— Тебе нужен талисман для того, чтобы запереть его, — пояснил мне Лар, начав копаться среди разложенного на полках барахла. — Обычно харутов хранили с помощью амулетов и схожего типа артефактов. Там они пребывали до тех пор, пока не требовались… Сейчас, кажется у меня было тут что-то подходящее.

Он принялся перебирать коробочки и небольшие пластиковые контейнеры, а я в очередной раз поразился его непосредственности.

Магические артефакты — это очень дорого. Очень. Даже те, которые изготовлялись людьми. Я всё ещё помнил рассказы Марии о том, сколько стоили «расходники», что мы вместе с ней использовали в ночь нападения. А у Лара их тут было столько, что глаза разбегались.

И всё свалено как попало чуть ли не в одну кучу.

Впрочем, наверное, это и есть хороший пример того, что пусть мы и стояли сейчас рядом друг с другом, жили мы в абсолютно разных мирах. То, что могло показаться мне огромной ценностью, для альфа могло быть не более чем забавной безделушкой.

Блин, да он со своей точки зрения вообще должен был смотреть на людей, как на несмышленых детей. Двести лет от роду! Как он в принципе за такой срок сумел сохранить свою непосредственность? А, как тогда вели себя те, кто по его словам коптил этот мир больше тысячи лет?

Подумал и пришёл к выводу, что эти мысли мне не особо нравятся.

Что, в свою очередь, заставило меня вернуться к одной из фраз, которые Лар сказал ранее.

— Слушай, не сочти за грубость, но ты сказал, что твой дед…

— Охотился на людей? — уточнил он, продолжая копаться среди полок.

— Ага. Я просто хотел уточнить, что именно ты имел в виду…

— Да то и имел, — хмыкнул Лар, открыв какой-то из контейнеров, заглянув внутрь и затем убрав его в сторону. — Дедуля по маминой линии у меня не из самых приятных был. Там в принципе вся семья не самая хорошая. Слишком уж они… консервативны.

— Это в каком смысле?

— Ну в том, что считали людей просто тупыми животными и альфарам мол давно стоило уже взять власть над миром в свои руки, а не стелиться перед теми, кто недостоин даже дышать рядом с нами одним воздухом и бла-бла-бла, всё всё в том же духе. Дедуля у меня ещё тот расист был. Вот и устраивал себе развлечение. С друзьями собирал человек двести или триста и выпускал их на пустом острове, откуда не сбежать. Кидали им там оружия и прочего…

— Стой, оружия?

— Конечно. Чтобы интереснее было. Дедуля не любил, когда добыча не может укусить в ответ. Говорят, что ему от этого становилось скучно. А поскольку природа вас когтями и клыками обделила, то они давали своим жертвам хоть какое-то оружие. И потом с друзьями устраивали охоту. Кто больше прикончит. Не то, чтобы мечи или что-то другое давало им хоть какие-то шансы. Просто при наличии оружия их добыча получала иллюзорную надежду на то, что могла дать отпор. Становилась агрессивнее. По его мнению это делало охоту интереснее.

И, вот что на это сказать? С одной стороны дичь страшная. С другой… не то, чтобы меня это удивило. Для таких долгожителей, да ещё и обладающих истинной, как её называл Лар, магией, люди, вероятно, вообще смотрелись не иначе, как животные.

— Да, дедуля у меня был не самым приятным, — невесело усмехнулся он. — Но, поверь. Это ещё, что. К полукровкам и тем, кто посмел смешать свою кровь с человеческой, он относился ещё хуже. Было даже время, когда у нас из-за этого едва до братоубийства не дошло.

— Всё было настолько плохо?

— Даже хуже, чем ты думаешь, Александр. Альфы практически бессмертны, но ты это и так знаешь. Мы живём дольше вас. Нас не трогают болезни и старость. У нас есть доступ к истинной силе. И в это же время, посмотри на вас.

— Ну спасибо…

— Извини, но я просто говорю так, как есть. С нашей точки зрения вы… ну это всё равно, что собаку завести. Сколько вы можете прожить? Восемьдесят лет? Ну сто. А активной жизни? Шестьдесят-семьдесят? С артефактами побольше, но всё равно, это ничто по сравнению, например, с моим отцом. А ему почти полторы тысячи лет. И если с ним ничего не случится, то он проживёт ещё столько же и даже не постареет. Жизнь, Александр — это великий дар. С нашей точки зрения он бесценен…

— Что-то рассказы про твоего деда не совсем соответствуют этой идее, — не удержался я.

