Она не видела, как в предрассветных сумерках телега покинула скотный двор и замок. Не видела и того, что ее дочь сидела в той телеге, крепко держась за мешок обеими руками и во все глаза глядя на удаляющийся подвесной мост, заросший сорной травой.

Ночной туман медленно таял над замком.

1

Узкий каменный переулок наполнил громкий стук копыт, и Айна уже привычно канула в чей-то невысокий дверной проем. Ей вовсе не хотелось оказаться на пути стремительно несущегося всадника.

В городе всегда приходилось быть настороже, ожидать опасностей с любой стороны. Люди, лошади, телеги... Так много всего!

Когда дорога снова оказалась свободна, Айна отлипла от чужой грубо отесанной двери и зашагала дальше. Ей нужно было успеть на рынок прежде, чем тени укоротятся и на город обрушится жара. Только в первой половине дня можно купить по-настоящему свежее молоко и масло, которое не растаяло в лужу.

Еще с вечера Юн выдал Айне несколько звонких новеньких монет и велел сбегать с утра на рыночную площадь за продуктами. И она была только рада сделать что-то полезное для братьев.

Когда несколько дней назад Айна заявилась на порог близнецов, Юн первым делом сгреб ее в охапку и закружил прямо на месте. А хитроглазый Рун усадил за стол и заставил как следует поесть, прежде чем задал первые вопросы.

Братья, конечно, очень удивились ее появлению, но ни словом, ни жестом не показали своего недовольства. Напротив, окружили заботой и теплом, какого Айна не ощущала уже очень давно.

По правде говоря, она в сразу же задалась вопросом, отчего не совершила этот побег раньше. Рун и Юн были совершенно такими, какими она знала их всегда – добрыми, смешливыми, быстрыми на любое слово и шутку. С ними Айна ощущала себя так легко, словно ей вновь было пять лет, и они просто отлучились куда-то из дому...

Новость о беременности матери братьев удивила, но не слишком, а вот когда они узнали о намерении Айны искать счастья в балаганах бродячих артистов, то оторопели всерьез. И тут же выразили яростный протест этой затее. Мол, сиди, дуреха, на месте, не лезь, куда не надо, а уж постель в Доме-под-стеной, тебе найдется...

Домом-под-стеной они щедро величали свою крошечную лачужку о двух этажах – один другого меньше. На первом теснились кухонька и закуток с отхожим ведром, а на верху была спальня, в которой едва помещались две узкие деревянные кровати да сундук между ними. Этот дом Айна едва бы нашла в центре города, но, по счастью, тот лепился прямо к городской стене в ряду других таких же, и она это помнила.

Услышав щедрое предложение братьев, Айна очень обрадовалась. Разве не этого она хотела по большому счету? Жить с людьми, которые ей рады, помогать им и каждый день видеть что-то интересное... Город – это не замок, в нем столько всяких интересных мест! А про мать братья сказали, что убедят ее не забирать Айну обратно. Но все же она знала – это лишь временное пристанище. Уже в первые дни она поняла, что не сможет остаться в Доме-под-стеной надолго... В городе Айна чувствовала себя странно. Здесь она впервые была целиком и полностью предоставлена самой себе, братья не требовали от нее ровным счетом ничего. И Айна очень быстро поняла, что жить без дела, без работы ей не по душе. Она не хотела быть нахлебницей, сомнительным украшением этого щедрого дома. В замке у нее всегда было много дел, а здесь... Крошечный домик братьев не требовал к себе внимания сверх того, что оказывали ему Юн и Рун, питались они чаще всего в гвардейской столовой, а одежду свою отдавали в стирку прачкам. Присутствие Айны здесь было лишено всякого смысла и чаще всего она проводила свое время в долгих прогулках по городу, которые казались хоть и увлекательными, но начисто лишенными смысла.

Так что любая просьба братьев только радовала Айну.

На рынке было шумно и многолюдно, пахло жареной едой, заморскими специями и скотиной. Айна шла меж тесных рядов, где выставлялся самый разный товар – от огородной зелени до роскошных многоцветных ковров. Все казалось ей удивительно ярким и интересным, везде хотелось остановиться и рассмотреть прилавок повнимательней: стеклянные бусины, резную деревянную посуду, красивых белых голубей в большой клетке, аппетитные сладости...

