Утром 24 января на Палатине Калигула присутствовал на спектакле, в котором участвовали мальчики из знатных семей Азии, и остался ими очень доволен.

Император отправился на завтрак. По пути он оказался в подземной галерее, где готовились к очередному выступлению мальчики. Калигула остановился, чтобы похвалить их. «О дальнейшем рассказывают двояко, замечает Светоний — Одни говорят, что, когда он разговаривал с мальчиками, Херея, подойдя к нему сзади, ударом меча глубоко разрубил ему затылок с криком: “Делай свое дело!” и тогда трибун Корнелий Сабин, второй заговорщик, спереди пронзил ему грудь. Другие передают, что когда центурионы, посвященные в заговор, оттеснили толпу спутников, Сабин, как всегда, спросил у императора пароль; тот сказал: “Юпитер”; тогда Херея крикнул “Получай свое” и когда Гай обернулся, рассек ему подбородок.

Он упал, в судорогах крича “Я жив!” и тогда остальные прикончили его тридцатью ударами — у всех был один клич. “Бей еще!” Некоторые даже били его клинком в пах. По первому шуму на помощь прибежали носильщики с шестами, потом — германцы-телохранители; некоторые из заговорщиков были убиты, а с ними и несколько неповинных сенаторов».

Херея успел отдать приказ об убийстве жены и дочери Калигулы. Цезонию пронзили мечом, а маленькой Друзилле ударом о стену размозжили голову.

Убийцы бежали с места преступления, поскольку пришедшие в беспокойство преторианцы, лишившись своего повелителя, искали их, чтобы казнить. Свидетели преступления отсутствовали. Тем не менее некоторые сенаторы пришли, чтобы опознать убитого; среди них — консул Валерий Азиатик, которого солдаты уважали за мужество. Гвардия подчинилась своим офицерам, а германцев удалось успокоить. Толпа городской черни, сочувствующая Калигуле, бросилась на форум, требуя расправиться с заговорщиками, но ее успокоил Валерий Азиатик.

«Каковы были те времена, можно судить по тому, что даже известию об убийстве Калигулы люди поверили не сразу подозревали, что он сам выдумал и распустил слух об убийстве, чтобы разузнать, что о нем думают в народе, продолжает Светоний. Заговорщики никому не собирались вручать власть, а сенат с таким единодушием устремился к свободе, что консулы созвали первое заседание не в Юлиевой курии, а на Капитолии, и некоторые призывали истребить память о Цезарях и разрушить храмы Юлия Цезаря и Августа. Но прежде всего было замечено и отмечено, что все цезари, носившие имя Гай, погибли от меча, начиная с того, который был убит еще во времена Цинны».

Консул Гней Сатурнин издал эдикт, призывая сенат и народ к порядку и обещая снижение некоторых налогов. Сенат с энтузиазмом встретил Херею и Сабина, которые бросились в курию с криками, что они вернули свободу

Курия была окружена городскими когортами, которые поддержали четыре преторианские когорты Сатурнин предложил заговорщикам почести и сравнил Херею с Брутом и Кассием.

Многие выступающие в сенате одобрили убийство тирана, совершившего неслыханные злоупотребления, и предложили не избирать нового принцепса и, таким образом, восстановить республику.

И все-таки большинство сенаторов считали, что принципат необходим. Новая серия дебатов касалась уже вопроса о конкретном кандидате, среди которых были Анний Винициан, Валерий Азиатик, командующий легионами в Германии Сервий Гальба и Камилл Скрибониан. В конечном счете сенат не пришел к определенному решению, и за это время все решили другие силы.

Семья погибшего не смогла сразу определиться с наследником. Сестры Калигулы Агриппина II и Юлия находились в ссылке, партия их была уничтожена, а дядя Калигулы Клавдий, как и маленький Нерон, не относился к роду Юлиев.

Преторианцы, ворвавшиеся во дворец с целью грабежа, нашли спрятавшегося Клавдия, который во время убийства был при императоре, а затем пытался скрыться. Клавдия отнесли в лагерь и провозгласили императором. Узнав об этом, войска, вставшие на сторону сената, начали его покидать. Переговоры между Клавдием и сенатом длились целый день. Наконец, 25 января сенат признал Клавдия и дал ему все полномочия принцепса. Как Тиберий и Калигула, он получил все сразу. Принцепса поддержали не только солдаты, но и народные массы, тоже настроенные монархически.

Тело Калигулы взяли его слуги — рабы и вольноотпущенники, и отнесли в «Сады Ламии», где сожгли на костре судьбы, а останки предали земле. Позже Калигулу перезахоронили возвратившиеся из изгнания сестры.

