— На счет раз, — не задумываясь, ответила Виктория Борисовна, чем окончательно покорила старого хирурга.

Теперь он уже умильно улыбался, твердо зная, что все будет хорошо. Откуда пришла эта уверенность, Файнберг не знал. Скорее всего, из стакана. Но, как известно, истина именно в нем и находится. Посуда вновь опустела.

— А ты не из пугливых, — с уважением сказала Хана, — другой на твоем месте...

— На моем месте бояться нечего. Я на пенсии.

— Понимаю.

Они помолчали.

— Пойдешь со мной на дело? — неожиданно спросила Виктория Борисовна.

— Пойду, — сразу ответил Файнберг.

— Не хочешь спросить какое?

— Я же сказал, я на пенсии.

Хана удовлетворенно кивнула. Ответ ей понравился.

— За это можно и выпить. Наливай!

К четырем часам утра вторая бутылка «Столичной» опустела наполовину. Фонтан взаимопонимания орошал буйные ростки дружбы. Женщина отложила в сторону вилку с маринованным масленком и посмотрела на часы. Несмотря на отличное зрение, стрелки проявились не сразу.

— Сейчас — четыре двенадцать. Символично, — оба с ностальгией вспомнили цену водки в «лучшие времена». — Неплохо посидели. По инструкции, оптимальное время для операции в тылу противника — шесть — шесть тридцать. У нас около двух часов. Подготовиться успеем, — она отставила бутылку в сторону. — План такой. Запоминай дословно. От меня ни на шаг. Если обращаются к тебе, отвечаешь, что придет в голову. Забираем негра... Вот только куда?

— В «Панацею», — заплетающимся языком произнес Виктор Робертович.

— Это что?

— Клиника. Я там консультирую. Я же профессор! — Он многозначительно поднял вверх указательный палец.

— Я знаю.

— Отку... Ах да! По инструкции...

К пяти часам утра все было решено. Витя с Витей сидели в белых халатах друг против друга.

— Теперь транспорт. — Хана зашагала по кухне. Ее чуть покачивало. — Как поедем?

— Надо «скорую» вызвать, — предложил Файнберг и икнул. — Извини.

Виктория Борисовна остановилась и с восхищением посмотрела на нового друга.

— Точно! Ты гений, Витя. Странно было бы подъехать к больнице на бульдозере. Заодно улучшим материальное положение твоих коллег. После вызова пройдет до сорока минут. Кстати, почему они всегда так долго едут? Вряд ли надеются, что больной поправится сам... Ты как думаешь?

Файнберг в ответ только кивнул.

— Время, — Виктория Борисовна набрала «ноль три» и поднесла трубку к уху хирурга. — С Богом.

Бригада «скорой помощи» в составе фельдшера и шофера прибыла на удивление быстро. За каких-то двадцать пять минут. За это время Виктор Робертович успел дозвониться в «Панацею» и договориться о срочной госпитализации больного. Заспанная медсестра послушно приняла информацию. Лишних вопросов в платной клинике не задавали.

Фельдшер «скорой помощи» бодрой походкой вышел из лифта и с удивлением обнаружил в дверях искомой квартиры фигуру в белом халате.

— Мы что, опоздали? — он понимающе подмигнул коллеге. Подойдя ближе, фельдшер прочитал на крупном карманном бейджике: «Виктор Робертович Файнберг. Профессор».

— Тоже по вызовам кочумаешь, профэссор? Совсем медицину довели! Так где тут наша больная с разрезанным пальцем? — он по-свойски прошел мимо Файнберга в прихожую.

— Иди сюда, малыш, разговор есть. — Хана выглянула из кухни и поманила его рукой.

«Денег даст, — подумал фельдшер, и у него приятно засосало под ложечкой. -Похоже, не зря приехал...» Элегантный профессор, встречающий в дверях; милая женщина, тоже в белом халате; шикарная квартира и набор закусок на столе — все это одним махом слилось в мозгу в сладкое предвкушение.

— Пить будешь? — женщина щелкнула пальцем по кадыку.

— На работе — не пью... Но налейте.

— Хорошо сказано.

— Как я понимаю, профэссор здесь уже поработал? Выглядите вы отлично...