— Так я и не про вашу жизнь говорю, — усмехнулся Лар. — Я про нашу. Дед и те, кто разделял его идеи считали, что подобное смешение крови преступление против самой жизни. Всё равно, что запятнать нечто прекрасное и бесценное. Кто в здравом уме будет марать бессмертие о столь скоротечную линию человеческой жизни? Вот дед и ему подобные на пену от злости исходили каждый раз, когда слышали о том, что кто-то пошёл на столь отвратительный шаг.

— Я так понимаю, что дальше эта история была только хуже, так? — предположил я.

И в, общем-то, оказался прав.

— Вроде того, — как-то отстраненно произнёс Лар, перейдя от одного стеллажа к другому. — Если к мужчинам альфарам, которые заводили себе человеческих рабынь, дед и его конченые друзья относились ещё с пониманием…

— Пониманием?

— Ну, это вроде, как, даже немного экзотично считалось. Что-то вроде секундного развлечения. Съел конфетку и выкинул фантик. Но с нашими женщинами, что связали себя кровными узами с человеческими мужчинами всё обстояло куда хуже. Там доходило до крайностей.

— Убивали?

— Людей почти всегда. Их детей — тоже. Альфарок только в редких случаях. Даже таких порченных оставляли, так как считали, что их можно перевоспитать.

Как именно я даже знать не хотел. Вообще вся эта история отдавала чем-то мерзким. А ведь даже и не подумаешь, глядя на этих, похожих на фэнтезийных эльфов существ, что им ведомы такие человеческие пороки, как расизм, вопросы чистоты крови и всё прочее.

— Прости, Лар, но дед твой был тем ещё мудаком. При всём уважении и с точки зрения человека.

— Да я то согласен, — отозвался он. — Ещё бы он не был. Потому его под конец и посадили под замок со всей его кодлой. Говорю же. У нас в одно время едва до внутреннего конфликта не дошло. Настолько всё опасно было… ДА ГДЕ ОНА⁈

Он натурально взвыл от досады, не способный найти то, что нужно.

— А ты не можешь просто щёлкнуть пальцами и… — я помахал рукой, изображая магические пассы.

— Это так не работает, — скривился он. — Мне нужно точно знать, где находится предмет. Говорю же, я не беру их из воздуха… О!

Его глаза радостно распахнулись, когда он посмотрел мне за спину.

— ИЗАБЕЛЛА! СПАСИ!

Обернувшись, я заметил идущую вдоль стеклянной перегородки знакомую мне молодую женщину. Она повернула голову, явно услышав наполненный искренними страданиями и безнадёгой крик и увидела нас. Помахала Лару, а затем, с некоторым удивлением, мне.

— Доброе утро, — улыбнулась она, открыв дверь и заглянув к нам. — Не ожидала увидеть тебя здесь, Александр.

— Да я, так, мимо проходил…

— Ну, конечно, же, — она рассмеялась и повернулась к Лару. — Ты опять что-то потерял?

— Да, Изабеллушка, свет очей моих, помоги! — взмолился он. — Не могу найти контейнер с амулетами для хранения живых существ нашей работы. Маленький такой, я помню, что он был где-то…

— Правый стеллаж, третья полка, — тут же сообщила она ему и указала пальцем в нужную сторону. — За жёлтой шкатулкой.

Лар тут же бросился в нужном направлении и уже через несколько секунд радостно вскинул руку с найденным наконец предметом.

— Спасибо! Даже не знаю, чтобы я без тебя делал. И кто только его туда засунул…

— Так ты и положил, — усмехнулась баронесса Димитрова. — Я ведь говорила тебе, что ты его потом потеряешь. Лар, мне идти надо. У меня через пятнадцать минут встреча с графом Филатовым. Зайди ко мне, пожалуйста, после неё, хорошо?

Альф кивнул и когда Изабелла ушла, погрустнел. Затем пожал плечами и достал из найденной шкатулки какой-то предмет. Протянул его мне.

— Вот, примерь.

Штука оказалась чем-то вроде небольшого перстня, вырезанного из светлого, напоминающего кость материала. Только вот на ощупь он оказался холодный, будто сделан из металла.