ИМПЕРИЯ ЕДИНСТВА. РОМЕЯ. КОНСТАНТИНОПОЛЬ. ДВОРЕЦ ЕДИНСТВА. КАБИНЕТ ЕГО ВЕЛИЧЕСТВА. 9 мая 1918 года.
Вообще же, я слушал радио и получал удовольствие. Пусть нынешнему радио было далеко до привычного мне, но, блин, насколько я все же ускорил прогресс! Мало того, что первая в мире передача новостей вышла в эфир ощутимо раньше, чем это случилось в моей истории, так и сам факт возможности такой передачи не мог не быть связанным с Высочайшим благоволением, финансированием, и мощнейшим царственным пинком под зад Николе Тесле, нашему глубокоуважаемому светочу науки, в момент его научных и прочих творческих сомнений, распылявших внимание нашего гения.
И не будет особым откровением сообщить, что многие изыскания в известной мне истории, долго тормозились отнюдь не из-за технической невозможности ту или иную проблему решить без каких-то новейших открытий в области науки и техники, а сугубо из-за того, что никто не мог понять зачем это все вообще надо и какая практическая цель того или иного изобретения. Вспомним телевидение, развитие киноиндустрии или тот же вертолет Сикорского, ценное указание на разработку которого (а точнее на реанимацию проектов 1908-го и 1909-го годов) он получил вместе с обещанием крупного заказа на эти машины, как только проект удастся воплотить в жизнь. Благо мощных моторов у нас сейчас хватало. Пусть не выше крыши, но пару десятков двигателей на испытания Сикорского мы изыщем. Лишь бы он сам не лез испытывать свои творения, как он привык это делать по своему обыкновению. Империи его мозги были еще нужны. И не только его.
Конечно, Тесла не был одним-единственным «виновником» нашего радиоуспеха, отличились и другие. Тот же нобелевский лауреат «за выдающийся вклад в создание беспроводной телеграфии» профессор Карл Браун приложил немало усилий к тому, чтобы четыре дня назад в эфир вышла наша первая радиопередача в классическом (для меня) формате. Равно как и профессор Максимович с бароном Прокудиным-Горским сделали многое для развития кино.
Не говоря уж о многих часах бесед с графом Сувориным, где я мягко подталкивал его к осознанию новых подходов в сфере масс-медиа и прочего Голливуда. Уж, не знаю насколько мне это удалось, и насколько я смог не посеять в мозгу Бориса Алексеевича здравые сомнения на свой собственный счет (а чойта он такой умный, а?), но результат был налицо и с этим пока приходилось мириться. Впрочем, у моего ближайшего окружения уже, насколько я понимаю, сформировался некий мой образ местного гения, так что они не слишком удивлялись. Или делали вид, что не слишком-то удивляются. Мало ли какие у Царя-батюшки тараканы в голове! В конце-то концов, чем Император хуже какого-нибудь Леонардо да Винчи? Русь-матушка полна самородками! Тем более что самородок этот не только не просит денег на свои чудачества, а, наоборот, щедро их платит!
В общем, я тешил себя надеждами на адекватность моих подчиненных, не забыв дать команду Евстафию и Имперской СБ присматривать за умонастроениями всех тех, кто был включен в мои основные прорывные проекты. Хотя, разумеется, те кто был ближе всего ко мне, уже четко усвоили, что любая болтовня доходит до меня очень быстро и старались лишний раз не бормотать свои удивления даже вполголоса самому себе под нос, не говоря уж о светском трепе в высшем свете. Тем более что альтернативой болтовне были успех, карьерный рост, титулы и весьма серьезные деньги.
И, кстати, о болтовне. Помимо технических проблем с радиовещанием, нам приходилось решить и сугубо практические вопросы, которые моим бывшим современникам могли бы показаться смешными. Например, как отыскать ведущих для радио. Вроде мелочь, но с учетом того, что тут вообще не было понимания радио, как такового, то, тем более, не было здесь и понимания самой роли ведущих радиопередач. Да, и кино здесь было по факту еще немым, с характерными драматическими кривляньями на камеру, и без игры голосом вообще.
