Следователи посадили в машину арестованных ГКЧПистов. «Пазик» отвез их в санаторий «Сенеж». Это было часов в 6 утра. А в восемь на каждого из них уже были направлены видеокамеры, их начали допрашивать. В состоянии шока они стали говорить все. Первый допрос Язова закончился тем, что он попросил сказать несколько слов Горбачеву. Следователь разрешил. Обернувшись к камере, маршал произнес: «Дорогой Михаил Сергеевич, я старый дурак, ввязался в эту авантюру. До конца дней моих меня будет жечь позор за принесенные Вам, стране и народу обиды».

Правильно сказал кто-то из журналистов: «Горбачев вернулся в другую страну». Когда 23 августа Горбачев приехал в Белый дом на сессию Верховного Совета, его встретили плакатами «В отставку». Его время истекло. У страны появились другие герои. После путча наступило время Ельцина. Победители стали делить «трофейное имущество». Ельцин со своим аппаратом переехал в Кремль: президент СССР потеснился в первый корпус, а президент России занял четырнадцатый, у Спасских ворот.

Августовский путч спровоцировал распад СССР. Союзные республики объявили о своей независимости.

После окончания «холодной войны» США оказались неспособны признать, что перед ними встают новые, совершенно непривычные угрозы. Америка привыкла к тому, что у нее один враг — Советский Союз, и к борьбе с ним она когда-то серьезно подготовилась. Но в отсутствие идеологического конфликта все оказалось намного более расплывчато и непонятно. Страна вплоть до последнего времени переживала некоторую эйфорию, связанную с тем, что она — единственная супердержава. Все изменилось 11 сентября 2001 года.

Такого дня у американских авиадиспетчеров еще не было. Красная тревога во всех 22 контрольных центрах воздушного ведомства FAA от побережья до побережья. Ни единого случая угона в США за последние десять лет, и вдруг — за один час — четыре.

Два угнанных «Боинга» врезаются в 110-этажные башни-близнецы Всемирного торгового центра, третий — падает на Пентагон, наконец, четвертый терпит крушение в окрестностях Шенксвилла, на западе Пенсильвании. Тысячи погибших…

Кадры, запечатлевшие, как на Манхэттен обрушивается чудовищный серый вал от двух рухнувших небоскребов Всемирного торгового центра, обошли весь мир. Сила взрыва, как считают, достигла тротилового эквивалента атомной бомбы. Знаменитые стальные конструкции, гордость американской строительной техники, на которых держались здания, смогли бы, возможно, выдержать даже и такой взрыв, но пожар расплавил металл…

Мало кто видел самую жуткую сцену, как еще до этого люди, которые оставались в здании, выходили на подоконники и поодиночке, а чаще вдвоем — взявшись за руки — бросались вниз с высоких этажей. Они предпочли встретить смерть на земле, потому что оставаться внутри горящего здания было еще страшнее. Позднее эти кадры были подвергнуты цензуре, и их не пустили в эфир.

Здания на глазах всего мира рухнули, погребая под собой, в числе многих жертв, пожарных, спасателей, полицейских. Пожарных 11 сентября здесь погибло больше, чем за полтора с лишним века существования противопожарной службы города. Еще одно трагическое сопоставление: за утро здесь и в Вашингтоне, в здании Пентагона — погибло больше американцев, чем за самый кровавый год войны во Вьетнаме.

Среди тех, кто находился в одном из небоскребов нью-йоркского Всемирного торгового центра в момент, когда произошел теракт, был российский гражданин Геннадий Потылицин, работающий по контракту аналитиком в финансово-инвестиционной компании «Лиман Бразерс». Он рассказал в интервью «Комсомольской правде» о пережитом им ужасе: «Наш офис размещался на 40-м этаже северной башни центра. Той, которую поразил первый самолет террористов. Я приехал на работу в 8.30 утра и пошел сполоснуть чашку для кофе. В этот момент раздался резкий удар, и здание сильно качнуло в одну сторону и через несколько мгновений — в обратную. Сразу же погас свет. Толчок был столь ощутимым, что я едва устоял на ногах. Все, кто находился на этаже (несколько десятков человек), высыпали в коридор. Почему-то мы решили, что началось землетрясение. Бросились к лифтам, но они не работали. Замолчали и телефоны. Тогда минут через пять мы решили спускаться по лестнице.