Как сложилась судьба тираноубийц? Кассий Херея хотел уничтожить тирана, чтобы восстановить республику. Новый император Клавдий не мог этого простить. Впоследствии он заставил Кассия покончить жизнь самоубийством. Напротив, Корнелий Сабин был новым принцепсом прощен, хотя также покончил с собой; это говорит в пользу того, что Сабин присоединился к Херее скорее по дружбе, чем по убеждению.

ЗАГОВОР ПИЗОНА ПРОТИВ НЕРОНА

Рим. 65 год от Р.Х.

Нерон был провозглашен императором с громоздким официальным именем — Нерон Клавдий Цезарь Август Германик.

С 59 года Нерон вступил на путь самого разнузданного произвола, который закономерно привел его к гибели и к падению всего дома Юлиев-Клавдиев, бывших властителями Рима почти в течение ста лет.

Если в начале своего правления Нерон еще как-то считался с общественным мнением, то впоследствии он его полностью игнорировал. Он совсем не заботился об управлении государством, жизнь его до краев была наполнена разгулом, развратом, расточительством и разнузданной жестокостью.

В июле 64 года произошло роковое для принцепса событие. В ночь с 18 на 19 июля в Риме начался сильный пожар, который длился 6 дней, а затем через 3 дня возобновился. Из 14 районов города 4 были уничтожены целиком и только 3 оказались нетронутыми стихией. Остальные были сильно повреждены.

Когда пожар начался, Нерон находился вне Рима. Прибыв в город, он распорядился оказать помощь пострадавшему населению и открыть для народа Марсово поле, крупные здания и императорские сады. «Из Остии и других городов было доставлено продовольствие, и цена на зерно снижена до трех сестерциев. Принятые ради снискания народного расположения мероприятия, однако, не достигли поставленной цели, так как распространился слух, будто в то самое время, когда Рим был объят пламенем, Нерон поднялся на дворцовую стену и стал петь о гибели Трои, сравнивая постигшее Рим несчастье с бедствиями древних времен», пишет Тацит.

Нерон, сообщает далее Тацит, чтобы снять с себя обвинения молвы, объявил виновниками пожара сектантов, приверженцев одного из восточных культов.

В народе поползли слухи, обвиняющие Нерона в поджоге Рима, якобы для того, чтобы на месте старого Нерон города построить новый и назвать его своим именем. Даже несмотря на казнь обвиненных в причастности к пожару христиан, восстановление и перестройка города только убеждали в причастности принцепса к пожару. Другим следствием была необходимость крупных затрат, что, возможно, стало исходной точкой конфликта и с провинциями.

Вероятно, первой реакцией на пожар стал так называемый заговор Пизона. Состав его участников был весьма пестр; в него входили сенаторы Г. Кальпурний Пизон, Анней Лукан, Плавтий Латеран, Флавий Сцевин, Афраний Квинти-ан, всадники Клавдий Сенецион, Церварий Прокул, Вулкаций Арарик, Юлий Авгурин, Мунаций Грат, Антоний Натал, Граций Фест. Лидерами, вероятно, были Латеран и Лукан, поэт и автор «Фарсалии», а также — Сцевин и Квинти-ан. Возможно, круг заговорщиков был шире. Другую, сравнительно независимую группу заговорщиков составляли преторианские офицеры. В заговор вошел второй префект претория Фений Руф и группа офицеров — Субрий Фпав, Сульпиций Аспер, Гавий Сильван, Стаций Проксум, Максим Скавр, Випстан Павел и, видимо, некоторые другие. Из 9 трибунов преторианской гвардии 3 являлись заговорщиками, а еще 4 сместили после заговора. Не исключено, что к заговору была причастна и дочь Клавдия Антония.

Всю эту пеструю группу объединяло только одно стремление — убрать ставшего крайне непопулярным императора. Краткая формула обвинения была выражена на допросе Субрием Флавом, назвавшим Нерона «убийцей матери и жены, колесничим, лицедеем и поджигателем». Но были и другие мотивы. Сенаторы и всадники были недовольны автократическим курсом и процессами об оскорблении величия. Преторианцы возмущались не только Нероном, но и Тигеллином, кроме того, в свое время в гвардии была очень популярна Агриппина. Наконец, многие из заговорщиков имели личные мотивы. Лукан столкнулся с Нероном на почве поэзии, Пизон боялся принцепса, будучи одним из самых родовитых людей Рима, Фений Руф враждовал с Тигеллином.