— Вставайте, Профессор, — произнес мягкий и доброжелательный голос сверху. — Все закончилось!

Виктор Робертович прервал размышления о вероятности пневмонии у пожилых людей, в течение длительного времени лежащих зимой на мокрой земле. Подъем происходил не так складно, как залегание. Закоченевшие конечности работали с хрустом и нехотя.

Файнберг распрямился, отряхиваясь. Гардероб пострадал сильно, но не катастрофически. Мысленно поблагодарив Викторию Борисовну за предусмотрительно предложенные старые пальто и шапку, он поднял глаза. Перед ним стоял Альберт Степанович — без бронежилета и маски. Глаза его попеременно светились то благодарностью при взгляде на профессора, то торжеством — при виде мешков.

— Добрый день, — вежливо сказал Файнберг, думая, уместно ли в таком необычном случае рукопожатие.

— Здравствуйте, — уважительно ответил Потрошилов, склоняя голову в приветственном наклоне.

Все-таки два интеллигентных человека в любой ситуации способны понять друг друга!

— Все благополучно? — спросил Альберт Степанович, в нетерпении косясь на мешки.

Может, вопрос касался наличия в мешках наркотиков, но Файнберг, никогда не думал о людях хуже, чем они того заслуживали. Он ощупал себя от груди до коленей. Пальто было мокрым, но под ним ничего не болело.

— Слава Богу, пока в порядке.

Потрошилов тоже хорошо думал о людях. Он облегченно выдохнул. Героин был на месте!

— Я рад, — искренне сказал Альберт Степанович.

Потом у него возникла мысль, что в доме остались очаги наркомафии, не охваченные СОБРом, и он осторожно поинтересовался:

— А необходимость в профилактике есть? — Подразумевая, что если не захватить всех участников событий, то агент окажется под ударом.

— Разумеется! — ответил Виктор Робертович, тронутый заботой.

На его взгляд профилактика грозящей пневмонии действительно была необходима. Он с вожделением подумал о бутыли со спиртом, оставшейся на столе. Сейчас сто грамм пришлись бы как нельзя кстати.

— В какой квартире? — понимающе подмигнул Потрошилов, внутренне собираясь в комок энергии.

— В третьей, — подмигнул в ответ Виктор Робертович.

Однако любителей выпить за чужой счет в милиции оказалось даже больше, чем в медицине. В подъезд, тесня друг друга, рванулись человек десять. Здраво рассудив, что ему там делать уже нечего, Файнберг дернул Потрошилова за рукав:

— Я могу идти? — спросил он с надеждой.

Ему было пора. В двух кварталах от дома его уже ждала Виктория Борисовна, покинувшая квартиру вместе с остальными через черный ход.

Может ли Профессор «идти»? Алик спрашивал себя об этом с того момента, как увидел его с мешком в руках. С одной стороны, начальство не одобрит исчезновения одного из членов наркомафии. С другой — агент в ее рядах любому оперативнику нужен позарез. Потрошилов вспомнил, что, если бы не этот благородный старик, уже через неделю город утонул бы в героине... Наконец он принял решение и уверенно прошептал, невольно понижая голос:

— Идите!

— Тогда — до свиданья. Я позвоню.

Виктор Робертович кивнул на прощанье капитану, развернулся и направился к выходу со двора.

Он уходил по грязному истоптанному снегу в сторону Литовского проспекта. Мимо лежащих на земле бандитов, деловито суетящегося СОБРа, микроавтобуса с выбитыми стеклами... Уходил, с любопытством глядя по сторонам, но не задерживаясь, как человек, хорошо справившийся с трудным и важным заданием. «Мой среди чужих!..» — патетически подумал Алик, снимая почему-то запотевшие очки.

Когда чуть сгорбленная, но непреклонная спина человека, совершившего Подвиг, скрылась за углом, Альберт Степанович вспомнил о квартире номер три. Его ждала встреча с преступностью. Капитан нащупал под мышкой пистолет и устремился в подъезд.

