— 9-9-9 (Отставить прямой текст!) 8+1! — (называю кодовую таблицу) и по ней передал сообщение о том, что ищу первого-первого. Придется возвращаться: деревня Бор, командующий там. Уж лучше бы он на связи сидел, но жираф — большой, ему — видней. Сарожа передала, что у них нет топлива, обеспечить вылеты нет возможности. Имеют только Н/З на случай перелета. Связи с Лодейным Полем почему-то нет. Все, бросаем еще два вымпела справа и слева от деревни, где видны скопления людей в форме. Через несколько минут из леска, который ближе к Сароже, выскочило несколько автомашин, которых сопроводили до аэродрома. Хоть что-то сумели сделать. И тут же появилась четверка «мессеров», и пришлось вступить в бой над Бором. Нормально! Мы их зажали, нас было больше, и топливо уже частично выработали. Многое не удалось, облачность, но один пошел в групповые. Какой-никакой поддерживающий жест для тех, кто сейчас с ужасом ждал, что свалят нас, а их — проштурмуют.

[1] Бред, находящийся в интернете, про 60-ю танковую дивизию можете не читать, «иксперд» не нашел станцию Клинцы в 12-ти километрах от места развертывания дивизии, и «отправил» ее в Крестцы, под Новгород, в 154-х километрах по прямой. Но и 14-ти километров хватило, чтобы бравый кавалерист г-м Попов потерял с ней связь. Он еще раз повторил тоже самое под Воронежем, был с треском снят и отправлен в тыл, в УАБТЦ.

Прошли дальше над линией железной дороги, обнаружили еще части РККА и места их соприкосновения с противником. Над самой Будогощью развернулись и вернулись на свой аэродром. Кассеты сняты, доложились Рудакову прямо у машин и направились в столовую, но меня и Хохлова отозвали в сторону трое незнакомых военных в белых, а не серых, ушанках и таких же полушубках. Зима была ранней. Кстати, большинство красноармейцев зимнего обмундирования почему-то не получило. Не здесь, там, у Тихвина.

— Капитан ГБ Никонов, 3-й отдел Северо-Западного фронта. Вы проводили разведку в районе Тихвина?

— Майор Хохлов, комэск-один 67-го гвардейского. Да, мы. Ведущий — он, ведомый — я.

— Лейтенант Суворов, старший летчик эскадрильи.

— Вы не могли бы ответить нам на некоторые вопросы? — Хохлов не нашелся, чем возразить, посмотрел на меня.

— Я бы предпочел вначале пообедать и дождаться получения фотоматериалов, а после этого отвечать на ваши вопросы.

— Вы настолько голодны?

— Нет, просто после просмотра у вас будут совершенно другие вопросы. Это я вам обещаю.

Но, питались мы в разных столовых, их талоны котируются по другой норме. После этого, зайдя в фотолабораторию, забрали фотоснимки и двинулись в секретный отдел для их расшифровки. «Гости» прошли с нами, и «попросили» иных присутствующих, в том числе, начальника разведки полка, некоторое время погулять. Отдавать им в руки снимки я не рвался, сидел и обводил объекты, и писал «легенду», ни слова не говоря. Тем же самым занимался Дима. Он хоть теперь и майор, и большая шишка, но отношения у нас остались прежними: на служебный язык мы переходим редко и только в официальной обстановке. Закончив первый снимок, прежде, чем передать его в руки капитана ГБ, я спросил его:

— А чем вызван такой интерес к результатам разведки со стороны такого уважаемого органа соседнего фронта? — удостоверения они предъявили, когда представлялись. Наш Спиридонов подтвердил их полномочия и сам присутствует на этом действе. Как всегда, перед ним лежит бумага, в руке карандаш. Работа у него такая. Двое из «ГэБят», помладше званиями, тоже обнажили свое оружие и застрочили карандашами, изображая какие-то значки. Капитан улыбнулся:

— Да вот, не повезло быть ближайшей инстанцией от места вашего расположения. Распоряжение пришло из Москвы и Ленинграда, там очень интересуются результатами.

— Смотрите, это место, это время, это номер объекта, а это расшифровка данных. Первичная. А я займусь следующим, их 12-ть, только у меня. Там еще девять.

Закончив, записал выводы: город взят примерно батальоном пехоты противника, с шестью легкими танками и 28 бронетранспортерами. В соседних гарнизонах — следы полной паники, ведут боевые действия на восточной окраине района три подразделения до батальона величиной, в основном меньше, на юго-западе части танковой и стрелковой дивизий, которые пытаются отойти к городу, то есть прекратили выполнение приказа взять Будогощь. Их ответ на запрос: получен приказ на отход 08.11.41 в 20.00. Передал бумаги капитану. Тот чесал лоб, читая расшифровки.