В общем, мне не нужны были дикторы и прочие говорящие головы, — мне нужны были именно радиоведущие в моем понимании этого процесса. А найти их, следует признать, было совсем непросто. И мы с Сувориным потратили не один наш вечер разбирая возможные кандидатуры.
Ну, частично мы проблему решили. Те же ведущие сегодняшнего эфира были отобраны из полутора сотен претендентов. Алексей Алексеев (в девичестве Лившиц) уже зарекомендовал себя в качестве блестящего конферансье Одессы и Питера, острого на язык и, таки да, всегда имеющего пару умных слов на любой случай. А его соведущая Ольга Бакланова была, как сказали бы в мое бывшее время, актрисой театра и кино. С обворожительным, хорошо поставленным театральным голосом и умением держать себя перед камерой, что в нашем случае так же было очень важно.
Вообще же, я ясно отдавал себе отчет в том, что мы опередили время примерно лет на двадцать-тридцать, а во многих отношениях и на полвека-век. Пусть не технически (хотя и тут налицо был явный прорыв по целому ряду направлений), но уж самим подходом к подаче информации точно. И хотя все было, мягко говоря, криво, косо и коряво, но неискушенный потребитель года 1918-го с восторгом принимал то, что мы ему скармливали.
А это, в свою очередь, предполагало и ускорение всемирного развития по сравнению с той историей, которая была мне известна по моим прежним временам. Так что, уверен, и радио, и кино, и телевидение, и вообще все, что связано с массовой культурой, тут будет развиваться значительно быстрее, и мы лет за десять-двадцать достигнем самого серьезного прогресса. И Россию/Ромею я собирался сделать одним из мировых лидеров в этих сферах, наряду с США и Германией.
Я усмехнулся своим мыслям. Опять эта троица будет делить мировой пирог. Впрочем, чему я удивляюсь-то? Это объективная реальность, а нынешняя нехватка технической базы у Единства с лихвой компенсируется моей персоной и смелостью наших проектов.
Впрочем, я отдавал себе отчет в том, что возможности США и Германии, их кадровый, технический и финансовый потенциал пока несоизмеримо выше, и стоит нам хоть немного сбросить темп, как нас тут же обойдут на повороте. И в то же самое время, мне нужно быть очень осторожным в плане прогрессорства, не допуская появления того, чего мы сами пока производить в массовом порядке не можем. Это тебе не дизайнерские маски «От Натали» шить. Стоит нам внедрить что-то технически сложное, как это тут же скоммуниздят в Америке и Германии, да и в той же Британии, оставив нас с нашим кустарным производством далеко на обочине истории.
Но и то, что я уже готов был запускать, запустить как раз было не так просто. Нам приходилось адаптировать мое понимание вопроса к возможностям местной техники, не говоря уж о сформированной (или несформированной) культуре потребления у местной публики. А также адаптировали (в моем лице) принципы организации третьего тысячелетия к возможностям начала двадцатого века.
Да, то же самое радио в этом времени находилось в самой зачаточной стадии, и приемников было мало.
Но, во-первых, концерн «Электрическая Ромея» Николы Теслы наладил выпуск некоторого количества радиоприемников, во-вторых, мы издавали газету «Голос Царьграда», где публиковались не только расшифровки бесед в студии, но и иллюстрировалось все это фотографиями ведущих и гостей. Ну, и, в-третьих, сами беседы снимались на кинокамеру, и потом, из получившегося материала, монтировался короткий немой фильм, сопровождаемый граммофонной записью и субтитрами основных мыслей, сказанных за студийным столом, а газета с полным текстом дискуссии продавалась тут же. Более того, сложился сам собой и перенос театральных привычек в кинотеатры. Так правилом хорошего тона стала покупка перед сеансом брошюрки либретто к фильму, с кратким содержанием предстоящего шоу.
Разумеется, такое себе эрзац-шоу. Хотя оно и вызывало восторг у неискушенной публики, но я отдавал себе отчет в том, что это все просто «закат солнца вручную» и долго это уродство так работать не сможет. Но пока работает. Формат был свежим и необычным, что гарантировало нам повышенный интерес к нашему шоу, что бы я там не бурчал себе под нос.
