— В отличие от Даллы? — предположил Йон, уловив, куда я клоню.

— Он меня тревожит больше всех, — призналась я. — Такие, как Камори и Сатэ, понятны в своих желаниях и приоритетах. Для первого главнее всего прибыль и отлаженная работа, для второго — соблюдение правил и иерархия. Но Далла… Он так на меня смотрел.

— Я видел, — коротко выдохнул Йон, на пару секунд стиснув пальцы на руле до побелевших костяшек. — И хотя он объяснил это тем, что пытался тебя… проверить, я все равно едва сдержался.

— Жалеешь, что взял меня? — тихо спросила я, снова посмотрев на него и осторожно положив ладонь на его колено.

— Пока не решил, — честно отозвался он. — Все пошло… немного не по плану.

Я ничего на это не ответила. Еще когда мы были наверху, у меня закралось подозрение, что главная причина, по которой мой альфа настоял на том, чтобы я пошла с ним, была вовсе не в его желании выслушать мое мнение о своих будущих партнерах и коллегах. Как в прошлые века один аристократ мог вызвать другого на дуэль, ударив его по лицу — или бросив ему перчатку, — так и Йон бросил мною в них. Это была провокация, а еще — своего рода способ сразу заявить о себе и вызвать ответную реакцию. Что ж, он определенно своего добился, потому что все сегодня говорили только о нем и равнодушных к его появлению не осталось. Даже те двое боссов, что пока предпочитали соблюдать нейтралитет и молча наблюдать за развитием событий, не отводили от него глаз.

В Йоне всегда это было — несколько тщеславное желание покрасоваться и заявить о себе. Он был не из тех, кто тихо отсиживается в углу и позволяет другим что-то за себя решать. Но если раньше подобные его выходки могли в худшем случае испортить отношения с соседями, то сейчас цена могла оказаться куда выше — и, возможно, именно об этом и говорил Далла, когда мы уходили.

— Ты когда-нибудь задумывался о сущности власти? — негромко спросила я. Наш автомобиль меж тем уже въехал на улицу, ведущую к казино, и до него оставалась буквально пара кварталов. Я ощутила внезапно накатившую на меня усталость — словно все те дни, когда я только думала о предстоящей встрече боссов и морально к ней готовилась, сейчас разом свалились на мои плечи.

— Почему-то мне интереснее послушать, что ты о ней думаешь, — отозвался мой альфа, усмехнувшись уголком губ. — Почти уверен, что тебе есть что сказать.

— Ты… слишком хорошо меня знаешь, — неловко вздохнула я, снова на пару секунд поймав его искрящийся теплом взгляд. — Да, я… как раз об этом думала. Каждый, кто стоит наверху, решает за всех, кто стоит под ним. И ему нужно принять такое решение, которое бы сделало всех счастливыми. Но… откуда ему знать, что вообще такое счастье? Особенно счастье для всех?

— Ну, быть сытыми, одетыми и трудоспособными — уже неплохо, — отметил Йон в ответ. — Власть имущие предоставляют и организуют условия, как мне кажется. Как в каком-нибудь офисе, только в масштабе всей страны — чтобы в кулере была вода, а в шкафу печенье, чтобы работала микроволновка и холодильник и зарплату выдавали вовремя. Ты ведь понимаешь, о чем я?

— Люблю твои метафоры, — расплылась в улыбке я, наблюдая, как по его лицу скользят пятна тени и света от уличных фонарей. — Они всегда такие простые и точные. У меня так не получается.

— Закончи свою мысль, — кивнул он, слегка надувшись от гордости. — Что ты там говорила про счастье?

— Порой мне кажется, что каждый из нас меряет его по себе, — задумчиво произнесла я, старательно подбирая слова. — Мы знаем, что нужно нам лично, и экстраполируем это на окружающих. Так, например, Церковь считает, что счастье любой омеги в детях и домашнем уюте, а любого альфы — в высоком социальном статусе и власти.

— Должен признать, и то, и другое мне по нутру. Я про статус и власть, — фыркнул Йон, останавливаясь возле ворот казино и открывая их личной карточкой-ключом.

