Приблизительно в 335 году до н.э. греческий философ Аристотель предложил список 178 восхищающих его чудес, относящихся ко всякого рода явлениям в области истории и знаний об окружающем мире. Описывая чудо под номером 84, он замечает: «Говорят, что в Океане за Геркулесовыми столбами карфагеняне нашли необитаемый остров. Там растут самые разные деревья, реки судоходны, есть необыкновенные фрукты всех сортов; много дней пути до этого острова… Людям не следует часто бывать на этом острове, вступать во владение землей и вывозить богатства карфагенян».
Традиционно мыслящий археолог делает вывод, что земля эта, без сомнения, относится к Англии, если Аристотель на самом деле когда-нибудь писал «такую чушь»…
Мы не думаем, что Аристотель имел в виду Англию. Мы считаем, что он ссылался на Америку. Он был ответственным ученым, обращал внимание на подробности. Если бы он имел в виду Англию, то упомянул бы необитаемый остров как место, где карфагеняне получали олово и янтарь. Мы также думаем, что он мог бы тогда гораздо точнее указать его географическое расположение. А ведь он просто указывает, что остров расположен на расстоянии многодневного путешествия.
Мы рассказали об этом для того, чтобы можно было наглядно проследить, насколько по-разному можно интерпретировать факты древней истории. Вообще тема Атлантики, легендарных островов на ней и, в частности, Атлантиды как «перевалочного пункта», связующего звена между двумя мирами – Старым и Новым Светом, – слишком обширна и загадочна, чтобы пройти ее мимоходом, не связывая с темой доколумбовых контактов. Она еще ждет своих исследователей с непредвзятыми взглядами. Наиболее серьезно, как нам кажется, подошли к изучению феномена Атлантиды австрийский этнограф и лингвист Д. Вельфель, немецкий этнограф Л. Фробениус и некоторые другие ученые, их последователи. Нам представляется, что один из ключей к разгадке ее тайны и соответственно самых ранних контактов с Новым Светом лежит в изучении этносов так называемой Белой Африки, территории, занятой сегодня Великой пустыней. Ведь именно в преданиях племен, населяющих, в частности, Марокканский атлас, есть отголоски преданий об Атлантиде.
Можно долго спорить, заставляя чашу весов колебаться в пользу той или иной версии – здесь все осложняется тем, что в распоряжении специалистов пока что не так много данных, которые позволили бы поставить точку в спорах. Археология подбрасывает аргументы то одной, то другой стороне. Примечательно, что путешественники, такие, как Т. Хейердал или Т. Северин, моделирующие древние плавания, становятся сторонниками именно диффузии культур, тогда как кабинетные ученые тяготеют к изоляционизму. Это симптоматично.
Кто знает, куда заведут исследователей новые изыскания в области доколумбовых контактов.
Давний, ставший уже традиционным спор на тему «Кто же был первым?»… Скорее всего, никто. Вернее, наоборот, все были первыми, ибо открывали для себя разные части Нового Света, по-разному относились к своим открытиям. А потом наступил 1492 год – и появился Колумб, который собрал воедино и использовал опыт предшественников. Кто же помог ему ступить на землю Америки?
В 1477 году Колумб совершил путешествие на север. По некоторым сведениям, был в Исландии. По другим – не был. В Бристоле он побывал, это доказано, и к этому мы еще вернемся. Но вот плавал ли Колумб от Бристоля дальше на север? Известный канадский полярный исследователь Вильямур Стефанссон утверждает, что зима 1476—1477 года в полярных областях была мягкой. В такие зимы парусникам без труда удается проникать далеко на север, до широты острова Ян-Майен.
Решительно никаких доводов у противников северной экспедиции Колумба нет. Спорно и загадочно другое – сумел ли он во время своего плавания к берегам Исландии получить важные сведения о выдающихся открытиях скандинавов в Западной Атлантике – о плаваниях Лейфа Эйриксона, об открытии Гренландии и поселениях там норманнов, о плаваниях принца Мадока? Кто еще мог поделиться с путешественником своим опытом плаваний в Новый Свет?
Теплая зима 1477 года подходила к концу, когда ставший впоследствии знаменитым генуэзец возвращался из северного вояжа. Позади остались студеные моря и огнедышащие горы Исландии. Какие мысли бродили в голове морехода?