Айна провела в городе уже семь дней, но до рыночной площади дошла только в это утро. Именно здесь она простилась со Станом, в последний момент признавшись ему в том, что не вернется домой. Помощник управляющего, конечно, попытался остановить ее, но Айна даже слушать ничего не стала – махнула ему рукой на прощанье и нырнула в толпу. Первые несколько минут ей все казалось, что Стан гонится за ней, и среди рыночного люда мерещилась его высокая фигура, но едва ли это на самом деле было так... А уж когда Айна выбралась с рыночной площади и растворилась в лабиринте городских улиц, ей и подавно стало ясно, что она – наконец – совершенно одна.

И вот рынок снова кипел и бурлил вокруг нее, но это была уже новая, совсем другая жизнь. В этой новой жизни Айна могла спокойно идти куда захочется и делать, что захочется, без оглядки на чей-то указ. Купив нужные продукты и спрятав их в корзину, она имела право сколько угодно бродить среди прилавков, разглядывая чужое добро и мысленно примеряя его к своей жизни.

Вот красивый охотничий нож, с таким у пояса было бы спокойней даже на большой дороге. Вот яркие вышитые сапожки, ничего подобного у Айны отродясь не было. Вот серебряные зеркальца, мечта любой девушки, но Айна не представляла, для чего они сгодились бы ей. Столько всего красивого, но совершенно не подходящего для человека, у которого нет своего дома. Айна испытывала странно чувство, когда думала об этих вещах и о том, что ей они никуда не сгодятся.

Только у одного торговца Айна остановилась надолго – она никак не могла оторвать глаз от разноцветных стеклянных бусин, разложенных по многочисленным деревянным сундучкам. В одном лежали синие, в другом – голубые в третьем – прозрачные... И таких сундучков у продавца было несколько десятков. Бусины разной формы и разного размера, шершавые и гладкие, прозрачные и матовые. Айна представила, как было бы прекрасно запустить руку хоть в один такой сундучок и перебирать прекрасные сокровища, разглядывая каждую...

На деле же она не отважилась тронуть пальцем даже одну единственную бусину. Словно не имела на это права, хотя рядом толкались еде две девочки чуть постарше и без малейшего стеснения крутили в пальцах то одну, то другую.

Айна просто смотрела. Пока не вспомнила, что масло в корзине может растаять и что лучше бы его поскорее донести до дома и убрать там в холодный подпол.

2

От рыночной площади отходило столько улиц, что не вдруг получится вспомнить, по какой именно пришел и как теперь выбираться отсюда. Айна повертела головой во все стороны, попыталась сориентироваться по высоким каменным домам со множеством окон, но все они, хоть и были разными, казались ей на одно лицо. В конце концов, она выбрала один из переулков наугад и решила, что обойдет все по очереди, пока не убедится, что нашла верный.

Извилистая, мощеная булыжником улочка, повела ее мимо табачной лавки, мимо магазина тканей и странного дома без окон куда-то туда, где Айна еще точно не была. Но поворачивать назад сразу не хотелось, и Айна шла, влекомая любопытством, хотя руки у нее уже начали уставать от тяжелой корзины с продуктами.

«Еще немного, – сказала себе Айна – Совсем чуть-чуть. Вон до того поворота, и все»

Добравшись до означенного места, она увидела, что это никакой не поворот, а выход к еще одной, небольшой площади. И радостно вскрикнула.

Там был фонтан! Тот самый, в котором она когда-то, гуляя с отцом, собирала монетки. Это диковинное сооружение в виде трех женщин, держащих на плечах широкий сосуд, изливающий чистую воду в круглый бассейн, давно поросший на дне мелкими водорослями. Эту воду горожане набирали в свои ведра и уносили домой, чтобы стирать и мыть, а заезжие гости города бросали на замшелое дно фонтана мелкие монеты. В далеком детстве, когда бы Айна ни приходила сюда с отцом, ей всегда удавалось найти среди зеленых водорослей не меньше десятка монет.