— Спасибо за комплимент. Догадываешься, зачем ты здесь?

— Постойте, постойте... Может, вас «заводит» секс в белых халатах. А для полного кайфа не хватает «скорой помощи»? — выпалил фельдшер и уставился на бутылку.

— Неплохо. — Женщина налила еще. — Мне сегодня на шутников везет. Тебя как зовут-то, юморист?

— Димон, — гордо ответил тот и опрокинул стакан.

Виктория Борисовна положила две стодолларовых купюры между тарелками.

— Вот это — мы едем в больницу. — Она ткнула пальцем в одного из нарисованных президентов. — А вот это, — ноготь с безупречным маникюром закрыл такой же президентский лик на другой бумажке, — мы едем оттуда. Только уже с пассажиром, в другую больницу. И все.

— И все? — Димон сначала недоверчиво покосился на бутылку, затем на женщину. Круг замкнулся на купюрах.

— Можно брать? — спросил он.

— Можно? — переспросила женщина, оглядываясь на профессора.

— Вне всяких сомнений, — ответил тот, крепко держась за дверной косяк.

На «дело» они пошли пошатываясь и нежно поддерживая друг друга под руки. Бейджик с надписью «Виктор Робертович Файнберг. Профессор» остался лежать на столике в прихожей, у телефона.

Вернувшись с места преступления, Альберт Степанович Потрошилов ушел в себя. И там затих. Руки привычно занимались канцелярской работой. Но умом сыщик был далеко, где-то в заляпанной кровью квартире. Карман жег блокнот с расчетами и обмерами. Дедукция настырно требовала выхода, но обстановка в отделении милиции не располагала к мыслительному процессу. Чем больше он думал, тем хуже у него получалось. На девять десятых пребывая в своем внутреннем мире, Альберт Степанович сдал дежурство и отправился домой.

Мама сразу догадалась, что Алик взял след крупной дичи. Отрешенный вид, блуждающий взгляд и разложенный на кухонном столе блокнот специального назначения подсказали Валентине Петровне ответ. Стоило вчитаться в первые же слова: «Расстояние между трупами — два метра семьдесят сантиметров», — как из глубин и материнского сердца вырвалось:

— Новое дело?!

Не отрывая глаз от расчетов, Алик взял бутерброд вместе с подложенной салфеткой и откусил.

— Хорошо, хорошо, ма. Обязательно...

Валентина Петровна с пониманием посмотрела на исчезающую во рту сына бумагу. В последний момент она все-таки спасла остатки салфетки от поедания. Никак не среагировав на очищение бутерброда от чуждых элементов, Потрошилов ткнул вилкой в пустую тарелку. Покачав головой, мама вышла из кухни.

К полуночи натруженный мозг наконец разродился выводами. С очередной затяжкой из мундштука любимой трубки было высосано решение: НАРКОТИКИ! Все встало на свои места. Разумеется, чернокожий — наркокурьер! Разрез во весь живот легко объясним. В желудке находился героин! О таком способе перевозки известно каждому...

Опять наркомафия! Сталкиваться с ней Алику уже приходилось. Во всяком случае, ему так казалось. Мотнув взъерошенной головой, он отогнал воспоминания. Итак, наркотики в желудке. Сыщик кинулся к телефону и набрал номер больницы.

— Дежурный врач, слушаю вас.

— Капитан Потрошилов, сто восьмое отделение милиции. Меня интересует поступивший вчера с ножевым ранением Мананга О. П...

— Негр? — спросили на том конце провода.

— Ну... да. Африканец, — политкорректно уточнил Альберт Степанович.

— Ранение живота. Состояние средней тяжести. Прооперирован.

— А желудок поврежден?

— Нет, — в голосе собеседника слышалось нетерпение.

Положив трубку, Потрошилов засуетился. Раз до наркотика мафии добраться не удалось, значит, попытка может повториться в любой момент! Способность мыслить логически удержала от неверных шагов. Проявляя недюжинное здравомыслие, Алик не стал среди ночи будить начальство, объяснять необходимость охраны наркокурьера и требовать круглосуточный пост.

— Если не ты — то кто?! — воззвал его собственный внутренний голос.

— Если никто — то я! — воинственно откликнулся Альберт Степанович.