Но предположим даже, что Колумб не был в Исландии. «Существование земель в Арктике и Субарктике, найденных норманнами, отнюдь не было тайной для современников Колумба», – справедливо отмечает в послесловии к книге Дж. Энтерлайна «Америка викингов» Тур Хейердал. Об открытии Винланда, лежащего к западу от Гренландии, говорилось уже в «Географии Северных Земель» Адама Бременского в 1070 году, за 400 с лишним лет до плаваний Колумба. И даже если он не был в Исландии, то мог получить интересующие его сведения у побывавших там мореходов.
Норманны никогда не делали секрета из своих исследований в Винланде, всю важную информацию тотчас сообщали римской церкви. Колумб был ревностным католиком, разделяя как миссионерские амбиции церкви, так и прогрессивные ее географические воззрения. Этим и можно объяснить, почему он с таким упорством убеждал генуэзцев и королевские дворы атлантических стран прислушаться к его смелому утверждению: за Атлантикой есть земля и путь до нее составляет четверть того расстояния, которое предполагают ученые мужи.
В 1473 или 1474 году, когда Колумб начинал свою морскую карьеру, времена были смутные: на востоке свирепствовали турки, у итальянских берегов промышляли пираты. Португалия по-прежнему оставалась великой морской державой. До конца XIV века о ней в Европе знали мало – страна была обращена в сторону Атлантики, в то время плохо знакомой. К исходу века она перехватила эстафету морских экспедиций средиземноморских стран.
На рынки Лиссабона и Сагреша потекли караваны невольников. В 1419 году португальцы закрепились на Мадейре, чуть больше десятилетия спустя – на Азорах. Острова эти, еще необитаемые, но богатые лесом и пресной водой, лежали близко к маршрутам (еще не освоенным), что вели в Страну заходящего солнца.
На острове Мадейра Колумб бывал не раз. До 1872 года в Фуншале на улице Эшмералду стоял его дом, где, по местным преданиям, он всегда останавливался. На Мадейре Колумб торговал книгами и картами. В те времена уже не трудно было достать издания карт Птолемея и других ученых, как древних, так и современных. Португальские годы стали для Колумба временем учебы. Правда, сам он не раз признавался, что неискушен в науках. Но все, что необходимо было для осуществления его планов, он изучал с рвением необычайным.
Какие же они, эти кирпичики, из которых строилось здание его уверенности? Что толкнуло в Неведомое, в море-океан?
Сын Колумба – Фернандо и хронист Лас Касас со слов мореплавателя рассказывали о том, что слышал Колумб от моряков. Некто Мартин Висенти поведал генуэзцу о том, что в 450 лигах (2700 километров) от мыса Сан-Висенте он подобрал в море кусок дерева, искусно обработанный каким-то явно не железным предметом. Другие моряки встречали на широте Азорских островов лодки с шалашом. Видели и огромные стволы сосен, приносимые западным ветром. Попадались трупы широколицых людей, явно не христианского обличья. Так мало-помалу давал о себе знать огромный материк на западе…
Рассказ о «неизвестном кормчем» (генуэзец встретился с ним на острове Мадейра в 80 е годы XV века), сообщившем Колумбу сведения о землях за океаном, мы обнаружили у Лас Касаса, а также у Гонсало Фернандеса Овьедо-и-Вальдеса в труде «Всеобщая и естественная история Индий»: некоторые утверждают, что этот капитан, кормчий, был андалусийцем; другие называют его португальцем; третьи – баском; иные говорят, что Колон находился тогда на острове Мадейра, а некоторые предпочитают говорить, что на островах Зеленого Мыса и что именно туда была отнесена его каравелла…
Лиссабон – колыбель атлантического мореходства европейцев. Именно здесь родились легкие каравеллы и тяжелые «науш редондуш», здесь учились европейцы морскому ремеслу. За кражи секретных морских карт рубили головы, тайны открытий оберегались сурово и бдительно. Не в этом ли таится ответ на вопрос: почему молчал Колумб о своих беседах с северными мореходами? Он берег и множил эти крупицы знаний об Атлантике и землях, что лежали за ней!..
