— Ему не стоило брать вас с собой, молодая госпожа, — чуть погодя услышала я голос Кадо над своей головой.

— Уйди от меня! — Я хотела, чтобы это прозвучало резко, но получилось скорее жалостливо.

— Пойдемте в машину, молодая госпожа. У босса еще тут есть дела. Если этот жирный говнюк, который тут всем заправляет, еще не удрал и успел сменить штаны, им многое предстоит обсудить. Можете опереться на меня, если хотите.

Он протянул мне руку, на что я отреагировала буквально с возмущением, оттолкнув ее и кое-как поднявшись сама.

— Вам не стоит ни о чем переживать, — добавил он, глядя на меня с таким особенным выражением в глазах, что я почти готова была заподозрить его в искреннем сочувствии. — Если мое первое впечатление о боссе правильное, он разберется. Вам нужно только…

— Верить в него, знаю, — огрызнулась я, немного приходя в себя. — Как… как долго он тут пробудет?

— Сложно сказать, — пожал плечами Кадо. — Смотря, как глубоко решит во все погрузиться.

— Отвези ее домой. — Йон, подошедший к нам сзади, видимо слышал, о чем мы говорили. — Я возьму одну из местных машин, когда решу вернуться.

Я хотела было возмутиться, что он решает за меня, но в тот самый момент у меня банально не осталось сил ни на возмущение, ни на споры с ним. Поэтому я просто махнула рукой, мол, делай, что хочешь, и позволила Кадо увести себя. Прикосновения чужого мужчины, пусть даже он всего лишь обходительно поддерживал меня за плечи, воспринимались моим телом как что-то неправильное, и я в некотором роде вздохнула с облегчением, когда он отпустил меня, и я забилась на заднее сидение нашего автомобиля. Здесь все еще пахло Йоном, и я вдруг осознала, что больше всего на свете хотела бы сейчас уткнуться носом в родинку на его шее, ощутить его сильные руки, обнимающие меня, и разрешить себе поверить в том, что все правда можно решить, опираясь на одну лишь силу воли и желание перемен.

— Расскажи мне об этом месте, — попросила я, скинув обувь и свернувшись в клубочек на заднем сидении.

— Сэм купил землю по дешевке на каком-то городском аукционе, — взяв немного времени на раздумья, отозвался Кадо. К тому времени мы уже снова выехали на шоссе, ведущее в город. — Это место он построил буквально за год, а спустя еще пару месяцев выпустил первую партию Пыли на рынок. Я так понимаю, он всю жизнь пытался создать что-то подобное, экспериментировал с разными… препаратами и их воздействием на организм бестий. Те ребята, что лежат там под капельницами, сами находятся под кайфом, что влияет и на их феромоны. Это… двойная фильтрация, если можно так назвать, уж простите, я не силен в терминах.

— Им можно помочь? — помолчав, спросила я.

— Понятия не имею, — пожал плечами мужчина. — Как по мне, они напичканы химией по самые гланды, и у них вместо крови уже сплошной наркотический коктейль. Вытащи из них все иголки, они и суток не протянут.

— Сколько… — У меня сорвался голос, но я все-таки заставила себя спросить. — Сколько они обычно там находятся?

— После поставки и до полной… выработки проходит, как правило, несколько месяцев, — ответил Кадо. — Иногда меньше, если организм ослаблен. Лучше всего для обработки подходят подростки, у которых только недавно появился запах, они… активнее реагируют на стимуляцию и вырабатывают больше… феромонов или чего там.

Меня снова начало мутить, и я прижала ладонь к губам, устремив расфокусированный взгляд в пол. Нелегальные эмигранты, подростки, клетки в доках и собачий корм в мисках из-под мочи — обратная сторона восхитительного мира сильных и богатых, упивающихся своей властью и статусом. Не то чтобы это было для меня каким-то поражающим воображение откровением. Скорее очередным напоминанием о том, что за красивой жизнью одних слишком часто стояли безвинные страдания других. И среди нас давно не осталось чистых и благородных, незапятнанных и невинных. Мир, в котором я хотела просто быть счастлива и любить того, кого я люблю, не уставал напоминать мне о том, что у всего есть своя цена.

