Где-то на этом моменте общего повествования Йон подвез нас ко входу в монументальный черный небоскреб, который наряду с «куском льда» Джерома Стоуна считался одним из самых претенциозных и необычных зданий Восточного города. Он появился здесь одним из первых, когда центр города начали масштабно застраивать в конце прошлого века. Вырос на глазах недоумевающей общественности буквально за несколько лет. Ониксово-черный, не отражающий, но словно бы впитывающий любой попадающий на него свет, он мог бы выглядеть уродливой кляксой в общем городском пейзаже, если бы не тонкие золотые линии, очерчивающие выступающие элементы фасада и играющие дурную шутку с восприятием — практически с любого ракурса Черная башня, как ее ожидаемо прозвали в народе, могла за мгновение превратиться из объемного объекта в плоскую бархатную картинку, прошитую золотом. Честно говоря, до момента, когда я узнала, что встреча боссов будет проходить здесь, я была уверена, что это здание своего рода арт-проект и там внутри в лучшем случае находится какая-нибудь галерея — наряду с кучей безмерно дорогих офисов для тех, кто чувствует себя «не такими, как все». В том, чтобы «прятаться» у всех на виду, выбирая в качестве места встречи башню, которая бы сделала честь любому кинозлодею, было в равной мере что-то особенно циничное и самоуверенное. Казалось бы — мы живем в реальном мире, где подобные выходки следовало бы считать необоснованно эксцентричными, но порой и люди, и бестии, видимо, теряли это самое чувство реальности.

Кинув ключи тут же подошедшему парковщику, Йон подал мне руку и помог выйти из машины. Я, ощущая себя частично как во сне, старалась максимально концентрироваться не на самой себе и своем снова разыгравшемся волнении, а на том, как и чем я могу быть полезна своему альфе. Он взял меня для того, чтобы я ему помогла, и именно этим я и собиралась заняться, а все остальное должно было отойти в сторону.

«Ты в порядке, маленькая?» — мысленно уточнил он, накрывая мою руку, лежащую на его локте, своей.

Я повернулась к нему, такому статному и роскошному в своем черном брючном костюме с черной же рубашкой прямо под стать зданию, в которое мы собирались войти, и улыбнулась:

«Да, все хорошо. Ни о чем не беспокойся. Я с тобой».

«Вот это моя девочка», — усмехнулся он и снова как будто против воли окинул меня долгим любующимся взглядом.

Когда за нашими спинами бесшумно сомкнулись входные двери, охраняемые двумя гориллоподобными альфами, которые оба почтительно склонились перед Йоном, увидев в его руках карточку-приглашение, мы словно бы оказались в другом мире. Внутри башня была такой же непроницаемо темной, как и снаружи, и здесь точно так же повороты и углы обозначались золотыми всплесками — на этот раз электрического происхождения. Света было достаточно для того, чтобы различать лица друг друга и общие очертания окружающих предметов, но не более. Для полноты впечатления не хватало разве что торжественно-мрачной музыки из невидимых динамиков под потолком, и я подумала, что стоит посоветовать владельцу этого места исправить это досадное недоразумение.

Йон шагал вперед уверенно, не сбавляя темп и не оглядываясь по сторонам, словно все окружающее не производило на него ровным счетом никакого впечатления, и я была рада, что крепко держала за его локоть, потому что иначе почти наверняка застыла бы посередине, запрокинув голову и потерявшись в обилии метафор, параллелей и фантастично-сказочных образов, которые и без того наводили мою голову.

«В конце коридора просто обязан быть зал для жертвоприношений с распятой на столе девственницей, — поделилась я своими соображениями. — Или они зазря платили дизайнеру».

«Черная башня формально считается общей собственностью всех кланов, — поделился информацией Йон. — Но ее уже давно занимает главный зубец».

«То есть главный босс?» — догадалась я.

«Да, они называют себя зубцами короны. Помнишь изображение на карточке-приглашении? Раньше зубцов было восемь, но после смерти Сэма один убрали».

«Я не помню, конечно, но поверю тебе на слово».

Коридор, к моему великому эстетическому разочарованию, закончился не тронным залом, а дверями лифта, который открылся сразу после нажатия на окольцованную золотым светом кнопку.