— Кто может подтвердить, что сказано именно это?

— Вот это место на фотографии. На снегу вытоптали стрелку на северо-восток, восемь-одиннадцать и 20. Это ответ на вот это мое сообщение им. Это копия, написана мной позже. Оригинал у 92-й дивизии.

— И что вы можете сказать по этому поводу?

— Кто-то открыл проход у Ругуя, передал ложное сообщение наступающим дивизиям и поднял панику. В Будогощи большого числа противника не видно. Снимок у вас был. Ну, а вариантов здесь один с половиной, максимум, на два не тянет, без водолаза здесь не обошлось. Тащ старший лейтенант! — обратился я к Спиридонову. Тот вскинул глаза.

— Мы задерживаем отправку данных. Решайте вопрос с товарищем капитаном.

— Прочтите и подпишите, товарищи. Про другие вопросы вы правильно заметили, лейтенант.

Мы вернулись в штаб, предварительно подписав бумаги у начальника разведки. Затем был долгий разговор с Хозиным по ВЧ. Я в нем участие не принимал. Сами понимаете: рылом не вышел. Перед этим обсудили проблему с Рудаковым, и разработали «свой взгляд» на имеющуюся проблему. Судя по всему, одновременно с нами, Хозин говорил с еще одним участником этого «акта»: Мерецковым. Тот вначале категорически возражал против авантюры и непроверенных данных, но неожиданно наш командир опустил трубку и сказал:

— Нас разъединили.

— Что это означает?

— А черт его знает.

— Так, считаем, что наш план принят. Но есть серьезные проблемы: мы — далеко, и локатор требуется переместить на 80 километров вперед, в Пикалево.

— Им дана команда перевести все машины в походное положение.

— Надо выбрать место и начинать, иначе не успеем, товарищ подполковник.

— Прикидывал?

— Баламутово, Зиновья гора, высота 149.9.

Рудаков в этом вопросе мне доверял, поэтому написал от руки радиограмму, передал ее шифровальщику, и она ушла через несколько минут.

— Самим лучше перебраться в Подборовье и Великое Село, за исключением пары звеньев, которые требуется перебросить в Большой Двор, на всякий случай. «ЛаГГов» будет достаточно. Пардон, с обеспечением ночных посадок. Возюкаться придется с группой аэродромов в районе станции Дно.

— Бывал в Великом, там можно всем сесть, и подходы отличные, что днем, что ночью. — резюмировал Рудаков.

— Все равно требуется облет, и сегодня. А что там со связью?

— Этого не знаю, но в списке рекомендуемых есть, так что ВЧ должно быть.

— Ну, и самое главное, без бомберов нам не обойтись. Их надо выбить. Может быть, связаться с Жигаревым?

— А их куда?

— В Подборовье. Там они стоят, только разбитые в хлам. Если нет «своих», пусть просит у моряков, что ли. Бомбы еще нужны, как с этим в Подборовье, я не знаю.

Рудаков кивнул начштаба, тот начал оформлять приказы. Топливо у нас стояло в ж/д цистернах, так что переливать и транспортировать не надо было, только заявка на станцию. Вскоре улетела четвертая эскадрилья и доложила, что их приняли без проблем, личного состава частей практически не осталось, мест для жилья хватает, просят доставить продукты и часть л/с в распоряжение начстоловой. Но это — обычная процедура. И тут зазвонил ВЧ.

Рудаков снял ВЧ, произнес свой позывной, и через несколько секунд: «Здравия желаю, товарищ маршал!». Он — левша, и левой рукой написал: «Шапошников».

— Да, абсолютно, мы же пересла… Спасибо, передам. Лейтенант Суворов и майор Хохлов, и звено капитана Андреева… Да, подготовим и перешлем… Мы разговаривали с «Восьмым», но не достигли результата. Атаковать с севера и северо-востока нужно сегодня, после 17.00. У нас, единственное, нет бомбардировщиков и самолетов-осветителей. Требуется две-три эскадрильи. Лучше Ар-2 или СБ. Рядом есть площадка для них, код 6-36, но там боеспособных машин нет… У меня 68 машин, в крайнем случае, и сами справимся, тащ маршал. Но осветительных бомб нет. Их может доставить МАОН. Они сейчас в Астафьево… Я понимаю, что лучше подготовится более тщательно, но немцы подтянут войска, они неподалеку, и укрепят город. Крови прольем больше. А сейчас они считают, что гарнизон разбит и оказать сопротивление неспособен… Да, это шанс, и мои люди готовы поддержать пехоту. Может быть, у флота есть? Хоть что-нибудь. Мы их не насовсем просим. Завтра вернем, в целости и сохранности…