимовыгодным, в значительной степени продолжает оставаться открытым.

После Первой мировой войны две страны оказались в положении проигравших. Бывшая Российская империя несколько уменьшилась в территории, а лидеры западных держав упорно не желали на равных разговаривать с большевиками. Германия же не только утратила колонии, но и была ограничена в наращивании военной мощи — ей запрещалось иметь собственную авиацию и танковые войска, а на смену многомиллионной армии пришёл 100-тысячный рейхсвер. Это заставило немцев и русских стремиться друг к другу. 16 апреля 1922 года СССР и Германия заключили Рапалльский мирный договор. Но сотрудничество между военными двух стран началось ещё раньше. В начале 1921 года для взаимодействия в военно-промышленной сфере командование рейхсвера сформировало «Зондергруппу Р» во главе с майором Фишером. Входившие в неё специалисты подготовили временное соглашение о сотрудничестве между рейхсвером и РККА. В 1923 году военное министерство Германии открыло в Москве свои конторы — «Центр Москва» во главе с полковником фон дер Лит-Томзеном и «Общество содействия промышленным предприятиям» (ГЕФУ) во главе с майором Чунке.

Вслед за декларацией о сотрудничестве пришло время конкретных действий. Немцы соглашались предоставить свои деньги и опыт, советская сторона — сырьё, рабочую силу и недвижимость. Пробным камнем стал авиационный завод в Филях под Москвой. Профессор Гуго Юнкерс пообещал наладить на нём серийное производство самолётов из дюралюминия. Это его желание немецкое правительство поощрило безвозмездной суммой в 140 миллионов марок. В ходе Гражданской войны российская авиапромышленность была почти полностью разрушена, так что советским лётчикам машины из дюралюминия казались последним достижением техники. Даже гибель во время испытаний нового «юнкерса» одного из лучших наших лётчиков — Панкратьева, не поколебала веры в достоинства немецкой техники.

По договору с Юнкерсом германская сторона обещала делиться своим опытом с советскими рабочими и инженерами, которые зачислялись в штат предприятия. Уже в первый год немцы обещали выпустить 75 самолётов, причём половина машин продавалась советской стороне по среднеевропейской цене. Ещё 275 машин делалось по заказу СССР на германских предприятиях Юнкерса.