— А как ты узнаешь… А, ясно. — Я прервала сама себя, увидев, как мой альфа нажал на кнопку с изображением короны на верхней части лифтовой панели.

— Думаю, в обычные дни она не работает, — заметил Йон, — так что незваные гости при всем желании не смогут попасть наверх. Волнуешься? — Последнее он добавил чуть погодя, видимо, чувствуя, как крепко я вцепилась в его руку.

— После всего, что мы уже видели и через что прошли, просто пытаюсь представить, что нас еще может ждать, — пробормотала я.

— Что бы там ни было, главное, что мы вместе, разве не так? — с какой-то обезоруживающей нежностью улыбнулся мне он, и я кивнула, вернув ему улыбку.

Двери лифта открылись, выпуская нас наружу, и мы оказались в коридоре, чьи почти полностью состоящие из зеркального стекла стены по форме походили на поверхность северного моря — кое-где гладкие волны разбивались острыми краями дрейфующих «льдин» и впечатление в целом было неоднородным и внушало какую-то смутную тревогу. Даже теплый свет, наполнявший пространство вокруг, казался желтушно-восковым, каким-то мертвенным. После могильной черноты внизу его ослепляющее буйство, многократно отраженное и усиленное своими повторениями, словно пойманное в зеркальную ловушку, шокировало еще сильнее. И из-за того, что ни внизу, ни здесь, наверху, не было окон, это впечатление еще больше усиливалось.

«А они умеют произвести впечатление», — заметил Йон мысленно.

Я просто кивнула, не находя слов. Не знаю, были ли эти коридоры оформлены таким образом нарочно, чтобы внушать трепет и робость всем, кто бывал в них первый раз, или же просто у кого-то были весьма специфические представления об интерьерной эстетике, но они совершенно сбили меня с толку, и, когда мы наконец вступили в зал совещаний, где за большим овальным столом с лакированной черной поверхностью и золотой окантовкой сидели шестеро мужчин, за спинами которых молча стояли их телохранители, я уже едва помнила, зачем мы вообще сюда пришли.

— А вот и наш младшенький пожаловал, — развязно воскликнул один из боссов — мужчина под сорок с залитыми лаком платиновыми волосами. На нем был темно-голубой костюм с приколотой на лацкан брошкой в виде одноглазого зайца. — Добро пожаловать, добро пожаловать, а мы вас заждались.

— Вы не торопились, молодой человек, — согласился с ним другой — крепкого и плотно сбитого телосложения азиат с поразившими мое воображение кустистыми черными бровями и широкими бычьими плечами.

— Я пришел ровно в то время, что было назначено, — пожал плечами мой альфа, заняв последнее свободное место за общим столом. — И, кажется, нам понадобится еще один стул.

— Обычно наши телохранители не ходят на шпильках и способны без проблем постоять пару часов, — проворчал азиат, впервые удостоив меня коротким и мало заинтересованным взглядом.

— Она не мой телохранитель, — возразил Йон. — Это моя жена.

И хотя формально я все еще находилась в статусе невесты, он явно решил опустить такую мелочь — а я от того, как весомо и отчего-то сексуально это прозвучало, едва сдержала крайне неуместный порыв скользнуть к своему альфе на колени. Ну или прямо под стол к его ногам — тоже звучало как неплохой вариант. А там уже можно было бы найти способ выразить свой восторг от услышанного.

«Позже, маленькая», — донеслись до меня его мысли, и я почувствовала, что неудержимо краснею.

Между тем зубцы переглянулись, а я вдруг, повинуясь инстинктам, повернула голову в сторону дальнего торца стола и столкнулась взглядами, видимо, с тем самым альфой, о котором шла речь по дороге сюда — полностью беловолосым, точно полярная сова, мужчиной в годах, сидевшим словно бы на некотором расстоянии от прочих. Он изучал глазами именно меня — даже не Йона, который, казалось бы, заслуживал куда больше внимания, — и каким-то шестым чувством я понимала, что дело вовсе не в моей внешности или запахе. Скорее, в том, что мое появление обозначало — и какие перемены с собой несло.