— Значит, ты входишь в статистическое большинство, — пожала плечами я, ничуть не удивленная его словами. — Я говорю о том, что чем больше у тебя власти, тем сложнее распорядиться ею правильно. Продолжая твою метафору с офисом, если у тебя в подчинении один человек и, например, он сова, можно установить рабочий день с двенадцати до восьми, и все будут довольны. Но если их уже двое и второй, наоборот, ранняя пташка, то все уже становится сложнее. А если их десять или сто и у каждого свои… особенности и пожелания по рабочим часам? В конце концов, даже идеальный руководитель махнет рукой на попытки угодить всем и просто… введет некое среднее арифметическое. И это будет хороший руководитель. А плохой просто сделает «как в уставе написано», даже если этот устав был принят сто лет назад и даже уже не соответствует современным реалиям рынка.

Припарковав машину, Йон заглушил мотор и отстегнулся.

— К чему ты ведешь, Хана? — спросил он.

— Иногда уставы надо жечь, — коротко ответила я, сама немного не ожидав, что приду именно к такому выводу. — А потом писать заново.

Альфа ухмыльнулся и кивнул, словно сам придерживался такого же мнения, а потом вышел из машины. Следуя за ним, я почему-то вспомнила тот вечер, когда мы приехали сюда впервые на арендованном «ягуаре», который для нас достала Ория. Тогда в дороге Йон сказал, что никогда не ставил для себя рамок и что мог бы обладать всем тем же, что и богачи, которые нас окружали. Те его слова в тот момент показались мне скорее проявлением его характера и воли, но уж точно не пророчеством, а теперь — не прошло и года — мы снова поднимаемся по этим ступеням, но уже как полноправные хозяева. В этом было что-то слегка нереальное и дурманящее, но вместе с тем изумительно правильное. Как будто иначе и быть не могло — и почему-то я была уверена, что это ощущение мне передается от моего альфы.

— Ты бы выбрал меня, если бы не наша метка? — не сдержавшись, полюбопытствовала я. — Если бы мы встретились только сейчас — ты, хозяин всего этого, и я, обычная офисная работница?

— Мне кажется, или это похоже на вступление к какой-то интересной ролевой игре? — выразительно двинул бровями он.

— Ну ответь, — протянула я, теребя его за локоть. Он вздохнул, остановился и развернулся ко мне, аккуратно положив руки мне на плечи.

— Хана, если бы мы встретились только сейчас, я бы не был хозяином всего этого, — веско произнес Йон, глядя мне в глаза. — И дело не в наших способностях, которые дала метка, или чем-то таком. Без тебя я довольствовался тем, что имел. Я не хотел ничего создавать — только разрушать, потому что сам был разрушен до основания. Ты напомнила мне о том, кем я могу быть — а, может, о том, кем я был всегда, просто забыв об этом. Такой ответ тебя устроит?

Раскрасневшись от его слов, на которые он не так часто бывал щедр, я кивнула, а потом, обхватив его руками за шею, притянула к себе и поцеловала, немного досадуя на то, что мы все еще на улице и тут можно позволить себе не так много.

— Эм, я категорически не хотел бы вмешиваться, но, подозреваю, что если не сделаю это сейчас, потом у меня и шанса не будет, — раздался чуть поодаль знакомый голос, от одного звучания которого у меня внутри что-то неприятно и болезненно защемило.

— Ты! — вскрикнула я, отрываясь от своего альфы и круто разворачиваясь на месте в сторону говорившего. — Какого Зверя ты вообще тут забыл?!

— Ну я… вроде как безработный теперь, — почесал в затылке стоявший около дверей казино Кадо. — Вот, подумал, а не нужен ли вам трудяга-работяга с идеальным послужным списком? Прикипел я как-то к этой малышке, — он кивнул на казино, — не хочу с ней расставаться.

Йон несколько секунд молча смотрел на бывшего телохранителя Сэма, который в свое время успел попить немало крови нам обоим, а потом в четыре шага преодолел разделявшее их расстояние и коротко, без замаха, но с ощутимой силой ударил его прямо в лицо. Тот охнул, отшатнулся, зажав руками нос, и я почувствовала легкий запах крови в перегретом вечернем воздухе.

— Ну ладно… предположим, это я заслужил, — прохрипел Кадо, встряхивая сальными волосами и шарясь по карманам джинсов в поисках платка. Его там не нашлось, так что он прижал к разбитому носу смятую салфетку, в которую, кажется, в свое время была завернута жвачка. — А знаете, почему заслужил? Потому что потрясающе выполнял свою работу. И могу так же потрясающе работать на вас, босс.