Особого страха сначала не было, лишь истерически рыдала одна из наших сотрудниц. Десять этажей прошли нормально, но потом из всех щелей повалил густой едкий дым. Еще через несколько пролетов нам на головы полилась вода из разорванных труб.

На лестницу с других этажей выбегали все новые люди. Началась давка, переросшая в панику. Я успел заметить на одной из площадок двух инвалидов на колясках. Все бежали мимо, а они, беспомощные, с отчаянием смотрели на тех, у кого был шанс спастись. Господи, какие же страшные у них были лица…

Лестница вывела нас в торговый комплекс, расположенный под небоскребами центра. Здесь были очень сильные разрушения. Видимо, когда небоскреб «повело», внизу лопнули и погнулись многие стальные балки каркаса, просели бетонные опоры. Запомнилась «завязанная в узел» вращающаяся дверь одного из выходов…

В это время раздался взрыв на второй башне. Подоспевшая полиция вытолкала нас в близлежащий сквер. Пожар разгорался. На наших глазах из верхних этажей южного небоскреба выбросились несколько человек. Один из них уже горел… Мы побежали по Бродвею — подальше от места катастрофы, и тут рухнула первая башня. Через несколько секунд меня настигла ударная волна и накрыло облако густейшей пыли. Вместе со всеми я бежал из последних сил, пока не выбрался на безопасное место.

Мне кажется, в нашем северном небоскребе многие из тех, кто был на этажах ниже уровня самолетного тарана (80-й этаж), успели спастись. А вот люди, отрезанные пожаром наверху, скорее всего, погибли. Но ведь там же еще было 30 этажей!

Еще больше жертв должно быть в южной башне. В нее “Боинг” ударил на уровне 60-70-го этажей».

Паника охватила американскую столицу. Узнав о нападении террористов, власти тут же начали эвакуацию Белого дома, Капитолия, правительственных учреждений. Лидеры Конгресса нашли прибежище в каком-то бункере.

Министр обороны Доналд Рамсфелд, штатское лицо, оказался единственной крупной государственной фигурой на своем рабочем месте, в Пентагоне. Но именно здание министерства обороны оказалось объектом нападения террористов. Взрыв раздался в девять сорок пять, и уже через пять минут начался великий исход, эвакуация здания. Пожар длился многие часы, и министр все это время руководил спасательными работами.

Президент Буш на своем самолете в тот день совершил несколько взлетов и посадок в разных концах страны, причем средства массовой информации сообщали лишь о том, где он уже успел побывать. Прошло несколько часов после взрывов, когда наконец было передано обращение президента Буша, на пленке, не в прямом эфире. Оно было записано на военно-воздушной базе, которую президент уже успел к тому времени покинуть. В семь вечера президент наконец появился в столице и в восемь тридцать обратился к народу уже в прямом эфире.

Конгрессмены и сенаторы перезванивались по телефону: что делать, где собираться, ведь эвакуирован Капитолий, сидеть ли дома или добираться к избирателям в свой округ? (Авиалинии прекратили работу). Ждали новых выступлений террористов, газовых атак на города…

Не вызывает сомнений, что два самолета с самого же начала операции предназначались для уничтожения Всемирного торгового центра (ВТЦ), двух башен-близнецов в Нью-Йорке. Третий, возможно, был нацелен на Белый дом, но в последнюю минуту перенацелен на Пентагон, поскольку пилот-террорист мог не найти спрятанный в зелени листвы невысокий Белый дом. Что же касается Пентагона, то это огромный, легко различимый с воздуха пятиугольный комплекс — самое большое из зданий аппарата управления страны.

Четвертым самолетом, возможно, планировалось взорвать летнюю резиденцию президента США в Кэмп-Дэвиде. Есть такая версия. Именно там происходили вошедшие в историю переговоры по урегулированию положения на Ближнем Востоке. Но лайнер врезался в землю неподалеку от Питтсбурга. Возможно, на его борту произошла борьба, которая помешала осуществить замысел террористов.