Больше мы ни о чем не говорили — кажется, я даже задремала на заднем сидении, потому что размытая зелень за окном вдруг сменилась городскими пейзажами, а еще через некоторое время Кадо затормозил, остановился и выключил мотор.

— Позвольте вам помочь, молодая госпожа, — проговорил он, открыв дверцу снаружи и снова протянув мне руку. Я застыла, глядя на него. Этот самый человек своими руками посадил меня и Йона в клетку, где до и после нас сидели несчастные напуганные бестии, которых потом, как скот, свозили на эту проклятую ферму и превращали в живой источник кайфа для богатых. Он все это время обо всем знал, но даже пальцем не пошевелил, чтобы это изменить, потому что в его картине мира подобное было в порядке вещей. Он был ублюдком, отморозком и моральным уродом, способным на любые зверства и жестокость, пока ему за это исправно платили.

Да вот только я сама была ничем не лучше, как бы мне ни хотелось считать иначе.

— Да, спасибо, — коротко выдохнула я, вложив свою руку в его. Мужчина, если и удивился внезапным переменам в моем настроении, виду не подал. Помог мне выбраться из машины и, поддерживая, как и прежде, завел в холл «Элизиума», где к нам почти сразу же подошел немного озабоченный метрдотель.

— Все в порядке? — нахмурилась я, обеспокоенная выражением его лица.

— Да, госпожа, — подтвердил он. — Мы не могли до вас дозвониться.

— Я не брала с собой телефон, — отмахнулась я. — Что случилось?

— Вас ожидает одна дама. Она очень настаивала, что обязательно должна вас увидеть, и отказалась уходить.

Перед моим мысленным взором мгновенно встала целая вереница «дам», которые могли бы так настойчиво искать встречи со мной, и, честно говоря, ни один из вариантов не пришелся мне по душе.

— Где она? — спросила я.

— Она ждет вас в баре, госпожа. Позвольте, я вас провожу?

— Вы уверены? — попытался остановить меня Кадо. — Мне кажется, сейчас не лучшее время для бесед, молодая госпожа.

— Я в порядке, — отозвалась я, в некотором роде даже радуясь возможности отвлечься от мыслей о фермах и переключиться на какие-то другие дела. — Проводите меня к ней.

— Прошу сюда, — произнес метрдотель, и я направилась за ним, пока мой телохранитель, кажется, выругавшись про себя, неохотно поплелся за нами следом.

Я почувствовала ее запах, еще не доходя до барной стойки — то ли очистители сегодня работали не на полную мощность, то ли от количества выкуренных ею сигарет уже не спасали даже они. Мускатный орех, кофе и табачный дым.

Моя Джен вернулась.

— Ну, ну, малышка, успокойся, — ласково и немного растерянно проговорила Джен, неловко гладя меня по вздрагивающим плечам.

— Прости, я просто… я сейчас… — Я отчаянно пыталась взять себя в руки и перестать всхлипывать, но пока выходило так себе.

Мы с подругой устроились в вип-зоне «Элизиума» — той самой, где я впервые встретилась с Кэсс Стоун несколько месяцев назад. Сперва я думала пригласить ее наверх, в квартиру, но потом решила, что это было не самой лучшей идеей, ведь в отличие от Меркурио, чей запах не раздражал ни меня, ни Йона, Джен была бы чужаком на территории другого альфы. А учитывая нашу с ней предысторию, ситуация получилась бы совсем некрасивой.

Признаюсь честно, я не ожидала, что простое перечисление всего того, что произошло за те полгода, что мы не виделись, приведет к такому результату, но в какой-то момент мне стало так нестерпимо жаль себя, что я просто не сдержалась. Почему-то рядом с Джен эти слезы не казались зазорными или стыдными — словно я выговаривалась маме или старшей сестре, которой у меня никогда не было. И хотя ее запах не успокаивал и не баюкал меня так, как прежде, сейчас вызывая несколько более сдержанные реакции, мне все равно было невыразимо тепло рядом с ней. Словно только сейчас я в полной мере осознала, что все это время Джен была единственной из моих подруг, кто знал меня настоящую и перед кем мне не стыдно было показать свою слабость, свои сомнения и страхи.