Дверь в прихожую была распахнута — вместе с косяком и куском стены. Вид пустой тюремной камеры с двумя прикрученными к полу железными табуретами Алика несколько удивил. Для себя он даже сделал пометку — так выглядит оплот отечественных наркобаронов! К великому сожалению СОБРа, во всех трех комнатах не было ни души. Черный ход, обнаруженный после длительных поисков, вел на соседнюю улицу.

Потрошилов заглянул за дверь одной из комнат — и замер. Там рядами стояли мешки с белым порошком...

Начальник научно-технической лаборатории был не в настроении. Горячо любимая супруга вернулась от тещи, в очередной раз решив упорядочить семейную жизнь. Георгий Викентьевич оказался под колпаком. Постоянные звонки из дома навевали тоскливые мысли о незыблемости семейного очага и безысходной нерушимости института брака. От этого он мучился и украдкой позванивал Людочке...

Домой идти не хотелось, и начлаб, придумав безукоризненную версию о срочно-сверхурочной работе, сидел за бутылкой неизменного коньяка с практикантом из школы МВД. Парня звали Тарасом. Стажировка его подходила к концу. Однако байки опытного эксперта он продолжал слушать, открыв рот. Коньяк заканчивался, впрочем, как и время, отведенное супругой на «незапланированную» работу. Во избежание краха семейного счастья, следовало вернуться в будни, внедриться в троллейбус и с тихой грустью переться к родному очагу.

«Пришел бы кто-нибудь, что ли?» — думал Георгий Викентьевич.

«Задолбал ты меня своими сказками», — думал Тарас, устав держать рот распахнутым, как при насморке. У него срывалось свидание с почти любимой девушкой, но положительная характеристика с практики была нужна позарез.

Аккомпанируя бульканью последних глотков псевдоармянского конфиската, задребезжал звонок. Тарас с облегчением выдохнул, кладя на язык дольку лимона. Душа его молила о визите лучшей половины начальника лаборатории, что значительно облегчило бы оставшуюся неделю обучения. Но это была не жена. Как водится, под конец рабочего дня с официальным визитом прибыл капитан Потрошилов... С мешками!..

Тоскливо оценив объем предстоящей работы, Георгий Викентьевич на мгновение задумался, радоваться или нет. Но так и не решил. Зная ответ заранее, он спросил не поздоровавшись:

— Срочно?

Альберт Степанович радостно улыбнулся, в предвкушении сияя глазами:

— Очень! Начальство требует. — Он протянул сопроводительные документы и, понизив голос, многозначительно сказал:

— Арестованы наркодельцы. Нужны убедительные доказательства.

Тарас задумчиво потыкал носком ботинка один из мешков, которые в поте лица заносили два милиционера. Романтическое свидание превращалось в несбыточную мечту. После коньяка работать не хотелось. Впрочем, до него — тоже.

Начальник лаборатории машинально поискал глазами свободное место на стеллаже. Места под кривовато подписанной табличкой, гласившей: «Наркотики Потрошилова», не было. Он вздохнул, набираясь терпения.

— Можно я подожду? — робко спросил Альберт Степанович, от волнения сжимая в карманах кулаки.

Георгий Викентьевич даже не задумался:

— Конечно! — энергично ответил он, надеясь лично выразить свой неистовый восторг по поводу грандиозной победы сыщика над наркомафией. А заодно и произнести ему все те слова, которые вот уже почти тринадцать лет не решался сказать жене. — Думаю, вам необходимо дождаться результата анализов.

Приготовившись к ожиданию, Алик сел в угол, на шаткий стул. Милиционеры, закончив вносить мешки, ушли. Груда посреди лаборатории осталась. Началась работа.

Вскрыв первый мешок, Тарас помахал рукой, разгоняя облачко невесомой белой пыли и, неудержавшись, чихнул, прикрывая нос ладонью. Начлаб принюхался. По комнате распространялся до боли знакомый запах прошлых экспертиз. Он аккуратно произвел забор пробы из середины мешка, стараясь не испачкаться. Небольшая щепотка, насыпанная в склянку, при внимательном рассмотрении, обнюхивании и пробе на вкус, методом нанесения пальцем на язык, получила высокую экспертную оценку:

— Великолепное качество! — воскликнул Георгий Викентьевич, глядя в потолок и причмокивая.